Какое надувательство! - Коу Джонатан (мир бесплатных книг txt) 📗
— И что?
— Естественно, я отправился на поиски такого человека. Все пабы уже были закрыты, но в нескольких кварталах от моей квартиры имеется общественное удобство, благодаря нехарактерно просвещенному решению деятелей нашего муниципального совета предоставляющее всем страждущим возможность облегчения во всех его видах и во все часы дня и ночи. Я всеми силами старался держаться подальше от этого места несколько недель — с тех самых пор, как меня силком поставили перед судьей и сообщили, что еще одна подобная промашка — и я окажусь за решеткой. Всего на пару месяцев, сказал судья, но кто знает, как подействует даже краткое заточение на конституцию такого хрупкого и слабосердого реликта, как я. Тем не менее прошлой ночью величие закона казалось не столь ужасающим, и я поймал себя на том, что не в силах сопротивляться влечению к этой клоаке восхитительного беззакония. Я пробыл там лишь несколько секунд, когда из одной кабинки вынырнул мужчина (мужчина! что я говорю! — видение, Майкл, ожившая фантазия перфекциониста: воплощенный Адонис в лётной куртке и небесно-голубых джинсах)… — Финдлей покачал головой: казалось, в мыслях его сошлись в единоборстве восторг и сожаление. — Что там говорить: он ускорил для меня развязку. И наоборот.
— Наоборот?
— Именно. Я поспешно развязал ему галстук, шнурки, расстегнул рубашку и принялся за брюки. Не стану расстраивать ваших чувств самца-производителя, Майкл, подробным — пошаговым, я бы выразился — отчетом о воспоследовавших обоюдных любезностях. Попрошу лишь вообразить мой шок, мое негодование, ощущение того, что меня предали, когда он внезапно представился старшим офицером — никак не меньше — уголовной полиции метрополии, защелкнул на мне наручники и свистнул своему сообщнику, поджидавшему за дверью. Все произошло слишком внезапно.
Финдлей склонил голову; мы оба молчали. Я старательно подбирал слова утешения, но они не приходили, и, когда Финдлей наконец заговорил, в голосе его зазвучала новая горечь:
— Понимаете, я не переношу лицемерия этих людей. Той лжи, которую они твердят самим себе и окружающему миру. Этот маленький говнюк получал такое же удовольствие, как и я.
— Откуда вы знаете?
— Я вас умоляю, Майкл, — негодующе глянул на меня Финдлей. — Либо это, либо последние десять минут нашей встречи я держал в зубах его полицейскую дубинку. Не отказывайте мне в способности верно оценивать ситуацию.
Пристыженный, я умолк на секунду-другую, а затем спросил:
— И что произошло потом?
— Меня сопроводили сюда, и теперь, похоже, продержат здесь еще день или два. Потому мне и хотелось увидеться с вами как можно скорее.
В коридоре послышались шаги. Финдлей переждал, пока они удалятся, и заговорщицки склонился ко мне.
— Я совершил несколько поразительных открытий, — тихо произнес он. — Вы будете довольны, когда узнаете, — хотя, вероятно, вас это и не удивит, если вам вообще известна частота моих успехов в подобных делах, — что моя догадка оказалась верна.
— Догадка, простите, о чем?
— Сосредоточьтесь, Майкл, на нашей беседе во время последней встречи. Насколько мне помнится, в какой-то момент вы высказали утверждение в том смысле, что оказались во всей этой истории «случайно», а я осмелился предположить, что здесь все немного сложнее. И оказался прав. — Он сделал внушительную паузу. — Вы были избраны.
— Избран? Кем?
— Табитой Уиншоу, разумеется. Теперь слушайте внимательно. Ханрахан даст вам запасные ключи от моей квартиры, и все значимые бумаги вы найдете в верхнем ящике моего стола. Ко мне на квартиру вы должны отправиться как можно быстрее и хорошенько эти бумаги изучить. Первое, что вы найдете, — письмо Табиты в «Павлин Пресс», датированное 21 мая 1982 года, где впервые выдвигается предложение написать книгу о ее семействе. И сразу же возникает вопрос: как она вообще узнала о существовании этого издательства? Ответ оказался довольно прост и не потребовал ничего хитроумнее изысканий в пестрой истории предпринимательской карьеры Макгэнни. Я обнаружил документы, предполагающие, что за последние тридцать лет при его участии было создано не менее семнадцати компаний. Большинство из них прошли через процедуру банкротства, а некоторые стали предметом уголовных разбирательств, связанных с налогообложением. Макгэнни управлял ночными клубами, фармацевтическими корпорациями, службами знакомств, страховыми конторами, курсами заочного обучения и в конце концов объявил себя литературным агентом; вне всякого сомнения, именно это и подтолкнуло его к мысли основать «Павлин Пресс». Макгэнни понял, что существует целый класс людей из числа самых наивных и беззащитных членов общества, которые так и просят, чтобы их облапошили, и люди эти — начинающие, но бесталанные авторы. Судя по всему, одним из предприятий Макгэнни в середине семидесятых годов была сеть залов для лотереи бинго; сеть эта попала на карандаш к властям Йоркшира, а равно и в других местах. И взялся защищать его в том деле не кто иной, как наш старый знакомец Праудфут — поверенный самой Табиты Уиншоу; он и продолжал вести юридические дела Макгэнни до самой своей безвременной кончины — насколько мне удалось выяснить, в 1984 году. Вот и наше недостающее звено: Табита обращается к Праудфуту и просит его найти подходящего издателя, и кудесник Праудфут предоставляет ей такого человека. Кроме того, Праудфут наверняка знал, что предложение Табиты будет принято, поскольку финансовое положение компании в то время было весьма безнадежно. Это вы сможете увидеть сами из годового отчета, который я предусмотрительно включил в свои трофеи. Итак, к уже доказанной готовности Макгэнни заниматься нещепетильными сделками добавьте финансовую неуверенность, и вы увидите: едва ли можно было ожидать, что он откажется от щедрого предложения Табиты. И он даже глазом не моргнул, как на его месте сделало бы большинство людей, по поводу ее единственного необычного условия. — Финдлей остро взглянул на меня. — Вы, разумеется, догадываетесь, каково оно?
Я пожал плечами:
— Понятия не имею.
Финдлей рассмеялся сухо и натянуто.
