Танкист-штрафник (с иллюстрациями) - Першанин Владимир Николаевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Это будет драка насмерть. Наверняка с одной из эсэсовских частей. Если немцы пожалеют проливать слишком много арийской крови, нас встретят также венгры с их модернизированными танками «туран» и шестидюймовыми мортирами на деревянных колесах, с огромными квадратными щитами. Заградительный огонь таких мортир, посылающих трехпудовые снаряды почти отвесно, поднимает целую стену взрывов, перемалывающих все живое. Но, скорее всего, ударят 88-миллиметровки с их убойной точностью. Не зря нам сразу повесили по звездочке. Мы бы воевали и со старыми званиями, но Колобов наградил нас заранее, чем мог. Возможно, после этого боя награждать будет некого.
В голову лезли дурацкие мысли. О том, что вчера надел чистую рубашку, побрился. И что Федотыч ушел в себя, не реагируя на шутки. Лене Кибалке сегодня рано утром перед маршем помахал рукой земляк и крикнул: «До встречи!» Земляк сгорел спустя два часа вместе с танком. Леня, морща лоб, сопел, а потом привязался к Федотычу, не является ли это дурной приметой.
– Может, земеля меня на тот свет за собой звал? – допытывался заряжающий.
Старшина выругался и мрачно заметил, что мы все уже одной ногой на том свете. Когда влезли в эти железные гробы. У нас имелся спирт и трофейное вино. Костя Студент оторвался от своей рации и простодушно предложил выпить винца. Для настроения. Это же не спирт. Федотыч и Леня, словно ждали, куда деть накопившуюся злость. Оба принялись дружно материть стрелка-радиста:
– Ты хоть понимаешь, куда мы идем, пиндюк недоделанный? Там трезвыми дай бог выжить, а ты глаза залить перед боем предлагаешь!
Кричали они громко и визгливо, даже затронули с какого-то конца мои звездочки, которые нацепили мне вроде как смертнику. Я приказал обоим заткнуться. Танк шел по степной дороге, мимо спиленных телеграфных столбов. Фрицы пустили их на блиндажи. В открытый люк сунул голову младший лейтенант, командир десантного взвода, и попросил угостить спиртом.
– Тебе одному или всем? – уточнил я.
– Всем. На девять душ. Пол-литра, если можно.
– Леня, подай флягу.
– Там полтора литра. Выхлебают. Знаю я их. Нам не достанется.
– Да вы себя уже похоронили, – засмеялся я. – Давай, не жмись. Десант в бою не подкачает. Особенно если выпьют.
– Надо бы им отлить, – озабоченно вмешался Федотыч, самый большой любитель выпить в экипаже. – Точно, все выхлебают, а нам на донышке оставят.
Но переливать на тряской дороге не получилось. Спирт выплескивался, распространяя едкий медицинский запах. Я сунул младшему лейтенанту трехлитровую флягу.
– Хлебайте. Только по семьдесят граммов. Остальное – после боя.
– Может, и жевнуть что найдется? – попросил взводный, принимая флягу на ремешке.
– В бой с чистыми кишками надо идти, – снова подал голос старшина Федотыч. – Водой запейте – и будя.
Я сунул взводному пачку трофейных галет в красивой упаковке. Галеты были совершенно безвкусные, но солоноватые. Как раз на закуску. Бряцанье фляги, смех десантников на какое-то время отвлек напряженный экипаж. Младший лейтенант вскоре вернул ополовиненную посудину и сообщил, что отделение к бою готово. Я связался с экипажем трофейного бронетранспортера, шедшего впереди в качестве разведки.
– Пока спокойно, – заверили меня.
На дороге час назад тоже было тихо и спокойно, а затем в течение считаных минут сгорели шесть танков. Заработала рация комбата. Таранец приказал остановить машины. Взяв меня, пересел на бронетранспортер. Мы проехали еще с километр. Остановились в пологой низине и, выбравшись наружу, осмотрели в бинокль подходы к хутору. Мы могли только догадываться, где находится большинство орудий. Ближе всего к нам стояли четыре 88-миллиметровые противотанковые пушки. Эти орудия появились у немцев недавно. Как и «фердинанды», они пробивали броню наших танков за два километра. Орудия прикрывал сравнительно ровный, танкоопасный участок. Слева от низины меловые откосы и холмы были изрезаны узкими промоинами. Если танки там и пройдут, переваливая через высотки и промоины, то на малой скорости.
На дальнем холме тоже артиллерия, – сказал я, отрываясь от бинокля. – Три или четыре пушки, только калибром поменьше. Наверное, «семидесятипятки».
– Рвануть бы по этой балке, – отозвался Таранец. – Но место слишком заманчивое. Тихое, скрытное. Наверняка впереди мины и орудийные стволы. Мышеловка для героев-смертников.
– Похоже на то. Балка к хутору выходит. Даже дорожка накатана. То ли в рай, то ли в ад, смотря по заслугам.
Опять слово «смертник». Вот он, хутор, под носом. А не укусишь. Можно пойти на скорости по степи, но 88-миллиметровки расстреляют танки на полпути. Прямо – мины или десяток орудий в конце балки. Ползать, как клопы, по холмам? Перебьют, когда мы потеряем скорость. Мишени – лучше не придумать. Вернулись в бронетранспортер и связались с Колобовым. Вешать на него наши проблемы Антон не стал. Доложил, что выбираем позицию для атаки, и спросил, когда двинется Каретников. Разговор вели открытым текстом, лишь слегка маскируя его условными обозначениями. Выяснили, что через двадцать минут начнут вести огонь гаубицы, а еще через четверть часа должны двинуться вперед все три батальона.
– Понял, готовимся. – Таранец передал трубку радисту, и мы вернулись к ожидавшему нас батальону.
На другой стороне хутора бухала батарея самоходок СУ-122 и стреляли немецкие пушки. Каждый из нас считает себя умелым командиром. Но правильное решение в этой сложной ситуации принять было трудно. Любое из них наверняка обернется большими потерями. Хутор вдоль дороги к Днепру немцы укрепили со всех сторон. Любая атака могла просто захлебнуться. Антон Таранец возглавлял батальон с июля. До этого почти два года воевал командиром роты. Опыт у него имелся, решение он принял быстро. Времени на долгие раздумья не оставалось. Выслушав наши соображения, комбат минуты три молчал, глубоко затягиваясь папиросой. Отбросил окурок в сторону и отрывисто приказал мне:
– Алексей, забирай минометный взвод, пехоту. Двигай на то место, где проводили рекогносцировку. Когда откроют огонь наши гаубицы, минометный взвод уже должен быть наготове. Рассчитать без пристрелки расстояние до 88-миллиметровок и открыть огонь вслед за гаубицами. Лейтенант, ты понял?
Командир минометного взвода, небольшой, округлый, как медвежонок, кивнул головой.
– Чего киваешь? Накроешь батарею?
– Постараюсь.
– Ты уж постарайся. В атаку тебе не идти. Орудия ты своим калибром не разобьешь, но хоть расчеты заставь от осколков шарахаться. Попадешь удачно раза три – считай, орден заработал.
– Сделаю, товарищ капитан.
– Ну и договорились. Только слишком не высовывайся, чтобы танки раньше времени не обнаружили. До атаки осталось меньше сорока минут. Я буду с Волковым. Мы двинем из низины во фланг.
Командир второй роты, Успенский, уже догадался, какую задачу поставят ему, и вытирал пот со лба.
– Правильно понял, Николай Фатеевич, – усмехнулся комбат, – пойдешь прямо на батарею. Только раньше времени не умирай. Основной удар наносит Волков. Твое дело – вести огонь и отвлекать батарею на себя. Маневрируй, меняй позиции. Когда мы выйдем напрямую, гони вперед без остановки. И попробуй только остановиться!
План был рискованный. Но я понимал, что другого выхода у нас нет. То, что Таранец отказался от ползания по холмам, я считал правильным. Сильной немецкой артиллерии мы могли противопоставить только скорость и маневр. В роте Успенского было пять танков, у меня – восемь. Спасибо, Колобов три машины подкинул. Плюс «тридцатьчетверка» комбата, который пойдет в атаку вместе со мной.
Успенский остался на исходном рубеже. Девять танков, бронетранспортер и два «студебеккера» с пехотой и минометным взводом спустились в низину. Когда остановились, минометчиков перебросили метров на триста ближе к противотанковой батарее. Маленький лейтенант разворачивался шустро. Через десяток минут все четыре трубы стояли наготове, а сам он вместе с телефонистом залег на краю балки, в мелком кустарнике, высчитывая координаты до цели. Потянулись минуты долгого ожидания. Лишь бы за оставшиеся полчаса фрицы не двинули на нас танки или не налетели «юнкерсы». Тогда ни о какой внезапности речи не будет. Впрочем, немцы и так находятся в постоянной готовности. Мы убедились в этом, когда пытались наступать по основной дороге.
