Расшифровано временем (Повести и рассказы) - Глазов Григорий Соломонович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Работали тяжко, но и веселиться умели — хоть на природе, хоть в Доме культуры, хоть у кого-нибудь дома. Деньги получали большие, но не считали их, не складывали и особенно любили тратить их летом, когда уезжали в Сочи в свой санаторий.
Женат Белов не был, подругу, однако, имел — Галю. Работала в ламповой, была чуть помоложе его, женщина крепкая в теле, сготовить, прибрать, постирать ему рубахи или исподнее считалось для нее делом плевым: со смены придет, глядишь, за два часа управилась и еще в кино тянет. Жили они спокойно и дружно. Однажды сказал ей: «Распишемся давай, Галя» «Ну тебя, — махнула рукой и засмеялась: — Тебе что, так плохо? Вдруг встретишь кого помоложе да покрасивше? Да и какая я жена? Детей-то у меня не будет…»
Степной человек, Белов был равнодушен к лесу, все ему что-то мешало, застило глаза, и всегда казалось: вот-вот разомкнутся деревья — и увидит он серебряную от полыни даль, а у края ее — чуть затуманенные пирамиды терриконов с ползучими змейками сизого дымка от самовозгорающейся породы и услышит запах шлака, политого водой…
Чавкала под ногами грязь, постукивали колеса повозки, с равными интервалами взвизгивала изношенная втулка…
Умер Захар Евсюков, едва снялись с привала. Белов прикрыл его лицо шинелью. «Спешить надо, похороним на следующем привале», — сказал командир взвода. Все так же тащила кобыленка повозку, и так же обок шагал Белов.
Когда вступили в мелколесье, пришел приказ остановиться. У поперечной просеки с группой офицеров стоял командир полка. Он что-то говорил комбату и все поводил рукой назад, туда, откуда двигался батальон. Потом все подошли к повозке.
— Кого везете? — спросил комполка.
— Бронебойщик сержант Евсюков. Умер от раны. Не успели похоронить, товарищ подполковник, — доложил командир взвода.
Комполка взглянул на Белова.
— Вы кто? Почему здесь?
— Рядовой Белов. Второй номер. Земляки они, товарищ подполковник, — упредил взводный.
— Помолчите, младший лейтенант, — отстранил его подполковник. — Давно воюете? — спросил он Белова.
— С самого начала, — ответил спокойно Белов, быстро разглядев комполка — его помятую фуражку с комочком влажной глины на козырьке, всю щуплую фигуру, тонувшую в длинной плащ-накидке, худое, маленькое, как у подростка, лицо с тонким хрящиком носа, покрасневшие, налитые слезой узкие глаза под тяжелыми веками. «Однако выбрит», — одобрительно приметил Белов.
— Награды есть?
— Не имеется, — ответил Белов.
— Что же вы, комбат? Человек воюет столько лет… Или плохо воюет? — снова к Белову: — Откуда сами?
— С Донбасса.
— Шахтер?
— Шахтер, товарищ подполковник.
— Где ваш взвод держал оборону?
— У Щуровки. Оттуда и идем.
— Местность там хорошо знаете?
— На локтях да на брюхе изъелозил каждую складочку, товарищ подполковник.
— Ступайте, Белов Комбат, позовите командира этой роты…
Долго офицеры стояли вокруг комполка, он что-то спрашивал, потом уехал на мотоцикле. Колонна тронулась…
Прошел час, а может, и того больше, когда движение вдруг снова притормозилось и запыхавшийся взводный крикнул:
— Белов, к комбату, в голову колонны! Быстро!
Выскочив из строя, Белов подался за ним. На маленькой поляне он снова увидел мотоцикл комполка, и сам подполковник с группой офицеров стоял у дороги. Подходя, Белов услышал, как напряженно говорит подполковник:
— Батарея была придана вам. Все сроки прошли, а ее нет. Вы потеряли с нею связь… Вы ее потеряли…
— Бой ведь был какой, товарищ подполковник, — сказал комбат, вытирая сразу взмокшее, покрасневшее лицо.
— Вы обязаны были предупредить их, что уходите. Они были на танкоопасном направлении у Щуровки и прикрывали ваш же отход. Отход всей колонны. Бросьте оправдываться. Дурацкая манера. Командир артполка комдиву уже нашумел, что мы потеряли батарею. Молчите, — махнул он рукой.
Белов доложил, что явился.
— Поди сюда, — подозвал его подполковник — Положение наше знаешь?
— Чувствую.
— Чувствуешь? — усмехнулся подполковник, ему, видно, понравилось это слово, он повторил его, покачал головой. И, повернувшись к комбату, сказал, указывая на Белова: — Он у Щуровки, говорит, всю местность знает. Его и пошлите. — И, уже обращаясь к Белову, спросил: — Мотоцикл водишь?
— Приходилось, товарищ подполковник.
— Объясните ему, в чем дело, комбат. Дайте еще одного солдата, и пусть отправляются. — И, снова махнув рукой, подполковник пошел по направлению движения колонны…
— Поезжай к Щуровке, Белов, разыщи эту чертову батарею. Вчера они еще были там, — сказал комбат, искательно заглядывая Белову в глаза. — Передай, кто там живой есть, пусть отходят в направлении Песчаного брода. Запомнил?
Белов кивнул. Только сейчас он почувствовал, как зябко ногам в мокрых тугих портянках. И привал скоро. Захоронили б Евсюкова, погрелся б у костра, подсушил одежду. Черт его дернул сказать, что водит мотоцикл, что хорошо знает местность у Щуровки. Но врать он не умел и теперь был зол не столько на себя, сколько на того неизвестного, чью вину придется исправлять ему: возвращаться в сторону немцев, разыскивать куда-то запропавшую батарею.
— Мотоцикл надежный? — спросил он комбата, вскидывая плечами, поудобнее пристраивая вещмешок за спиной, как обычно это делал перед дорогой, пробуя, хорошо ли осели лямки.
— Надежный, должно быть, — устало сказал комбат. — Старцев, — повернулся комбат к ротному, — выдели ему солдата в помощники, да который порасторопней. — И уже Белову: — Ты там пошуруй как следует, потом догонишь нас… Действуй по обстоятельствам, Белов… Ну что, с богом?
— Только переобуюсь в сухое, — сказал Белов.
В помощники ему хитрюга взводный назначил самого незадачливого и жалкого солдата Тягина — низкорослого немолодого человека. Взводный словно навсегда сбывал с рук то, чем и дорожить-то особенно не стоило, а при таком малонадежном деле лучше уберечь кого другого, покрепче и посильней, более полезного взводу. Белов понял хитрость взводного, но, поскольку привык полагаться во всем на себя, смолчал, ему было безразлично, поедет с ним Тягин или нет. Мотоциклом же подполковника он остался доволен. Это был трофейный «БМВ» с коляской и карданом — тяжелая, но сильная машина.
Тягин неторопливо и неумело влез в коляску; вроде бы равнодушный к тому, что происходит, не очень понимая, куда и зачем его повезут; он спокойно сидел, нахохлившись, ожидая, пока Белов заведет мотоцикл.
…С разгона они выскочили на песчаный взлобок, поросший низким и редким кустарником. Нужно было оглядеться, и Белов резко затормозил. Забуксовав, колеса выметнули струи песка, перемешанного со снегом, мотоцикл развернуло. Глушить мотор Белов не стал, сквозь кирзу сапог ощущалась надежная теплая дрожь его. И тут увидел он то, чего и ожидать не мог: внизу, за заснеженным полем, по черной полосе дороги, за которой лежала где-то деревенька Щуровка, шли немецкие танки, семитонные грузовики с солдатами, катились мотоциклы и штабные машины — все это, преследуя дивизию, торопилось к переправе. Очевидно, смяв последние разрозненные наши части, сломив и рассеяв державших вынужденную оборону, самонадеянно оставив их за спиной, в своих тылах, немцы быстро продвигались, пробиваясь к переправе по дороге, огибавшей холм, пытаясь отсечь последние отходящие части дивизии.
Теперь Белову двигаться было некуда. Решая, что делать дальше, он торчал на самой макушке холма. Спуститься вниз, поближе к немцам, побоялся: еще увязнешь в пахоте. И вскоре его заметили: несколько пулеметных очередей сорвалось с движущихся мотоциклов, — но трассы прошли стороной и выше…
Он все еще прикидывал, как быть, когда башня на головном танке качнулась, будто магнитом потянуло, повело в его сторону орудийный ствол. Как завороженный, уперев руки в руль, Белов замер… Он понимал, что проехать к Щуровке немыслимо, — все вокруг уже под немцами, и отыскать ту клятую батарею уже невозможно. Ее судьбу угадать было несложно: что могли сделать четыре пушчонки против этого неостановимо катящегося вала?
