Книга и братство - Мердок Айрис (серия книг .txt) 📗
— Право…
— Мне показалось, что я вам нравлюсь. Но не хватало смелости заговорить с вами. Я никогда и ничем не выражал свою любовь. Потом я жалел об этом. Жалею и сейчас. Намного позже я полюбил Джин, воображая, что это единственная реальная любовь, какая мне уготована. И опять я был не прав. Моя любовь к вам не умерла, загнанная вглубь. Но я никогда не думал, что смогу дать ей свободу, — до этого момента, когда набрался достаточно смелости, чтобы предстать перед вами и просить, чтобы вы поверили мне. Такие вещи вы, несомненно, способны понять?
— Пожалуйста, избавьте меня от своих объяснений, — сказала Роуз. — Вы сходите с ума, потому что лишились Джин, и ищете утешения, поскольку вам кажется, что помните что-то, что чувствовали ко мне, когда были двадцатилетним! Бессмысленно предлагать руку и сердце в такой ситуации.
— Я думал, — сказал Краймонд, пристально глядя на нее, — что в то время вы были равнодушны ко мне, но не сейчас.
— И была, и сейчас равнодушна!
— Я так подумал в нашу последнюю встречу.
— Нашу последнюю встречу? Вы имеете в виду, когда я пришла к вам домой, узнать…
— Узнать, жив ли я еще. Вы почувствовали облегчение.
— Да, но из-за Джин, не из-за вас! И естественно, я не хотела найти вас лежащим мертвым на полу. Мне никогда не было дела до вас, мне претят ваши идеи…
— Одно дело мои идеи… но моя особа…
Роуз едва не рассмеялась при слове «особа», неожиданно прозвучавшем так архаично.
— Ваша особа… вы намекаете…
— Я имею в виду все мое существо. Послушайте, Роуз, не сердитесь на меня и, пожалуйста, простите за неожиданность, шок… иначе я не мог. Мы с вами оба свободны, ничто не мешает нам иметь подобные мысли. Любовь должно пробуждать. Я хочу пробудить в вас любовь. Думаю, вы способны полюбить меня.
Они помолчали. Потом Роуз сказала:
— Я не верю вашим словам о прошлом: это фантазия, пришедшая вам в голову несколько дней назад, это одно из следствий вашего шокового состояния — и уверена, согласитесь вы с этим или нет, что ваш визит на самом деле месть Джин и наступление на Джерарда.
Они замолчали, глядя друг на друга через стол. Роуз заметила, что ее руки дрожат, и спрятала их на коленях.
Краймонд пробормотал:
— Это все не так, все не так… — потом заговорил: — Чувствую, необходимо повторить то, что я сказал. Надеюсь, вы, подумав, поймете, насколько это серьезно и неизбежно. Естественно, я не жду от вас сколь-нибудь определенного ответа сейчас. Давайте подождем и поговорим об этом снова. В начале нашего разговора я просто сказал, что хочу лучше вас узнать. И чувствую, если честно, что не мог бы этого сказать без того, чтобы не сказать всего остального. Но теперь, когда остальное сказано и я, конечно же, не отказываюсь и не откажусь от своих слов, давайте вернемся к началу. Пожалуйста, давайте узнаем друг друга получше. Такое предложение не может быть оскорбительным. Предлагаю встретиться снова через неделю или около того…
— Вы так и не поняли меня, — сказала Роуз, — и явно не слышите того, что я говорю!
— Возможно, вы находите меня несколько… провинциальным… но…
— Ох, а вот этого не надо! Если вы думаете, что причина в сословной принадлежности… Все исключительно просто, вы мне не нравитесь!
— Я этому не верю, — сказал Краймонд, покраснел и криво улыбнулся, обнажив зубы. — А что до Джерарда, да чем он ответил на то, что вы любите его так…
Роуз встала, Краймонд тоже вскочил. Она почувствовала облегчение оттого, что может не сдерживать гнев.
— Как смеете вы говорить такое о Джерарде! Вы завидуете ему, ненавидите его и оскорбляете меня. Вообразили, что я испытываю дружеские, даже теплые чувства к вам, — вы ошибаетесь! А ваше возмутительное «предложение», что это такое: после того как безумно влюбились в Джин и разрушили ее брак, вы вдруг бросаете ее и бежите ко мне, чтобы отомстить всем, и… и предлагаете… выражаете… какие-то бредовые чувства… никакая это не любовь… тут все: злость, тщеславие, сентиментальная ностальгия и комплекс неполноценности… люди считают вас «провинциальным»… и вы ждете, чтобы я утешила вас и… оправдала вас… о, и какое самомнение, вообразить, что я когда-то была неравнодушна к вам и до сих пор…
— Это любовь, — сказал Краймонд. — Вы неверно меня понимаете.
— Когда вы все это придумали, три дня назад? Как я могу воспринимать вас всерьез?
— Конечно, вас должно было это удивить и, возможно, вас возмущает моя прямота, но… — Он вдруг воскликнул во весь голос: — Господи, я мог бы все объяснить! — Потом сказал, опять спокойно: — Когда мы можем встретиться… пожалуйста…
— Я не «возмущаюсь»! — закричала в ответ Роуз. — Я не настолько заинтересована, чтобы чем-то возмущаться! Я не желаю обсуждать ваши чувства. Вы — враг людей, которых я люблю, человек, которого я отвергаю всей душой. Не желаю видеть вас, прошу уйти и больше никогда не беспокоить с этим вашим вздором. Пожалуйста, уходите, и поймите, что я не желаю вас больше видеть!
Она вышла из-за стола и направилась к открытой двери. Оглянувшись назад, она увидела, как его лицо вспыхнуло. В следующий момент оно, все еще красное, приняло бесстрастное выражение. Он дошел до середины комнаты, остановился, щелкнул каблуками и слегка поклонился. Потом вышел в дверь, взял пальто и покинул квартиру, тихо закрыв за собой дверь.
Роуз застыла на месте. Его неожиданный уход, его отсутствие странно поразили ее. Его больше не было — она стояла одна, и противоречивые чувства обуревали ее. Как он мог явиться и сказать подобную вещь, так расстроить ее, так обидеть! Она чувствовала себя в этот момент ужасно, ужасно обиженной, оскорбленной, будто не она его, а он отверг ее. Как он посмел так безжалостно, так грубо поставить ее в ситуацию, когда она вынуждена была поступить так, как только что поступила! Она не должна была говорить то, что сказала, подумала Роуз, просто растерялась, надо было оставаться невозмутимой, сдержанной, вежливой и не позволять ему оставаться так долго и так много говорить. Надо было сразу попросить его уйти. Конечно, следовало бы вообще не принимать его. Она была слишком жестокой, к тому же это не совсем то, что она чувствовала. Тогда, в Оксфорде, он ей нравился, она восхищалась им, все они восхищались. Ох, она будет очень сожалеть о произошедшем, позже ей будет ужасно неприятно оттого, что вела себя так глупо, так дурно.
Потом подумала: побегу за ним. И тут же: но это будет недостойно ее и произведет ложное впечатление. Но вот она уже распахнула дверь и бежала вниз по лестнице.
Улица встретила ее волной холодного воздуха. Она стояла на скользком обледенелом тротуаре и оглядывалась. Его не было видно. Приехал на машине? И уже уехал? Она добежала до угла и осмотрела другую улицу. Вдалеке отъехала и тут же скрылась машина. Она побежала назад, мимо своего дома, поскользнулась на тротуаре и схватилась за перила, чтобы не упасть. Внимательно осмотрела другую улицу, но не увидела его. Медленно вернулась к распахнутой парадной двери дома и поднялась в свою квартиру. Заперла дверь и прислонилась к ней спиной, шумно дыша. Что с ней творится? Почему теперь ей кажется, что важнее всего на свете — это найти Краймонда, вернуть его и что-то говорить ему еще? Почему она вообще позволила ему уйти? Почему разговаривала с ним в такой грубой, суровой манере? Что он теперь думает о ней, этот гордый человек, который с такой удивительной откровенностью доверился ей? Он признался, конечно, она должна была понять подобную вещь. Да, да, должна была и поняла. Ее глубоко тронула та скрытая, неумирающая любовь. Она верила ему. Ей следовало поблагодарить его, что он любит ее такой любовью.
Роуз принялась расхаживать по гостиной, взад и вперед, взад и вперед. Солнце скрылось, и она включила свет. Возможно ли такое, что каким-то образом она в эти несколько минут влюбилась в Краймонда? Почему она была такой агрессивной, такой безапелляционной, думала Роуз. В сущности, он оказал ей честь — даже если думал о ней, как о спасительном средстве. Она была так высокомерна, так ужасна, так вульгарно самодовольна, говоря, что он оскорбляет ее своим признанием в любви. Ей следовало быть благодарной. Нельзя было так отвергать его, прогонять, быть такой резкой. Можно было сказать, что они еще увидятся. Пусть и из сострадания. Почему она не могла хотя бы сжалиться над ним, никакого вреда бы не было от этого. Он выглядел таким усталым и печальным. Она еще может сказать ему, что готова выслушать его объяснение. Только он не простит ей ее слов, подумает, что она неискренна. Что с ней происходит, что она наделала!
