Р.А.Б. - Минаев Сергей Сергеевич (читать книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
По обочинам дороги стояли обгоревшие остовы легковых машин и какой-то раздолбанной сельскохозяйственной техники. Валялись пробитые металлические бочки с армейской маркировкой, кучи опаленной ветоши, останки конструкций рекламных щитов, поваленные деревья, погнутые балки и перевернутые телефонные будки, из которых, видимо, строили баррикады оборонявшие город. В самой дороге зияли черные дыры от разорвавшихся снарядов, а поля вокруг местами были покрыты какой-то пепельно-серой, похожей на сгоревший мусор шлакообразной массой. Я смотрел по сторонам, представляя, что здесь, вперемежку со всем этим, недавно лежали трупы. Много трупов, которые просто не успевали убирать. Может быть, над трупами даже кружили птицы, совсем по-киношному. Хотя в воздухе не было видно птиц. Ни одной. Судя по всему, здесь шли отнюдь не «столкновения с боевиками». Здесь была настоящая война.
Вскоре я нагнал группу потрепанных людей, тащивших набитые пожитками большие клетчатые сумки, как у «челноков» на вещевых рынках, кативших детские коляски с вещами или толкавших перед собой продуктовые тележки из супермаркетов. Многие были с детьми. Я молча встроился в хвост и двинулся за группой. Наверное, эти люди тоже идут в Казань, и скорее всего, знают дорогу, подумалось мне.
Мы шли вперед, огибая выбоины в асфальте и дорожные завалы. Люди общались между собой вполголоса, и мне удавалось расслышать только отдельные слова вроде «продукты», «мыло», «комитеты», «федералы», «дешевле, чем на рынке», «вода» и «обещали расселить», а потом я перестал прислушиваться. Впрочем, я также никого не интересовал, лишь один раз идущий впереди дед разжился у меня сигаретой.
По дороге нам попался рекламный щит. На белом прямоугольнике красной краской по-русски было выведено: «КАЗАНЬ – НОВАЯ СТОЛИЦА РОССИИ». Под надписью герб: на фоне нефтяной вышки барс, держащий в лапах автомат Калашникова. В нескольких местах щит был прострелен автоматными очередями. Судя по тому, что опоры, на которых он стоял, были укреплены частями разбитых автомобилей, щит уже не раз валили на землю, но потом он снова поднимался. С минуту я постоял перед ним, рассматривая причудливые узоры от пуль, пока не спохватился, что колонна уже далеко ушла вперед. Беженцев щит не интересовал. Мне подумалось, что здесь они, кажется, наконец проиграли.
Впереди показался железнодорожный мост, вернее то, что от него осталось: одна сторона металлического каркаса, похожая на скелет с погнутыми ребрами, торчащая из воды средняя опора и часть каркаса, валяющаяся на берегу. Мы начали медленно спускаться с обрыва, пока не оказались у некоего подобия понтонной переправы, которую охраняли одетые в камуфляж люди с автоматами и красными повязками на рукавах. У входа на переправу стояла длинная очередь, так как на понтоны запускали небольшими группами. Я подумал о том, что будут проверять документы, дающие право на вход в город. С другой стороны, какие документы могут быть у беженцев? Как обычно при столкновении с проверяющими органами, у меня наметились легкие мурашки в области затылка. Хотя я ничего и не нарушал, от советского чувства страха, внушаемого любыми властями, избавиться мне, видимо, уже не удастся. Некоторых выводили из очереди и обыскивали чуть в стороне, что напоминало кадры из старых фильмов про революцию. В таких фильмах после сцен обыска обычно шли сцены расстрела. Мурашки усиливались.
Наконец очередь дошла до меня. Вход на понтон преграждал здоровенный, пытавшийся казаться бдительным татарин с автоматом, переброшенным за спину.
– Куда идем? – хрипло поинтересовался он, оглядев меня сверху вниз.
– В Казань.
– Откуда?
– Из Москвы, – честно ответил я.
– Фиить, – присвистнул он. – И зачем?
– Не знаю. Может, у вас тут лучше? – пожал я плечами. – Я просто взял и сбежал.
– Чудной! – рассмеялся татарин, и обратился на родном языке к напарнику, заполнявшему большую канцелярскую тетрадь, сидя на перевернутом металлическом ящике. Напарник поднял на меня глаза, попросил документы, минуты две вертел их, насупив брови, потом изрек:
– Тебе в комитете зарегистрироваться надо, понял? Дойдешь до центральной площади, спросишь комитет. У нас без регистрации нельзя. Никому теперь нельзя.
Человек с тетрадкой подал знак рукой, и татарин с автоматом сделал шаг в сторону. Я ступил на понтонный мост.
Мне предстояло мое собственное взятие Казани. Правда, Казань об этом ничего не знала. Для нее я был всего лишь еще одним «лицом без регистрации»…
На другом берегу дорога была значительно лучше, хотя следы от взрывов попадались и тут. Видимо, федералы сюда так и не переправились. Иногда мимо проносились крашенные в камуфляж «Газели» и УАЗы, еще реже – гражданские автомобили. Дома по обочинам местами также были разрушены, но людей на улицах все равно было больше, чем за рекой. Мы миновали блокпост: затянутое маскировочной сеткой строение, рядом с которым стоял танк, несколько гражданских машин и бэтээр. Чуть дальше располагались два зенитных орудия. Видимо, город все-таки бомбили. На блокпосте у меня еще раз проверили документы и настоятельно порекомендовали как можно скорее зарегистрироваться.
Метров через триста после блокпоста показалась огромная синяя коробка гипермаркета «МЕТРО». Стекла первого этажа отсутствовали, на входе стояли вооруженная охрана и милицейская машина с заклеенными скотчем гербами. Парковка перед гипермаркетом была уставлена пустыми тележками, но сам магазин не работал.
Вдруг послышался грохот разбивающегося стекла. Я обернулся и увидел на асфальте куски желтого пластика. Подняв голову, я заметил на крыше людей, которые возились вокруг больших, местами простреленных желтых неоновых букв. Через минуту еще одна буква полетела вниз, на мостовую. За ней еще и еще. Пока наконец гипермаркет не стал называться «О». Наблюдать дольше не было смысла, тем более что монтажники слишком долго возились с последней буквой. Миновав перекресток с оживленным движением, я услышал, как позади меня снова раздался грохот разлетающегося пластика. Впервые за последние месяцы мое настроение улучшилось. Сердце наполнялось уверенностью.
В РЕКО, «регистрационном комитете», занимавшем здание четырехэтажного торгового центра, я провел часа четыре. Бывшие торговые секции и павильоны стали рабочими местами для девушек, забивавших в компьютеры регистрационные формы. Народу было очень много, и для предотвращения бардака каждую секцию отделили заборчиком, у которого стояла охрана. Вокруг сновали люди в камуфляже; время от времени, в сопровождении вооруженных бойцов, павильоны посещали серьезные мужчины в деловых костюмах, переговаривавшиеся по рациям. Мобильная связь в городе отсутствовала.
Здесь было очень шумно, но это был особый шум. В нем не слышалось напряжения, характерного для стихийного бедствия, или тревоги, или агрессии. Люди были вполне дружелюбны. Они еще были способны улыбаться и даже смеяться. Два раза в час в зал выносили огромные алюминиевые кастрюли с горячим чаем и выкатывали тележки с пластиковыми стаканчиками. Девушки на раздаче призывали экономить стаканы и не создавать толчеи. Но чаепитие и так проходило весьма организованно. Никто не пытался пролезть без очереди или схватить несколько стаканов сразу. Было заметно, что город уже освоил правила военного времени.
За часы, проведенные в РЕКО, я познакомился с несколькими молодыми ребятами, вкратце рассказавшими хронику прошедших событий. Нотов оказался прав: накрученные СМИ жители поверили, что менеджеров, вышедших на улицы, поддерживать не стоит. Но поскольку Казань значительно меньше Москвы, люди здесь поверили и менеджерам, которые были их соседями, детьми или детьми друзей. Информация передавалась от двора к двору, от дома к дому, пока обыватели не укрепились в мысли, что виноваты в кризисе не менеджеры, которые к тому же никогда не зарабатывали тех денег, о которых кричал телевизор. Неделю в городе шло брожение, пока наконец народ не стал выходить на улицы с требованием к федеральным властям разобраться с истинным виновником происходящего дерьма. С картелем. Картель начал было действовать по московской схеме – людей пытались разогнать по домам или офисам, чтобы потом начать разбирательства, чистки и ссылки на «тренинги». В Казань начали перебрасывать усиленные отряды Объединенной службы безопасности. И все вроде шло по плану до того момента, пока местная милиция не отказалась помогать ОСБ. И тогда линия фронта в самом деле прошла через каждый подъезд…
