Курьер из Лондона - Збых Анджей (книги онлайн полностью txt) 📗

Пан Пшетоцкий радостно улыбался, не зная, куда посадить Иоланту. Он решил, что старинное кресло, стоявшее в углу гостиной, у стены, на которой висели портреты предков хозяина дома, будет самым удобным местом для дорогой гостьи. Приподняв тяжелую латунную керосиновую лампу, он указал на кресло.

– Дай посмотреть на тебя, девочка моя. Когда же в последний раз видел тебя?.. Зося, – вспомнил он вдруг, – скажи там на кухне, чтобы приготовили что-нибудь для пани Кшеминьской на ужин… Садись, девочка моя. Устала с дороги? Ну как там в Кракове? Человек не видит света из-за этой проклятой войны, от страха носа не высунешь из этих четырех стен, даже в доме стало небезопасно…

– Что верно, то верно, дедушка, – прервала его Зося, вернувшись из кухни. – Уже готовится яичница для пани, сейчас принесут.

– Спасибо… Не помню, Иоланта, представил ли я тебе свою внучку. В такое тревожное время… отвыкли мы от гостей… Это Зося, Зося Латошек. – Он скривился нарочито: – Подумать только, дорогая пани, чтобы какую-то фамилию Латошек носила внучка польского шляхтича Пшетоцкого!

– Дедушка! – с упреком проговорила Зося, белокурая и голубоглазая семнадцатилетняя девушка. Ее нежная белая кожа была склонна мгновенно заливаться ярким румянцем, что придавало Зосе особое очарование.

– Рада познакомиться, – ответила Иоланта. – Отец мой часто вспоминал о вашей дочери, пане Елене, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься, девочка моя. Не знаю только, где она сейчас. С начала войны потерял ее и этого, как его… Латошека. Но довольно печальных воспоминаний! Зося, – он нежно поцеловал внучку в щеку, – прости старого склеротика… помнишь, я не раз говорил тебе о своем друге Генрике Кшеминьском, с которым мы в Вене в молодости проводили время? Гора с горой не сходится… Генрик поздно женился, любил холостяцкую жизнь, ой как любил, даже грех вспоминать при девушках. И поэтому у него такая молоденькая, чуть старше моей внучки, дочь. А моя Елена поспешила, – махнул рукой старик. Ему неприятно было вспомнить о неудачном браке своей дочери, но что было делать?..

Камердинер Ян принес на подносе тарелки с дымящейся яичницей и холодной закуской.

– Спасибо, но я совсем не голодна, – сказала Иоланта.

– Ешь, ешь, – потчевал старик. – В Пшетоке еще никто не ложился спать без ужина, а ты, девочка моя, с дороги. Пройти столько километров в такое время – это геройство. Рад, что Генрик не забывал обо мне. Пусть приедет в Пшетоку, вспомним молодость… Что у вас там за жизнь в закопченном городе? Голод… Но я рад, что хоть ты навестила старика.

– К сожалению, – сказала Иоланта, – я здесь долго не пробуду. Во всяком случае, не столько, сколько хотелось бы.

– И не думай об этом! Так быстро я тебя не отпущу. Отдохнешь, подышишь свежим воздухом, подкормишься деревенским хлебом. – Потом обратился к Зосе: – Уже поздно, займи нашу гостью, а я скажу Яну, чтобы приготовил комнату для паненки…

Девушки остались одни.

– Можем обращаться друг к другу по имени, – сказала Иоланта, – мы почти ровесницы. Как ты думаешь, твой дедушка меня не осудит, если я закурю?

– Кури смело, – ответила Зося и покачала головой, когда Иоланта поднесла ей маленький золотой портсигар. – Дедушка сам проверит, постелила ли тебе Марта постель и затопил ли Ян камин. Он переживает, что теперь никто не навещает нас, и очень рад гостям.

– Я таким его себе и представляла, – сказала Иоланта. – Помню его как в тумане… Столько времени прошло! Но я приехала не к нему. Не к нему, а к тебе, Зося.

– Ко мне? – удивилась девушка.

– Розмарин расцвел под окном, – сказала Иоланта, пристально глядя в глаза Зоси. – Не понимаешь?

– Я просто поражена. Не ожидала, что пани… что ты… – А потом добавила спокойно, но выразительно: – Это не розмарин, а барбарис.

– Все в порядке, – глубоко вздохнув, ответила Иоланта. – Я боялась, что ошибусь… Мне необходимо установить контакт.

– С кем? – спросила Зося.

– Ты же знаешь с кем. Зачем спрашиваешь? Я могу разговаривать только с доверенным лицом Бохуна.

– Сегодня уже поздно. Постараюсь завтра сообщить пану ротмистру…

– Так нельзя, Зося, – остановила ее Иоланта. – зачем ты раскрываешь его чин? Помни, что мы не должны говорить больше того, что нам известно. Если бы я попала в руки гестапо, то по твоей вине имела бы лишнюю информацию о доверенном лице.

– Но ты бы не выдала его гестапо!

– Не знаю, – ответила Иоланта. – Мы должны быть осторожными и лишнего не говорить. Одно слово может погубить человека, раскрыть всю подпольную организацию.

– Извини, – прошептала Зося. Она почувствовала, как ее лицо покрывается румянцем, и это еще больше обескуражило девушку.

– Глупенькая ты! – Иоланта нежно обняла Зосю. – Нечего передо мной извиняться. Знаю, что ты хотела как лучше. Мы с тобой пока еще необстрелянные солдаты, хотя у меня немного больше опыта. На те два года, – усмехнулась она меланхолично, – на которые я старше тебя. В этот момент вошел старик Пшетоцкий.

– Вижу, вижу, девочки подружились. Наконец-то Зося будет иметь подругу по своему возрасту. Мы живем на отшибе, на безлюдье, к нам мало кто приезжает, если только иногда заглянет кто-нибудь из соседей. Даже в преферанс не с кем сыграть. Правда, один из соседей с детства ходит к нашей Зосе, но…

– Дедушка!

– Ну хорошо, хорошо, только смотри, чтобы Иоланта не отбила твоего Эдварда… Красивая ты, пани Кшеминьская. Признайся, сколько кавалеров из-за тебя голову потеряли? – Он хотел еще что-то сказать, но неожиданно раздавшийся снаружи шум прервал его. Он подошел к окну и отодвинул занавеску.

Девушки услышали скрип тормозов резко остановившейся автомашины, а потом тяжелые шаги за дверью, выходившей в коридор.

Ян замер у порога:

– Немцы!

– Открой! – приказал пан Пшетоцкий.

Когда Ян скрылся в прихожей, старик подошел к Иоланте:

– Девочка моя, если тебе нужно что-нибудь спрятать… – И, когда Иоланта отрицательно покачала головой, облегченно проговорил: – Слава богу!