Танкисты (Повесть) - Баскаков Владимир Евтихианович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Внизу было обозначено, что приказ подлежит уничтожению в штабах дивизий.
— Да, штука интересная, — сказал генерал, отдавая Бородину бумагу. — Заметил, как он о танках пишет? Но ничего у них не получилось. «Тигры» тоже горят, да еще как. Впрочем, документ надо доставить в штаб фронта. Конечно, эта бумажка теперь нужна лишь для истории. Но отправляй сейчас же.
И после паузы:
— Позови командира разведчиков.
— Батьянов!
Парень в комбинезоне вскочил, оправил ремень, подбежал к генералу.
— Старшина Батьянов по вашему приказанию прибыл.
— Давно воюешь, старшина? — спросил Шубников. Ему сразу понравился этот рослый парень с открытым, красивым лицом.
— С самого начала.
— На Калининском фронте ты в корпусе был? Я тебя вроде бы видел.
— Был, товарищ генерал. В бригаде полковника Куценко.
— А в разведку как попал?
За Батьянова ответил Бородин:
— Он из авиадесантников. Хорошо дрался под Белым в танковом десанте. Когда в Нижнедевицке формировали разведбат, мы его взяли из бригады Куценко. Парень толковый, боевой. Он и добыл это обращение фюрера. Орел!
— Захвалишь. Зазнается еще.
— Не зазнаюсь, — улыбаясь, ответил Батьянов.
Шубников посмотрел на ремень старшины, на котором висело две кобуры — справа для нашего ТТ, слева большая, черная для немецкого парабеллума, из голенища сапога торчала рукоятка трофейного эсэсовского кинжала.
— Ты что-то много игрушек на себя навешал.
— Пригодятся, товарищ генерал.
— Ладно, шутки в сторону. Ты знаешь задачу?
— Подполковник мне сказал. Я понял, нам надо взять «языка».
— Нет, не просто «языка». Ты уже взял одного, жаль, живым не довез. Надо взять танкиста из свежих дивизий, которые, по-видимому, сейчас подошли с юга.
— Понятно, товарищ генерал.
— Ну раз понятно, действуй.
Батьянов ловко, с вывертом отдал честь и со строевым изяществом повернулся кругом. Быстро вскочил в мотоциклетное седло — машина взревела и помчалась по проселку, поднимая белую меловую пыль.
Группа Батьянова — три бронетранспортера и десять мотоциклов с ручными пулеметами на колясках — уже через сорок минут была в районе боя, который вел танковый батальон капитана Савичева.
Темнело. Танки медленно продвигались по неширокому склону, стреляя на ходу.
Савичев стоял за танком — потный, уставший. Не спал сутки, злой — потерял вчера семь танков.
Поздоровался с Батьяновым — старые знакомцы по Калининскому фронту.
— К нам на поддержку?
— Нет, капитан. Стемнеет — рвану в сторону хутора — вот сюда.
Он вынул из планшета карту, показал Савичеву маршрут.
— А то остался бы у меня. Утром поможешь взять Казачью Лопань. Там тебе «языков» хватит — бери любого.
— Времени нет.
— Ну, желаю удачи. Хочешь, поешь. Каша еще горячая — кухня только пришла.
— Спасибо, капитан. Некогда.
Темнота сразу, как-то внезапно опустилась на землю. Мотоциклы и бронетранспортеры растворились во мгле.
Анатолий Батьянов считал, что он многое может сделать на этой войне. В то страшное утро начала войны его подняли по тревоге — он служил в Белостоке в танковой дивизии, был мотоциклистом при штабе. А через два дня уже шел по лесной чащобе, выбираясь из окружения.
Три сотни усталых, запыленных, потерявших связь со своими, спешившихся танкистов упорно шли на восток, минуя дороги, по которым день и ночь двигались немецкие танки и бронетранспортеры. На десятый день сильно поредевший после нескольких стычек отряд остановился на краю болота.
— Давайте поразмыслим, куда пойдем дальше, — сказал высокий танкист с перевязанной грязным бинтом шеей и развернул карту.
— Идти надо на север, товарищ старший политрук.
Это сказал Батьянов.
Старший политрук — его фамилия была Белоконь — нравился Батьянову: он сразу взял на себя командование группой и за эти десять дней показал себя человеком, безусловно, смелым, умеющим сплотить людей. Хорошо провел несколько боев, пробиваясь через магистрали. Но Батьянов чувствовал, что ориентироваться на местности Белоконю непросто, видимо, не хватало опыта. Другие командиры для этого дела тоже не больно-то подходили: военврач второго ранга, следователь дивизионной прокуратуры, интендант да несколько мальчишек-лейтенантов, только из училища.
— А ты кто? — удивленно спросил Белоконь.
— Сержант Батьянов.
— Ты что, местный? Знаешь этот район?
— Нет, я сибиряк. А в лесах разбираюсь.
— Карта, брат, кончилась, — грустно сказал Белоконь. — Видишь, мы вот здесь, у самого края листа.
Он ткнул пальцем в карту.
— Идти нам надо на север, — повторил Батьянов, — в сторону Калининской области. На восток мы не пройдем. Лес кончается.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу. А на север — лесной массив километров на сто.
— Ну что же, сержант, бери компас. Будешь мне помогать.
— Ладно, — спокойно ответил Анатолий.
Теперь он вел группу строго на север. Питались скудно — иногда посылали дозоры на хутора, не занятые немцами, за продуктами, но чаще варили грибы, ели ягоды. Но Белоконь крепко держал в руках группу. На одном из привалов он жестко сказал:
— Кто идти с нами не хочет, пусть уходит. Но ныть и паниковать не позволю.
На шестые сутки сквозь пелену дождя, пронизывавшую лесной массив, стала отчетливо слышна орудийная канонада.
В следующую ночь они вышли к своим. Танкистов распределили по разным частям. Старшего политрука Белоконя оставили в штабе, а Батьянова направили в авиадесантную бригаду, которую вскоре повезли в Рязань на переформировку.
Прощаясь с Батьяновым, старший политрук Белоконь сказал:
— Будь здоров, сержант. Ты хорошо повоюешь. Уверен. Спасибо тебе.
Они обнялись.
В декабре Батьянов участвовал в десантных операциях под Москвой. Потом десантную бригаду перебросили севернее Сталинграда — там Батьянов был ранен. Госпиталь и снова — на формировку, на этот раз под Владимир, где в гремящем танковым гулом лесу создавался механизированный корпус генерала Шубникова.
В боях под Белым Анатолий Батьянов был командиром отделения автоматчиков — на танковой броне. И там командир танкового батальона капитан Савичев заметил, как здорово ориентируется сержант на местности, как ловко владеет оружием, как умело руководит автоматчиками — танковым десантом. И когда под Воронежем корпус заново формировался, он порекомендовал Батьянова в корпусной разведбатальон.
Здесь Анатолий почувствовал себя полностью в своей тарелке. Ребят подобрал крепких, надежных.
Ночью разведотряд Батьянова ворвался в село. Батьянов заранее выбрал цель поиска. Почти час он колдовал над картой, а потом позвал помкомвзвода сержанта Сергея Кузнецова.
— Видишь село? — он ткнул пальцем в карту.
— Вижу. Написано «Полевое».
— Правильно. А сколько в нем дворов?
— На карте не помечено. Но, думаю, небольшое. Дворов тридцать.
— Правильно думаешь. Но это — не главное. А главное то, что село-то наше стоит в овраге. Вот здесь, — он опять ткнул пальцем в карту, — роща. А в ней — танки. Это точно. Отдыхают немцы после сегодняшнего боя. Ремонтируются. Не спят, поди. Но ночью танкового нашего удара не ждут. К утру готовятся.
Кузнецов выслушал Батьянова, не перебивая, и спросил:
— Поднимать ребят?
— Погоди. Пусть пока отдыхают. В двадцать один ноль-ноль поднимешь. И по коням. Ударим сразу с двух сторон. Мой бронетранспортер и пять мотоциклов съедут с горы и ворвутся в уличный порядок. А ты с остальными ребятами ударишь со стороны огородов. Все должно продлиться минут пять. У четвертого дома встречаемся, забираем кого можно и по огородам уходим. В длительный бой не втягиваться. Понятно? Когда будешь уходить, дашь ракету.
— Понятно.
— Ну иди, отдохни.
Когда Батьянова забрали в корпусной разведбатальон и назначили командиром взвода, он попросил комбата взять и Сергея Кузнецова.
Молодой красноармеец понравился ему зимой на Калининском фронте — он смело действовал в танковом десанте, не растерялся, не сник, когда корпус попал в окружение. А когда выходили из кольца ночью, через лес, по пояс в снегу, Батьянов заметил, что этот рослый паренек не только крепок физически, но и хорошо ориентируется на местности.
