Прощайте, любимые - Горулев Николай (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Ребята опешили. Здесь, в этой покосившейся хатенке, в которую привел их случай, они никак не ожидали найти знакомых.
— Откуда вы меня знаете? — спросил Федор, пока девушка нарезала куски чистого холста.
— А кто же вас не знает в институте? — улыбнулась она. — Вы ж секретарь комитета... — Девушка сняла платок, телогрейку и сразу переменилась — невысокая, худенькая, она ловко орудовала ножницами, снимая порванные окровавленные майки с ноги Федора.
— Так вы наша студентка? — искренне удивился Эдик.
— Свойство поэтов всему удивляться... Так, кажется, говорил на лекциях Устин Адамович.
— Как же вас зовут? — спросил Иван.
— Нина. А что? — спросила девушка.
— Дело в том, что Федора мы не сможем взять с собой в Могилев.
— Хлопцы, не ходите туда... — подняла умоляющие глаза Нина.
— Нельзя, — твердо сказал Иван.
— Пропадете там, честное слово, пропадете, — почти заплакала Нина. — Говорят, бои идут на улицах города. Ну зачем умирать раньше времени?
— А кто знает это время? — сказал Эдик, — Там наши друзья.
— Они правы... Нина, — тихо сказал Федор, — Сейчас там каждый боец на учете.
— Будем говорить в открытую. — Иван встал и прошелся по неровному полу. — Мы хотели оставить у вас Федора.
— Пожалуйста, — зарделась Нина. — Мама не будет против.
— Но сюда могут прийти фашисты.
— Об этом не беспокойтесь. Спрячу все — и комсомольский билет и оружие.
— Спасибо вам. Ну, мы пойдем, Эдик.
— Прощайте, хлопцы... — дрогнувшим голосом сказал Федор. Глаза его стали грустными и влажными.
— Мы придем за тобой. Обязательно... — пообещал Эдик. Он подошел к кровати, на которой лежал Федор, пожал ему руку и вдруг сказал: — Союз.
Иван положил свою руку на руки Федора и Эдика!
— Союз.
Нина стояла в стороне, смотрела на это странное расставание и плакала. Где ей было понять, что так клялись в дружбе ребята с Ульяновской улицы.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
ОНИ НЕ ПРОЙДУТ
По кустарникам и оврагам Нина проводила друзей до опушки леса. Где-то впереди, то вспыхивая, то угасая, гремел бой, а здесь, на опушке, было покойно и солнечно. Только свежие воронки от взрывов да стрелковые ячейки, осыпавшиеся под гусеницами танков, напоминали о том, что покой этот обманчивый и тревожный.
Остановились у толстой суковатой сосны, рассеченной снарядом. Янтарные прозрачные капельки смолы проступили по краям глубокой розовеющей раны.
Видя, что ребята твердо решили пробираться в Могилев, Нина не отговаривала, а только вздыхала:
— Ничего вы вдвоем не сделаете... только погибнете зря...
Иван протянул девушке руку:
— До свидания.
— Будет ли оно? — опять вздохнула Нина.
— Будет, обязательно будет, вот увидите... — Иван говорил так убежденно, что Эдик поднял на него свои густые кустистые брови.
— Ладно, — сказала Нина. — А за Федора не беспокойтесь. Все будет в порядке.
Они стояли на опушке и смотрели вслед уходящей девушке. Тоненькая, хрупкая, в больших мальчуковых ботинках, она казалась подростком. Раза два, появившись на гребне оврага, Нина прощально помахала ребятам рукою, а потом исчезла.
— Днем не пробьемся, — задумчиво сказала Эдик, и, словно в подтверждение его слов, совсем рядом ударили орудия. Земля под ногами вздрогнула.
— По городу, — тихо сказал Иван. — Идем. Поищем укрытие.
В каких-нибудь десяти шагах от опушки они обнаружили полуразвалившийся блиндаж. Вход засыпало землей, а сбоку бревна были разворочены прямым попаданием снаряда.
Эдик протиснулся между бревнами и упал на песчаное дно.
— Осторожно, — предупредил он Ивана. — Здесь глубоко.
С помощью Эдика Иван спустился в блиндаж. Они сели и осмотрелись. Вокруг валялись стреляные гильзы, обрывки бумаги и одежды, а в самом углу топорщилась видавшая виды шинель, из-под которой торчал солдатский сапог.
— Кто тут? — громко спросил Иван и щелкнул затвором винтовки.
Никто не ответил. Ребята прислушались. Из угла доносилось частое прерывистое дыхание.
Иван пополз в угол и отвернул шинель. Поджав под себя перевязанную ремнем ногу, на песке лежал молодой парень в форме младшего лейтенанта Красной Армии.
Иван тронул парня за плечо. Тот открыл глаза, с трудом повернулся, и в руке его сверкнул пистолет.
— Вы кто? — хрипло спросил младший лейтенант. — Свои мы, — успокоил его Иван.
— Кто — свои?
— Ополченцы из Могилева.
Младший лейтенант опустил пистолет и закрыл глаза. — Бежите?
— Нет. Возвращаемся в город.
— Правильно, — тихо сказал младший лейтенант. Ребята вновь услышали его прерывистое дыхание.
— Идемте с нами, — предложил Иван.
Младший лейтенант открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Рад бы в рай... — проговорил он и кивнул на потемневшую от крови скомканную штанину, перевязанную ремнем. — Я ведь без ноги, ребята...
— Как без ноги? — удивился Эдик.
— Отбило миной во время ночного боя. Я вот и заполз сюда...
В блиндаже наступило тягостное молчание.
— Мы вам поможем, — горячо заговорил Иван. — Тут недалеко деревушка. Там у нас одна знакомая...
— Спасибо... — прохрипел младший лейтенант. — Спасибо, ребята. Поздно...
— Мы вас занесем, честное слово, — не успокаивался Иван. — Вдвоем с другом...
— Не надо... Мне уже немного осталось... Лучше я вам помогу... Только слушайте внимательно... Пробираться надо возле аэродрома на Луполове. Там у них кухни и разные тыловые части. А за мост каждую ночь бои... — Младший лейтенант снова замолчал и дышал часто и прерывисто.
— Вы отдохните, — попросил Эдик. — До ночи еще далеко.
— Я не доживу до ночи... — сказал младший лейтенант просто, как говорят о повседневных обыденных вещах. — Вы должны знать, что передний край проходит по западным окраинам города... Со стороны Бобруйского шоссе — вдоль поселка шелковой фабрики, со стороны Минского — у деревни Пашково, со стороны Шклова — у детской коммуны и товарной станции...
— А на Луполове? — спросила Иван, — На Луполове есть наши? — Нет... — вздохнул младший лейтенант.
И снова в блиндаже наступило тягостное молчание. Раненый закрыл глаза и как будто задремал.
— Мама! — неожиданно позвал младший лейтенант. — Открой, пожалуйста, окно. Душно...
— Бредит, — прошептал Иван. — Давай положим его повыше... — Они осторожно приподняли белокурую голову младшего лейтенанта и подложили вчетверо сложенную шинель.
— Пулемет с правого фланга!... Бей их, ребята... бей... — заметался младший лейтенант и снова затих. Только грудь его вздымалась часто-часто. Почерневшие губы полуоткрылись, обнажив ослепительно белый ряд зубов.
Эдик сидел, прислонившись к плечу Ивана, и молчал. Все его мысли были там, за Днепром, где их ждали студенты, где ждала Maрия. Что с ними сейчас, в эту минуту? Эдик не мог себе представить, что противотанковые рвы, па которых работали десятки тысяч людей, сегодня уже никого не защищают, что гитлеровцы на товарной станции, а там мама, брат Митя, Светлана Ильинична, Григорий Саввич, Сергей и Вера. Нет, надо во что бы то ни стало туда, к друзьям, к любимым, и будь что будет... Зато рядом со всеми, вместе со всеми... Он почувствовал, как Иван легонько толкнул его.
— Умер, — прошептал Иван.
И только теперь Эдик услышал гнетущую тишину в блиндаже. Она была особой, не такой, как раньше, напряженной до звона в ушах. Младший лейтенант лежал неподвижно, полуоткрыв рот, запрокинув голову.
— Умер, — повторил Иван, подошел к младшему лейтенанту, взял из его руки пистолет, положил в карман, легонько вытянул шинель из-под головы и накрыл ею покойного.
— Уйдем отсюда, — сказал Эдик. — Страшно? — спросил Иван.
— Нет, просто не хочется...
В это время снова начала бить артиллерия. Методично, точно соблюдая интервалы. Так вколачивают в землю сваи тяжеленной металлической бабой.
