Досье генерала Готтберга - Дьякова Виктория Борисовна (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Для того чтобы Лиза могла спокойно «въехать в обстановку», Белозерцева приказала временно прекратить диверсии. Обстановка в Минске, обострившаяся до предела, постепенно стала входить в привычное русло.
Лиза появилась под легендой дальней родственницы профессора Никольского, приехавшей к нему из Борисова. Громкую фамилию Голицына на время решено было отставить, она сразу привлекла бы слишком большое внимание, в отличие от Таллинна, теперь этого не требовалось. Обошлись фамилией поскромнее, подчеркивающей, однако, дворянские корни, — она стала Лизой Арсеньевой. «Пятиюродная внучка бабушки Лермонтова, — подшучивал над Лизой Антонов. — Так и говори, если придется».
Документы выписали не на фальшивых, а на настоящих немецких бланках: при операции с эшелоном Антонов похитил их из близлежащей полицейской управы, охваченной пожаром. Однако не исключалось, что известные своей скрупулезностью немцы перепишут номера пропавших бланков и передадут информацию на охранные посты. Потому рекомендовалось, по возможности, обходить дежурных и патрули стороной. «Авось не успели еще все скопировать, так прокатит, — предполагал Антонов. — Немцы, они не мы, они не торопливые. Пока кофе не попьют, работа у них не клеится».
— Я бы не рассуждала так беспечно, а уж тем более не стала бы настраивать сотрудника в подобном ключе, — одернула Сашку Белозерцева. — Противника опасно недооценивать. Наверняка, они уже имеют информацию обо всех пропавших бланках и будут настороже. Разведчик всегда рискует, надо рассчитывать на удачу и собственную сообразительность.
Лиза молчала. Рассуждения Антонова не понравились и ей. Она вдруг вспомнила эсэсовскую атаку на батарею Петровского под Курском. Кто бы сказал тогда, что немцы медлительные и неповоротливые? Все те, кто оставался на высоте, просто чудом остались живы, в том числе и она сама, Лиза.
Появление Лизы в Минске прямиком из леса посчитали опасным. «Вхождение Лизы в дело», как настаивала Белозерцева, должно было стать максимально легальным. Иначе она не могла бы контактировать с Зибертом-Кузнецовым, противное угрожало бы ему провалом. Потому документы подготовили с особой тщательностью. Партизаны доставили фрейлян Арсеньеву до небольшого населенного пункта Галузко, между Борисовым и Минском, там останавливался курсирующий между двумя городами автобус. Она провела ночь в доме на окраине села, где проживал сочувствующий партизанам староста, а рано утром, простившись с провожавшим ее Антоновым, отправилась в Минск.
Перед въездом в город автобус остановили на КП для проверки документов. Сердце Лизы сжалось, когда она протягивала выписанные Антоновым бумаги молоденькому немецкому лейтенанту. Однако внешне старалась вести себя спокойно, даже кокетничала. Был ли Антонов на самом деле асом подделок, как про него говорила Белозерцева, или подействовало женское обаяние Лизы, но первая проверка прошла без осложнений. Она въехала в Минск на полном законном основании. Выйдя на кольце, сразу направилась на почту — существовала договоренность, что там она встретится с человеком, который должен позаботиться об ее устройстве в Минске.
Этим человеком была младшая сестра погибшей Веры Тоболевич, Инга, тоже офицер госбезопасности, законспирированная в тылу противника. Инга выступала под именем Лиды Майер, фольксдойч, и работала секретарем-переводчицей на торфяном заводе. Когда Лиза вошла на почту, она сразу узнала Ингу — Белозерцева заранее показала ей фотографию женщины, с которой предстояло встретиться, чтобы Лиза не озиралась по сторонам, привлекая к себе ненужное внимание.
Лида Майер сидела за столиком, в самом центре зала, и писала что-то на почтовой открытке. На голове у нее была маленькая шляпка-таблетка из серого фетра с черной вуалью — именно по ней Лиза должна была узнать Ингу. Прекрасно помня, что от нее требуется, Лиза подошла к стойке, взяла бланк телеграммы и села напротив Инги, та даже не подняла глаз.
— Простите, вы не знаете, — произнесла Лиза пароль, — здесь продаются музыкальные бланки?
— Нет, — ответила та с обескураживающе очаровательной улыбкой. Дописав последнюю фразу, вскинула лицо. Из-под густой в мушках вуали на Лизу взглянули серьезные серые глаза. — Здесь бывают только с запахом лаванды или ландыша. Привозят из Берлина. А музыкальные — в центре, на Главпочтампте.
— Благодарю вас, — Лиза улыбнулась, но не так естественно, как Инга, ей оставалось только поражаться самообладанию старшего лейтенанта НКВД, сама она все-таки волновалась. Но Инга делала то, что делала,"вероятно, не один, и даже не десять раз, потому чувствовала себя вполне спокойно. Лиза склонилась над бланком.
Промокнув текст на открытке, Инга помахала ею, как бы подсушивая.
— Я сейчас выйду, — шепнула она Лизе, — а вы не раньше, чем через пять-семь минут. Я буду ждать вас в доме за углом, — она назвала адрес. — Калитка открыта. Постучите и входите, как будто ищете квартиру. Ясно?
— Да, — Лиза кивнула.
Инга встала и подошла с открыткой к стойке. Расплатившись, вышла. Лиза быстро набросала телеграмму в Борисов, как бы подруге: «Добралась нормально. Надеюсь снять недорогое жилье и найти работу. Целую. Еще напишу. Лиза».
В тот же день эту телеграмму с почты в Борисове помощники партизан доставили в лагерь к Савельеву. Белозерцева прочтет: «Я в Минске. Проверка прошла без осложнений. Встретилась с И. Действую по плану «К». План «К», который они разработали совместно, предполагал вживание Лизы в столице оккупированной Белоруссии, встречу с Зибертом и поиски под его руководством подходов к нацисткой верхушке.
Не торопясь, чтоб не слоняться без дела, Лиза отправила телеграмму, сославшись на плохое зрение, долго перебирала деньги в кошельке, чтобы расплатиться, извинялась перед аккуратно одетым гражданином в сером пальто и шляпе, стоявшим за ней в очереди, прикидывая, не шпик ли. Но человек оказался главным инженером строящегося неподалеку завода. Во всяком случае так к нему обращалась служащая на почте, видимо, он частенько заходил сюда. Про себя Лиза отметила, что об этом заводе следует узнать поподробнее. Попозже. И хотя, оценив внешность Лизы, инженер был не прочь и познакомиться с ней ближе, Лиза ответила сдержанной улыбкой. Еще увяжется провожать. Бросив взгляд на часы, она с удовлетворением отметила, что прошло как раз шесть с половиной минут, как Лида Майер покинула почту. Пора.
Лиза вышла на улицу. Как и утром, снова заморосил дождь. Название улицы, указанной ей Ингой, Лиза увидела издалека. Оно было крупно написано по-немецки и по-белорусски на табличке, украшающей фасад крайнею дома. Стрелочка указывала, что улица поворачивает, и продолжение ее — за перекрестком. Лиза быстро пошла в указанном направлении. Свернула за угол, остановилась, дожидаясь, пока проедут три немецкие машины с солдатами. Оглянувшись, поняла, что не зря торопилась. Инженер выскочил из здания почты, и оглядываясь по сторонам, видимо, желая познакомиться, искал ее.
«Какой настойчивый! Не дай бог, еще увидит, — подумала Лиза и вдруг ее обожгло: — а может все-таки, шпик? Постоянный агент гестапо, действующий в этом районе?» — В волнении она сошла с тротуара на проезжую часть — и чуть не сломала каблук, попавший в рытвину. Последняя машина с солдатами медленно проползла мимо. Один из немцев погрозил ей пальцем, мол, поосторожнее, фрейлян. Она натянуто улыбнулась и, как только машина удалилась, почти бегом пересекла улицу, опасаясь, что инженер заметит ее.
Дом, в котором Инга Тоболевич назначила Лизе встречу, стоял третьим после перекрестка. Взяв себя в руки, Лиза подошла к нему ровным шагом, стараясь смирить дыхание. Дом был старый, одноэтажный, крыша латана-перелатана. Лиза постучала, вошла — как и обещала Инга, калитка оказалась открытой. По выложенной мелкими камушками тропинке Лиза прошла к дому. На крыльце появилась пожилая женщина в цветастой юбке до пят и полосатом салопе. Голову ее покрывал вдовий платок. Лицо морщинистое, худое, губы синие, почти черные.
— Не сдаете ли комнату, матушка? — спросила у нее Лиза громко. Вдруг глуховата?
