Обрученные с Югом - Конрой Пэт (книги бесплатно читать без .TXT, .FB2) 📗

— Он говорил, что научил меня всему, что знает сам. Но это, конечно, преувеличение. Мистер Кэнон был ходячей энциклопедией и прекрасно разбирался в антиквариате. Я очень его полюбил.

— Он тебя тоже. Ты знаешь, Лео, для чего я пригласил тебя сегодня?

— Наверное, чтобы обсудить церемонию похорон, — предположил я.

— Нет. Я пригласил тебя совсем по другой причине. Я являюсь единственным душеприказчиком Харрингтона. Согласно завещанию, он хочет, чтобы аукционная компания из штата Колумбия выставила на продажу предметы из его магазина. Он поручил тебе составить перечень всех его вещей и сравнить с каталогом этой аукционной компании.

— Нет проблем, сэр.

— У него есть дальние родственницы, которые проживают в домах для престарелых. Большинство в северных штатах. Он завещал в пользу этих женщин очень хорошие средства. Они будут получать их до конца жизни.

— То-то удивится моя мать! Она всегда твердила, что мистер Кэнон — скупердяй.

— Больше она так говорить не станет, — улыбнулся мистер Уинтерс.

— Никому еще не удавалось заставить мою мать переменить свое мнение.

— Мне это удастся, клянусь, — произнес со смешком мистер Уинтерс.

Я удивленно посмотрел на него. Уверенность делала его еще более привлекательным.

— Лео, Харрингтон завещал тебе свой магазин на Кинг-стрит. К тебе также отходит его дом на Трэдд-стрит со всей обстановкой.

— Боже правый! — вырвалось у меня.

— Он понимал, что у тебя нет средств, чтобы содержать магазин и дом, поэтому оставил тебе двести пятьдесят тысяч ценными бумагами и еще столько же наличными. Эта сумма послужит тебе стартовым капиталом на момент окончания колледжа. В какое заведение ты собираешься поступать?

— В Цитадель.

— Средства на обучение также предусмотрены завещанием.

— Господи! — выдохнул я. — За что мне все это? Я ведь работал у него по приговору суда.

— Он относился к тебе как к сыну, которого у него не было и о котором он мечтал, — ответил мистер Уинтерс.

— Но я ведь ему никто! Что я мог значить для него?

— Ты значил для него достаточно, чтобы сделать тебя очень богатым юношей. — Мистер Уинтерс открыл коробку с сигарами и протянул мне одну. — Угощайся. Настоящие кубинские.

— Контрабанда? — спросил я.

— Да, — утвердительно кивнул он и зажег свою сигару. — От этого они кажутся еще лучше.

Адвокат перегнулся через стол и отрезал кончик моей сигары изящным инструментом, похожим на гильотину. Затем взял зажигалку с перламутровой отделкой, зажег сигару и велел мне затянуться поглубже. Мою голову окутало облако голубого дыма. Через несколько секунд меня уже рвало в персональном туалете мистера Уинтерса. Когда я вышел оттуда, глаза и легкие саднило так, словно я только что вырвался из горящего дома.

— Требуется время, чтобы привыкнуть к сигарам, — сказал мистер Уинтерс.

— Ничего удивительного, что их ввоз запрещен законом.

— Войдешь во вкус — полюбишь. Как и коньяк, и мартини. Часть денег ты получишь сразу. Я позабочусь об этом. Уплачу налог на недвижимость. Через три, максимум через шесть месяцев ты вступишь во владение домом. Всегда существует вероятность, что права на наследство предъявит какой-нибудь дальний родственник, седьмая вода на киселе.

Я наклонился через стол и пожал руку Кливленду Уинтерсу.

— Я поручаю вам ведение всех моих дел, мистер Уинтерс. Если Харрингтон Кэнон доверял вам, я тоже полностью доверяю. Простите, что не оценил вашу сигару.

— Кубинские — они на любителя.

С тех пор, отправляясь в Канаду или Европу, я всегда привозил оттуда ящик кубинских сигар, чтобы пополнить запасы своего чарлстонского адвоката. При прохождении таможни у меня поджилки тряслись, как у контрабандиста, зато этот подарок доставлял мистеру Уинтерсу ни с чем не сравнимую радость. После его смерти в 1982 году мне достались по наследству знаменитая шкатулка для сигар и письменный стол, за которым я подписал бумаги, изменившие мою жизнь. Я перевез стол к себе в кабинет, в редакцию «Ньюс энд курьер», и с тех пор пишу за ним все свои статьи, всякий раз вспоминая Кливленда Уинтерса и мысленно обращаясь с благодарностью к Харрингтону Кэнону.

Я остановил велосипед возле дома мистера Кэнона на Трэдд-стрит и попробовал на минуточку представить, что являюсь его хозяином. Сейчас, оглядываясь назад, я постараюсь реконструировать состояние, которое испытывал юноша, взирая на особняк, отныне принадлежащий ему. Мысли в голове юноши роились беспорядочно, и осознать значение этого вечера, с его сюрпризами, ему не удавалось. Но мне кажется, он пытался вычленить на фоне случайностей собственной жизни некую смутную фигуру. Как ни крути, получалось так, что он не стал бы владельцем особняка, если бы в свое время на допросе в полиции назвал имя человека, подложившего ему кокаин в первую же неделю учебы в школе. И что этому юноше, Лео Кингу, полагалось делать со своим тайным знанием? И как оно могло помочь ему сформировать мировоззрение, пригодное для жизни достойной, творческой, насыщенной? Что человек должен предпринять, когда узнаёт, что судьбе угодно сделать его владельцем особняка, равного которому нет на Трэдд-стрит? Это не походило на промысел Божий, скорее смахивало на божественную шалость, наводило на мысль о Боге-шутнике с отменным чувством юмора, который любит проказы не меньше, чем молитвы, и шутки не меньше, чем проказы. Вот почему Лео Кинг стоял перед домом, свалившимся ему на голову нежданно, как метеорит, и не мог найти никакого объяснения этому факту, никакой разумной причины. Уродливому мальчику, который провел большую часть жизни в психиатрических лечебницах, а до того обнаружил своего брата в ванне со вскрытыми венами, такая перемена участи казалась слишком фантастической, слишком невероятной.

Глава 22

Номер 55

После тренировки перед нашим полуфиналом с «Гаффни» мы приняли душ, оделись и отправились к тренеру Джефферсону домой — он устраивал вечеринку с устрицами, как обещал еще в начале года, если мы выйдем в плей-офф.[114] За угощение отвечали владельцы «Бауэнс-Айленда», а они, по словам моих родителей, умеют готовить устриц, как никто на свете. Во дворе было полно ребят из футбольной команды со своими девушками и родителями. Я помахал рукой Старле Уайтхед, которая пришла с Дэйвом Бриджесом, нашим новым защитником.

После операции Старла привлекала тьму поклонников, в числе которых был и я. Я хотел предложить ей себя в качестве кавалера на этой вечеринке, но оказался уже четвертым в списке претендентов. От такого успеха у Старлы кружилась голова — она чувствовала себя и растерянной, и польщенной.

— Как ты думаешь, чего они все от меня хотят? — спросила она как-то с искренним недоумением.

Я не был готов дать прямой ответ на столь принципиальный вопрос. Лгать тоже не хотелось, поэтому я сказал:

— Спроси у Шебы.

Старла неожиданно рассмеялась в ответ своим чудесным смехом, который нечасто приходилось слышать до операции.

Я повернулся к столу с устрицами. Левой рукой в толстой перчатке я брал устриц и очищал их от скорлупы с помощью ножа с тупым носом. Вскоре напротив меня появились Найлз с Айком. Подошла Бетти и встала рядом с Айком. Я удивился: почему нет Фрейзер, почему она не спешит занять место рядом с Найлзом?

— А где Фрейзер? — спросил я.

— Сказала, что не сможет прийти, — ответил Найлз.

Размашистым шагом я направился к столу, за которым расположилась Молли с девушками-чирлидерами. После примирения с Чэдом в прошлом месяце она упорно избегала меня, даже в классе, где мы сидели через проход. Постепенно я свыкся с мыслью, что она принадлежит к миру, куда я не вхож и никогда не буду вхож. Но несмотря на горечь обиды, мне не удалось возненавидеть ее. Молли хоть и поступила со мной дурно, но была слишком нежной и слишком хорошей, чтобы я мог питать к ней злобу.

— А где же Чэд и Фрейзер? — спросил я голосом скорее робким, чем осуждающим. — Они что, заболели?