Р.А.Б. - Минаев Сергей Сергеевич (читать книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
– Да пошел ты! В этой зоне уже нельзя жить! – Я бросил сигарету на пол, затушил ногой и побежал вниз по лестнице, на ходу крикнув: – Прощай!
Мне вдогонку неслись сиплые крики охранника. Я спустился на первый этаж и пошел к выходу. В этот момент в огромные окна супермаркета ударило солнце. Но окружающий мир остался пустым и блеклым. Словно этот рекламный ролик доснимали уже на черно-белую пленку…
26
Я взял три дня отгулов, сидел в гаражах, слушал музыку и безостановочно пил. У Иваныча я отпросился, сославшись на то, что отец (начальник налоговой инспекции) приказал ехать на дачу, помочь с мелким ремонтом и все прочее. Иваныч понимающе кивнул, брякнул что-то вроде «я своего балбеса никак не заставлю» и просил выйти день в день. Нотову же я сказал, что на почте сменился начальник, и мне лучше отсидеться дома. Нотов пожал плечами, врубаясь, что я вру, но с расспросами не приставал.
Every day is like Sunday,
Every day is silent and grey.
Кажется, эта песня играла раз сто за эти дни. А я все лежал на диване и прокручивал в голове разговор с Аней. Какие бы аргументы против ее слов я ни подбирал, каждый раз выходило то же самое. Нужно все изменить. Я не могу потерять ее. Я должен ее уговорить. Квартиру верну через пару недель. Потом все как-нибудь устроится, – настраивал я себя на оптимистический лад. Шумиха последних месяцев уляжется, кризис закончится, все забудут о бунте, и рекрутинговые компании снова начнут трудоустраивать людей, вроде меня, на нормальную работу. Конечно, это произойдет не завтра, не через месяц, возможно даже не через год. Но обязательно произойдет. А пока нужно собраться и перетерпеть. Вдвоем пройти через все гораздо проще.
Она сказала, что однажды я снова выйду на улицу. Нет. Все осталось в прошлом. Мои вчерашние товарищи сидят в «фильтрах» или мыкаются дворниками, или просто исчезли. Никого из них я так и не встретил. «Неужели ты собираешься и дальше продолжать идти по этой дороге?!» – спорил я сам с собой.
«А неужели, – говорил Исаев1.0, – ты собираешься влиться в стройные ряды тех, кого все последнее время презирал? Тех, на чьих плечах стоят корпорации со своими брендами, рекламными щитами, планами продаж, кредитами, охранными отрядами, службами безопасности и восьмилетними “тренингами”. Ты собираешься вместе с ними не обращать внимания на “силовые зачистки”, “временно удлиненные рабочие дни”, создание новых профсоюзов? Ты станешь одним из посторонних? Ты не будешь слушать истории в курилках про построение рабовладельческого общества в отдельно взятой компании? Ты перестанешь посещать кричащие о несправедливости сайты, блоги и форумы? Ты заведешь себе новых знакомых, которые будут обсуждать преимущества новой версии “глаза”, 3Д, концерты группы “Кино”, и у кого в компании вкуснее бизнес-ланчи? Ты закроешь глаза и обменяешь себя вчерашнего на новый пластиковый пропуск, блестящую кредитку, дисконтные карты сетевых супермаркетов и членство в фитнес-клубе?»
«Да, – отвечал Исаев2.0, – собираюсь. Я устал от фронды. Мне хочется спокойной жизни с некоторой долей уверенности в завтрашнем дне. У меня была приличная работа, неплохая зарплата, отдаленные перспективы улучшить свое положение, а я все перечеркнул одним щелчком мышки, когда зашел на сайт Фронта. Миллионы людей не находят для себя ничего предосудительного в такой жизни, чем же я хуже? Или я лучше? А если оно и так, отчего я последний месяц приходил в пустую, холодную, затхлую квартиру? Валялся по чужим матрасам, наматывал километры по городу, вглядываясь безумным взором в каждую проходящую мимо девушку, сколь-нибудь похожую на нее. Это удел лучших? Ты предлагаешь закрыть глаза, на нормальную жизнь и довольствоваться кислым утверждением “зато ты не предал себя”? До конца своих нищих, серых и убогих дней продолжать играть в борьбу с Системой? Нет уж, хватит!»
Аня права, мысли о бунте и революции были ребячеством. Мы играли в «крутых», не думая о последствиях. Мы сами усложнили ситуацию, довели ее до точки кипения. Прав был и Нотов, который говорил мне о Системе. Таков порядок вещей, существующий столетиями, не мы его придумали. Нужно заново социализироваться. Нужно заново учиться принимать порядок вещей. Отбросить все прежние заморочки и стать наконец нормальным человеком, как бы смешно это ни звучало. Конечно, поделись я сейчас этими мыслями с Нотовым, он нашел бы мою позицию мещанской, или просто пожал бы плечами, или… но все эти идеологические диспуты уже не имели для меня никакого значения. Я действительно стоял на пороге новой жизни. Мне нужна семья, мне нужны дети, мне нужна хорошая работа, которая позволит их обеспечить. А главное, мне нужна Она, и по сравнению с этим все остальное меркло, терялось и исчезало. Потому что не имело ничего общего с жизнью. Той, которую я собирался построить для нас.
На четвертый день, опухший от возлияний и постоянной борьбы с самим собой, я вышел на работу. Я перекладывал коробки как плохо смазанный механизм. Совершенно бездумно. Дошло до того, что я просто кидал их в клетки, не особенно обращая внимание на соответствие адресов. Я обдумывал предстоящий диалог с Аней. Я искал слова, пытался найти доводы, которые смогут ее убедить. Окружающее было в каком-то тумане. Так прошла среда, потом четверг, наступила пятница. Я больше не мог конструировать в голове нашу предстоящую встречу. По пути на работу, на «Театральной» я вышел из вагона, сделал пересадку и поехал в «Молл».
На этот раз я добрался до стойки, за которой работала Аня, вдвое быстрее. Там скучали две тетки, из тех, что обычно рекламируют по телевизору стиральные порошки, средства для мытья посуды и прочую сыпучую помощь домохозяйкам. Видимо, их и подбирали исходя из этого типажа, чтобы легче было выходить на живую человеческую связь с покупателями.
– Здрасте, – сказал я самой грудастой, скривив рожу в подхалимской улыбке. – Я бы хотел увидеть Анну Свиридову. Я с почты, по поводу вашей посылки.
– Здрасссте, – ощерилась было тетка, но услышав окончание фразы повернулась к соседке и вопросительно пролепетала: – Свиридову? Ах да… Аню… она…
– Она больше не работает в нашем гипермаркете! – звонко отозвалась соседка, поправляя прическу.
– То есть… то есть как? Она же работала недавно! – опешил я.
– Недавно работала, а теперь не работает, – пожала плечами тетка.
– А… давно она ушла? И куда? – Я настолько растерялся, что забыл, с кем имею дело.
– А мы тут не отдел кадров! Так что там по поводу посылки? – Грудастая облокотилась на стойку так, что на ее выдающиеся достоинства можно было бы поставить двухлитровую бутылку газировки, без риска уронить. – Посылками администратор торгового зала занимается.
– Администратор… – прошептал я и попятился.
Разговор с администратором не дал никаких результатов. Сначала он по привычке послал меня к стойке «Новые продукты», потом, в ответ на мою просьбу пропустить меня в отдел кадров, просто послал. Предварительно поинтересовавшись, чего это я тут разнюхиваю и не проводить ли меня вон с охраной.
Около часа я бесцельно шатался среди полок. Я не знал, где ее искать. Хуже того, я понимал, что она не хочет, чтобы я ее нашел. Все кончено. End of story. Over.
Когда я проходил через турникет выхода без покупок, меня окликнули. Повернувшись, я увидел женщину лет сорока, одетую в форму «Мола», со шваброй в руке:
– Вы меня? – переспросил я.
– Это вы Аню искали? Там, у стойки? – тихо спросила она, подойдя ближе. – У вас ведь к ней что-то личное, да?
– Она моя одноклассница, – зачем-то соврал я. – Вы не знаете случайно ее домашнего адреса или телефона? Она ведь уволилась…
– Нет, не уволилась, – женщина покачала головой. – Аня покончила с собой…
– ЧТО?!
– Она… она повесилась… пять дней назад. – Женщина положила руку мне на плечо. – Вы только успокойтесь.
– Нет… нет, постойте!.. – Показалось, будто мне выстрелили в затылок.
– Я дам вам адрес, узнаете, где ее похоронили… Скажете вашим общим друзьям. Аня была очень хорошая. Мы с ней часто разговаривали. Знаете, как теперь принято? С уборщицами никто особо не общается. Второй сорт. А ведь…
