Две недели в другом городе - Шоу Ирвин (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Какая мирная; спокойная картина — человек ждет в 1928 году заката возле Сан-Пьетро ин Монторио, подумал Джек, допивая кофе.
Зазвонил телефон. Звук был резкий, нетерпеливый, словно телефонистка плохо выспалась ночью и теперь была зла на весь свет. Джек протянул руку и снял трубку.
Это была Карлотта.
— Извини за столь ранний звонок, — заговорила она, — но я хотела застать тебя, пока ты куда-нибудь не ушел. Меня не пустили к Морису, и я решила…
— С ним все в порядке, — перебил ее Джек. — Он получил твои розы…
— Джек, не избегай меня. Пожалуйста. Я хочу тебя видеть. Как забавно — спустя столько лет мы в одной гостинице… Ты не пригласишь меня на ленч?
— Не могу. В полдень у меня деловое свидание.
— А что ты собираешься делать до этого времени?
— Пойду на экскурсию.
— Куда?
— В Сикстинскую капеллу. — Это была первая достопримечательность Рима, о которой Джек вспомнил.
— Потрясающе, — сказала Карлотта. — Я решила пойти сегодня утром именно туда.
— Когда ты это решила?
— Две секунды тому назад. — Она засмеялась. Ее смех был сдержанным и дружеским. — Можно к тебе присоединиться?
«Почему нет? — подумал Джек — Я испытал в Риме все, только вот не ходил в Сикстинскую капеллу со своей бывшей женой».
— Я спущусь в вестибюль через пятнадцать минут. Ты успеешь собраться?
— Конечно. Ты же помнишь, как быстро я одеваюсь.
Помнишь, мысленно повторил Джек, опуская трубку.
Женщины используют это слово вместо дубины.
Он направился в ванную, и во второй раз за это утро с помощью пены превратился в седобородого старика.
Она уже была в вестибюле, когда Джек вышел из лифта. Карлотта беседовала с какой-то женщиной и не сразу заметила его; он получил возможность разглядеть ее внимательно, увидеть, что с ней сделали годы. Карлотта поправилась, и черты лица стали более мягкими. Красота ее померкла, но, уходя, она не оставила следов горечи и озлобления. Каким-то чудесным образом время превратило ее из той неврастенички, какой она была перед их расставанием, в крупную, жизнерадостную матрону. Глядя на Карлотту, оживленно болтавшую со знакомой, Джек подумал, что, если бы сейчас его попросили описать ее внешность, он назвал бы Карлотту миловидной женщиной.
Ее волосы, знакомые со всеми оттенками голливудской гаммы, сейчас казались естественно-светлыми. Элегантный темно-серый костюм плотно облегал ее пышную фигуру. Рассматривая улыбающееся, гладкое лицо Карлотты, Джек вспомнил слова одной француженки: после тридцати пяти приходится выбирать между лицом и фигурой. Можно сесть на диету, заниматься гимнастикой и сохранять стройность, зато лицо тогда вытянется, на нем появятся морщины. А можно позволить себе немного располнеть и тем самым сохранить гладкость лица. Карлотта явно остановилась на втором решении. И правильно сделала, подумал Джек.
Когда он приблизился к ней, она познакомила его со своей собеседницей, княгиней Миранелло, женщиной с большим ртом, обнажающимися деснами и бек-бейским акцентом; церемония представления избавила Джека и Карлотту от скованности и неловкости первых мгновений встречи.
— Встретимся в час за ленчем, — обратилась Карлотта к княгине.
— О, — протянула та, бросив на Джека взгляд, казавшийся ей кокетливым, — у тебя есть более приятное общество…
— У меня нет более приятного общества, — возразила Карлотта. — Значит, в час.
Она взяла Джека под руку, и они вышли из отеля.
— Кто это? — спросил Джек.
— Мэгги Фэнсток, она из Бостона. Моя старая подруга. Все о тебе знает. Наша с тобой встреча здесь показалась ей ужасно трогательной… — Голос Карлотты звучал легко, оживленно. — Ты ужасно тронут?
— Ужасно, — ответил Джек.
Он увидел Гвидо, ждавшего возле машины, на противоположной стороне улицы, и помахал итальянцу рукой. Гвидо тотчас сел в автомобиль и, развернувшись, подрулил к отелю.
— Мэгги тебя уже видела, — сообщила Карлотта, — вчера вечером в ресторане с двумя мужчинами и внимательно рассмотрела. Она сказала, что ты производишь впечатление счастливого человека.
— Старая добрая Мэгги. Великий знаток людей.
— А еще она нашла тебя очень красивым, — поведала Карлотта без кокетства в голосе. — Сказала, что ты, похоже, будешь прекрасно выглядеть еще лет двадцать, и спросила меня, почему я от тебя ушла.
— И что ты ей ответила?
— Я объяснила, что это ты ушел от меня.
— Просто поразительно, — заметил Джек, — как сильно могут различаться показания очевидцев одного и того же события.
Джек помог Карлотте сесть в автомобиль.
— Чинечита? — спросил Гвидо.
— Сан-Пьетро, — сказал Джек.
Гвидо посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что Джек не шутит. Затем включил скорость и выехал на улицу.
По дороге в Ватикан Карлотта рассказывала о себе. Ее голос звучал торопливо, дружелюбно, словно Джек был старым знакомым, не более того, с которым можно непринужденно посплетничать. Она сообщила о том, что через год после окончательного развода с Джеком вышла замуж за Катцера, хозяина студии. Джек кивнул. Он читал об этом и даже собирался послать поздравительную телеграмму, но потом все же не отправил ее.
Катцер развелся со своей прежней женой, отдав ей почти миллион, и женился на Карлотте.
— Я была в глубочайшей депрессии, — спокойно, даже бесстрастно поведала Карлотта, — когда ты уехал. Мне предлагали только самые жалкие роли, а моя репутация пала так низко, что я получала приглашения лишь на сборища алкоголиков, наркоманов и гомосексуалистов.
Она рассмеялась; в ее смехе не было обиды и самобичевания. Карлотта говорила таким тоном, словно речь шла о невинных шалостях ребенка.
— Никто не был предан мне так, как он, — продолжала Карлотта. — Мы встречались с ним в течение семи лет, а потом он ждал еще десять лет окончания нашего с тобой брака, и все это время, пока я жила с тобой, Катцер не позволял себе даже коснуться моей руки или заговорить о чем-то, не касающемся работы. И вот однажды он позвонил мне и сказал, что я не имею права губить себя. Попросил меня выйти за него замуж. В то утро я пребывала в состоянии жестокого похмелья и была готова согласиться на все, лишь бы меня оставили в покое. И все обернулось так, что годы, проведенные с ним до его смерти, оказались лучшими в моей жизни. Ты знал о его кончине?
— Да, — ответил Джек.
Два или три года назад он прочитал в газете о том, что Катцер умер прямо на ходу, поднимаясь по лестнице после обеда в свой кабинет. Чуткий, жестокий, интеллигентный, богатый, верный, не жалеющий себя. Хоронить его пришли тысячи людей, большинство из них были рады, что он умер. Счастливейшие годы жизни Карлотты…
— У разных людей разные периоды жизни оказываются лучшими, — продолжила Карлотта. — У одних это период между двадцатью и тридцатью годами. У других — между тридцатью и сорока. Кто-то никогда не обретает счастья. Мне было суждено испытать его после сорока.
— Тебе повезло, — сказал Джек.
— А как ты? Какой период был лучшим для тебя?
Лучший период. Джек мог бы ответить на этот вопрос.
Отрезок времени, начавшийся с той минуты, когда он увидел «кадиллак» возле дома Карлотты. Утра в калифорнийском саду. Звонки от Делани — совсем иного, нежели сейчас, цельного, излучающего энергию. Война подвела черту. Но Джек не сказал Карлотте об этом. Та жизнь ушла в прошлое, которое не могло никого согреть.
— Я еще не пришел к окончательному заключению, — ответил он.
— Ты удивился, когда я сказала, что после твоего отъезда оказалась в глубочайшей депрессии?
— Немного.
— Какой ты меня считал?
— Ну, — произнес Делани, — наверное, я мог бы назвать тебя ненасытной.
Карлотта уткнулась в окно:
— Не слишком лестное мнение, да?
— Да, верно, — согласился Джек.
— Я не хотела терять тебя. — Карлотта повернулась к Джеку и серьезно посмотрела на него. — Адвокаты дали мне совет: если развод будет для тебя разорительным, ты, возможно, передумаешь.
