Я — не Я - Слаповский Алексей Иванович (книги без сокращений TXT) 📗
Дождь прошёл. Неделин, очень уставший за эти каких-нибудь полчаса, отправился домой, пообещав себе больше носа не высовывать на улицу: хватит, объелся, тошно. И даже не заглянул, как намеревался, в ресторан «Россия», посмотреть, работает ли там ещё голубоглазая певичка Лена. Ну, допустим, работает, что дальше?
Он уходил, он прощался. Было чувство горечи и неудовлетворённости — не из-за того, что не сумел набезобразничать на площади у фонтана, из-за чего-то другого, не сделанного, не совершённого. Вон одинокая женщина стоит у кинотеатра, ждёт начала сеанса, взять и подойти к ней, погладить ладонью голову и сказать, как говорили апостолы: «Радуйся!». Почему нет, почему нельзя? За сумасшедшего примет? А вдруг скажет: «Спасибо!» — и слёзы заблестят на глазах. Неделин остановился перед женщиной. Она посмотрела на него. Неделин поднял руку для ласкового движения. «Лишних билетов нет!» — сказала женщина и отвернулась.
Неделин пошёл дальше.
Проходя мимо подворотни, длинной, как тоннель, сырой и сумрачной, он нагнулся: развязался шнурок — и что-то тревожное услышал из подворотни, посмотрел туда, увидел, как четверо молодых людей прижали к стене паренька и мытарят. Неизвестно, чего они хотели, но явно мытарили, у него был вид затравленный, а у них вкрадчивый, сладострастный, приготавливающийся. Слышалось: «Ребята, ну чего вы… Ребята…» — «Ты постой… Нет, ты постой…» Он посмотрел на Неделина. Неделин испугался: вдруг опять, вдруг переселится? Но тут же стало как-то совестно, он подумал, что если бы стал им, то смотрел бы сейчас вот так же, надеясь на помощь, а этот, глазеющий, счастливый своей свободой, завязал бы шнурок — и мимо, мимо, свободный, не удерживаемой, не унижаемый никем.
Может, этого и не хватало Неделину. Он подбежал, на бегу настраивая себя, подбежал к ним с дикими глазами и закричал, заорал, загайкал: «Аи! Аи! Что делается! Аи! Аи! (У подворотни останавливались люди.) Отдайте человека! — кричал Неделин. — Отдайте мне его! Аи! Караул! — кричал он по-бабьи. — Аи! Не могу! Аи, душа лопнет! Отдайте человека!» — и тянул несчастного к себе, выкрикивая ещё какие-то странные слова, уже видя, что его принимают за сумасшедшего и ещё больше распаляясь от такого доверия, играя действительно сумасшедшего. И он отнял человека, увёл его, они быстро прошли два квартала, а потом паренёк побежал от Неделина — наверное, боясь его не меньше, чем недавних мучителей.
