Танкисты (Повесть) - Баскаков Владимир Евтихианович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Манштейн
Из дневника адъютанта Гитлера Энгеля
22 декабря. У нас глубочайшая депрессия… Никто не знает, что будет дальше со Сталинградом. Фюрер очень молчалив, появляется только на обсуждении обстановки и на докладах.
Из донесения генерал-фельдмаршала Манштейна от 24 декабря 1942 г.
…Я должен констатировать, что общая обстановка уже настолько ухудшилась, что относительно 6-й армии и группы армий «Дон»… крупные решения уже запоздали.
Командующий группой армий «Дон»
генерал-фельдмаршал фон Манштейн
Из воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова
«Эта операция, проводившаяся силами двух фронтов (Калининского и Западного. — В. Б.), имела важное значение для содействия нашим войскам в разгроме противника в районе ржевского выступа…
<…>
Хотя наши войска здесь не достигли поставленной Ставкой цели — ликвидации ржевского выступа, но своими активными действиями они не позволили немецкому командованию перебросить значительные подкрепления с этого участка в район Сталинграда.
Более того, чтобы сохранить за собой ржевско-вяземский плацдарм, гитлеровское командование вынуждено было перебросить в район Вязьма — Ржев четыре танковые и одну моторизованную дивизии».
(Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления).
ПЕРВЫЙ САЛЮТ
Ахметов хорошо видел в прицел, как из-за хаты, белевшей на зеленом бугре, выполз «тигр» и остановился.
— Сейчас мы получим, — сказал в мегафон механик-водитель старшина Кононов.
— Полный вперед! — ответил Ахметов. Тридцатьчетверка, взревев, двинулась по проселку, вздымая пыль. Дорога шла вдоль оврага, резко взбираясь на холм, где стояло село.
Рядом, совсем близко, почти касаясь брони, прошел снаряд. «Тигр» вздрогнул.
Ахметов повернул башню влево и увидел, что метрах в двадцати от его машины идут уступом еще два наших танка.
— Короткая, — скомандовал он.
Танк резко остановился. Ахметов стукнулся лобовой частью танкошлема о скобу.
И в тот же миг он услышал резкий удар. Ахметов понял — «тигр» попал в наш танк, что шел слева, рядом. И он решил не стрелять, скомандовав механику-водителю:
— Трогай!
В прицеле теперь был виден не весь «тигр», а лишь верхняя часть его башни. «Значит, — решил Ахметов, — наша тридцатьчетверка вне поля зрения „тигра“». Танк мчался по пыльной дороге, и слева его прикрывал скат склона, заросшего кустарником. Тридцатьчетверка, надсадно завывая, въезжала на гребень холма.
— Сорвемся, — сказал Ахметов по мегафону, — скат крутой!
— Ладно, — ответил механик-водитель, — как-нибудь одолеем.
— Подкалиберный, — скомандовал Ахметов.
Заряжающий Иващенко подал снаряд.
Ахметов услышал в наушниках знакомый голос комбата капитана Савичева:
— Ты где, Ахметов? Я потерял тебя из виду.
— Иду по оврагу.
— Осторожнее. Попробуй зайти с борта. Но учти: в деревне не один «тигр», а три.
— Учту.
В наушниках заскрежетало, загремело, и голос Савичева куда-то пропал.
Теперь Ахметов хорошо видел в прицеле белый крест на борту «тигра».
— Так, Кононов. Короткая!
Танк со скрежетом остановился.
Снаряд, выпущенный Ахметовым, точно ударил в борт «тигра» — туда, где располагался двигатель.
«Тигр» встал, а его огромная серая башня медленно, как бы неохотно поворачивалась в сторону тридцатьчетверки.
Почти касаясь брони, пронесся снаряд. Но тридцатьчетверка была неуязвима — прикрывал бугор.
Ахметов выстрелил еще раз — теперь в ходовую часть. Он хорошо видел, как соскочила гусеница и растянулась, поднимая пыль, по дороге.
— Порядок, — сказал Кононов и тронул машину.
«Тигр» не горел, но стоял без гусеницы, с пробитым бортом, не подавая признаков жизни.
Танк младшего лейтенанта Ахметова вышел из оврага и въехал в вязкий чернозем огородов, что тянулись за хатами.
Теперь Ахметов увидел и два других танка, о которых говорил комбат. Они стояли неподвижно между домов — один горел, у другого так же, как у первого, была повреждена ходовая часть — черные фигурки немецких танкистов возились у машины.
Он понял — Савичеву удалось, воспользовавшись его, Ахметова, маневром по оврагу, проскочить мертвую километровую зону прямого выстрела «тигра» и с шестисотметровой дистанции поразить грозные машины.
Видел Ахметов, как от огородов к хатам бежали наши — танковый десант. Справа солдаты на руках катили сорокапятку.
После боя в тесной хате капитан Савичев собрал командиров рот и взводов, позвал и Ахметова.
— Ты сегодня отличился, — сказал капитан.
И, обращаясь к другим командирам, добавил:
— Вот так и надо их бить. Без маневра тут не обойтись. Прямой выстрел у «тигра» больше, надо бить его по борту. Ахметов рискнул, пошел по оврагу, хотя мог и сорваться — склоны крутые, — но в нашем деле без риска — труба.
Савичев развернул на столе карту.
— Садитесь.
Танкисты сели на длинную лавку у окон.
— А ты, Ахметов, свободен. Я представлю твой экипаж к награде.
— Служу Советскому Союзу! — отчеканил Ахметов.
— Ладно, ступай. Отдохни, осталось минут двадцать до марша.
— Вот Белгород, — Савичев показал на карте. — Наш корпус двигается здесь. Соседей нет. Задача батальона — мы в передовом отряде бригады — как можно быстрее, не задерживаясь, идти на юго-запад, вдоль Харьковского шоссе. С нами идет мотострелковый батальон и артиллерийский дивизион. Фланги у нас, повторяю, открыты. Со мной сейчас связался по рации командир бригады подполковник Гольцев. Он похвалил нас, но предупредил, что на Харьковском шоссе мы можем нарваться на крепкий танковый контрудар. Сюда, скорей всего, они подтягивают новые броневые силы. Все ясно?
— Ясно, — ответил за всех командир роты старший лейтенант Голубев, натягивая на круглую, коротко остриженную голову танкошлем.
— Покормить бы надо ребят, — сказал другой командир роты, Маслов, высокий, уже не первой молодости капитан.
— Кухни не пришли, — ответил Савичев. — Черт его знает, где они. Так что пока пусть танкисты возьмут из энзэ консервы и сухари. К вечеру кухни подойдут, обязательно подойдут, замполит Филипенко поехал искать. Найдет.
Танкисты вышли из хаты. Савичев попил в сенях воды из ведра и тоже пошел к своему танку, стоящему сзади хаты, на огороде.
Батальон капитана Савичева, как и вся танковая бригада, вошел в прорыв, созданный пехотой и артиллерией, и двигался, сбивая заслоны, на юго-запад, отрезая Белгород.
Механизированный корпус генерал-лейтенанта танковых войск Шубникова включался теперь в Белгородско-Харьковскую операцию, которая проводилась двумя фронтами — Степным и Воронежским под кодовым названием «Полководец Румянцев».
Только что закончилось сражение на Курской дуге; гитлеровский план «Цитадель», по которому надлежало окружить и уничтожить мощную советскую группировку войск между Орлом и Белгородом, полностью провалился. Уже в конце июля войска Центрального и Воронежского фронтов восстановили то свое положение, которое существовало до немецкого наступления на Курской дуге, и готовились к контрнаступлению.
Корпус Шубникова еще весной прибыл с Калининского фронта в район Воронежа и был включен в состав округа, получившего несколько непривычное для военного уха, как показалось генералу, даже скорее романтическое название — Степной военный округ.
Так в тылу двух фронтов — Центрального, которым командовал Рокоссовский, и Воронежского, во главе которого стоял Ватутин, — создавались крупные стратегические резервы Ставки — Степной военный округ.
Степной округ, переименованный позже в Степной фронт, — несколько общевойсковых армий, танковая армия, отдельные танковые и механизированные корпуса, артиллерийские и инженерные соединения — предназначался для введения в дело, если противнику удастся прорвать Воронежский или Центральный фронт. Предусматривался и другой вариант — Степной фронт перейдет в наступление там, где это будет нужно по обстановке.
