Контрабасы или дикие гуси войны (СИ) - Герман Сергей Эдуардович (бесплатные серии книг TXT) 📗
Когда рычаг-предохранитель отлетает, ударник под действием боевой пружины накалывает капсюль-воспламенитель. Через три-четыре секунды по горючему составу замедлителя огонь доходит до капсюля-детонатора. И если щелчок воспламенителя ещё слышен, то взрыв уже нет.
Степаныч рассказывал, что в первую войну чехи любили минировать кастрюли с едой, подкладывать растяжки под тела погибших или под оружие.
Есть, нашли. Черноусый сапёр держит в руках две эфки в зелёных ребристых рубашках. Вот твари бородатые. Не-е-ет! Только мочить.
Подъезжает УАЗик военного коменданта. Пока полковник Волошин о чём-то совещается с ротным, его водитель вытаскивает из какого-то шкафчика ковёр и прячет его в машину. Наверное увезёт трофей домой, в качестве репараций.
Это была самая настоящая война. С погибшими и ранеными, взрывами, пожарами, грабежами. Она шла своим военным ходом, несмотря на то, что её то стыдливо называли контртеррористической операцией, то восстановлением Конституционного порядка. Понимание этого сводило с ума и лишь воспоминания о прошлой жизни, о дочери терзали мою душу, будоража простые чувства, забитые ежедневной тоскливой суетой.
Точно такой же ковёр висел в детской у Машки. Я заплатил за него пять тысяч. Или семь?
На душе почему-то муторно.
Позывной
В современных и плохих фильмах о войне, бойцы и офицеры обращаются друг к другу исключительно по фамилии. Или по званию, типа,
- Товарищ рядовой, я приказываю вам подавить огневую точку противника!
А рядовой отвечает
-Есть, товарищ сержант. Разрешите выполнять?
А в боевых условиях не до уставщины. В бою некогда выговаривать звание или фамилию, поэтому бойца общаются между собой при помощи жестов, друг друга называют прозвищами. Прозвища, это не клички, клички, это у собак. У разведчика или бойца спецназа- позывной. Что он означает? Это его второе имя. Причем именно под этим, придуманным, именем солдат или офицер тянет лямку, воюет и погибает. Такова специфика военной работы.
У чеченцев насколько я знаю тоже самое. Но чехи любят присваивать себе громкие прозвища, которые называют позывными. Например полевой командир Абубакаров Тимур назвал себя- "Шторм", Осмаев Ризван-"Коброй". Исмаилов Хусейн имел позывной "Патруль"- и еще множество других не менее напыщенных. Встречались даже романтики - "Капитан Клос", "Черная чайка", "Брат эфира", «Серебряный Лис», «Фантомас».
В российской армии никаких правил для подбора позывных нет. В разных подразделениях действуют разные требования к этой процедуре. Как правило, позывной каждый выбирает сам. В основном не мудрили - за основу бралась фамилия. Учитывались также род деятельности и характерные особенности бойца. Так Липунов стал просто Липа, Спесивцев - Псом, Серёга Белов - Зайцем.
Степаныч говорит мне.
- Надо и тебе Алоша позывной подобрать, чтобы был как все приличные люди.
- Надо так надо. Можете звать меня полковником.
- Полковник не пойдёт, ротный обидится. Он ведь всего лишь майор, да и позывной длинный. В бою не всегда выговорить успеешь. Давай по фамилии, ты у нас Майер, значит будешь- Майором
Я согласен, буду Лёша Майор.
Чехи
Майор Дронов тычет пальцем:
-Ты, ты, ты и ты пройдёте к школе. Есть информация, что в доме напротив кто то прячется. Дом нежилой, хозяева уехали ещё в первую войну. Посмотрите что и как.
Я, Заяц, Першинг и ещё какой то парень из первого взвода идём к школе. Указанный дом зарос бурьяном, саманные стены покосились, окна заклеены газетами. На двери висит большой замок. Досылаю патрон в патронник, приклад упирается в плечо. Я сглатываю слюну, мне не по себе. Вполне допускаю, что сейчас придётся стрелять по людям. Я и Заяц, страхуем окна, Першинг трогает замок. Он неожиданно легко открывается, дужку просто набросили для вида. Парень из первого взвода предлагает:
-А может сначала гранату? В первую войну так и делали.
Першинг отрицательно качает головой:
Не надо, потом прокуратура затаскает, - коротко выдыхает: - помоги, Господи!
Мощным плечом вышибает двери и ревёт:
Лежать суки!
Мы стоим у окон, готовые в любое мгновение открыть огонь. В доме тишина. Оглядываясь по сторонам и выставив вперёд стволы автоматов, медленно крадёмся в дом. Маленькая кухня, через неё дверь в единственную комнату.
Сердце колотится где-то в горле, готовое вот-вот выскочить. Дыхание срывается...
В комнате никого нет, пожелтевшая от времени побелка на стенах, полное отсутствие мебели. На грязном полу лежит окровавленный матрац, рядом ведро с водой, несколько использованных одноразовых шприцов, куски простыни.
Это лёжка. Уже пустая, ушёл волчара. Мы выходим из дома, разряжаем автоматы. В душе копошатся непонятные чувства, с одной стороны радость от того, что сегодня пронесло. С другой, сожаление, что ничего не произошло. Как в электричке, купил билет, а контролёры прошли мимо. Досадно! Душа требует адреналина.
Неожиданно раздаётся выстрел. Боец из первого взвода отстегнул рожок, но забыл передёрнуть затвор, чтобы выкинуть патрон из патронника. Вот мудак! Вполне мог и кого-нибудь пристрелить.
Надо срочно валить. Сейчас услышав выстрел, примчатся комендачи или омоновцы, стыда не оберёшься. Или придётся опять играть в войнушку со своими.
На улице, рядом со школой стоят несколько молодых чеченских парней. Все в кожаных куртках, норковых шапках. Оружия вроде нет, но смотрят насмешливо. Один из них всматривается в наши шевроны, нашитые на рукавах бушлатов и медленно с издёвкой читает:
- Россий-ска-я а-рмия-я-яяя.
Они совсем не похожи на несчастных аборигенов, жертв российской военщины, дерзкие, наглые. Вызывающе смотрят в лицо. Не отводят взгляд. Упиваются своей безнаказанностью.
Запоминаю лицо читающего. Высокий, худой, сильно сутулившийся, щетина, дерзкие глаза.
- Сука, дать бы тебе прикладом по башке!
Мирное село
Село, в котором расположилась рота, считается мирным. До Грозного - километров пятьдесят, боевиков нет. Уже нет или пока нет, вопрос риторический. Но, в любом случае, крайне не рекомендуется гулять одному или без автомата. И весь район является сегодня одним из самых спокойных в республике, поскольку он расположен не в горной, а в равнинной части Чечни.
Но это обстоятельство никак, не свидетельствует о лояльности местных жителей к властям и российской армии. Считается, что "равнинные" чеченцы в отличие от "горных" отличаются более высоким образовательным уровнем, большим миролюбием и пророссийскими настроениями. Отчасти это справедливо наверное в отношении тех районов заселение которых чеченцами проходило в годы Советской власти, когда они интегрировались в производственный процесс местных колхозов и предприятий, жили долгое время бок о бок с казаками и русскими, многое переняли из их быта, словом, "цивилизовались". Село, в котором стоит наша рота начало интенсивно заселяться чеченцами уже при Дудаеве и сопровождалось избиением, изгнанием, а то и убийствами жителей нечеченцев, в основном русских. Большая часть новых жителей именно из горцев, именно тех, о которых писал Лев Толстой в своём «Кавказском пленнике».
В их представлении любой иноплеменник, это существо низшего порядка. Потому в отношении коренного населения они никакими рыцарскими комплексами они не страдали. Один из местных жителей рассказывал мне, что, когда российская армия после окончания перемирия и вновь вошла в Чечню и пошли слухи о том, что всех повинных в захвате русских домов, убийствах и изгнании их владельцев будут судить и стрелять, многие, у кого были замараны хвосты, бросали дома и вместе со скарбом уезжали за Терек. Но потом, увидев, что нашему гаранту не до них и убедившись, что возмездия опасаться не надо, вернулись назад.
А когда-то в этом селе жили казаки. Они дрались здесь за каждый камень,
каждый метр земли, отбиваясь от воинственных горцев и не менее воинственных калмыков.
