Штурманок прокладывает курс - Анненков Юлий Лазаревич (читать книги без сокращений .txt) 📗

Еще в мае немцы сдали Бизерту и Тунис. Может быть, это остатки роммелевских войск? Но как их хотят использовать?

Веденеев просил быть крайне осторожным, но в разведцентре пока ничего не знают о передислокации большой массы войск. Надо выяснить все, что возможно, за оставшиеся два дня.

Я переночевал у Яблонского, а на следующее утро поступили новые сведения. Станционный сцепщик сказал Софранской, что танки необычного цвета, а желтые, вроде бы песочные. Он заметил это, когда с двух танков сняли брезент.

Песок... Пустыня! Конечно, этот корпус идет из Африки, и танки даже не успели перекрасить. Видно, очень торопятся. Почему?

Нашим людям удалось узнать, что командующий должен прибыть на машине откуда-то с запада. Я понимал, что речь идет, видимо, о командующем танковым соединением. Называли даже его фамилию. Не то Рауберг, не то Раубергер. Я пытался сопоставить эти отрывочные сведения, когда к доктору пришла еще одна «пациентка», официантка Надя из отеля «Риц». Она неплохо понимала по-немецки и не раз передавала нам разговоры, услышанные в гостинице. Волнуясь и спеша, Надя докладывала:

— Оберштурмфюрер Шоммер, который живет в двадцатом номере, уезжает совсем. Он будет служить у генерала Раухенберга.

— Кто этот генерал?

— Не знаю. Шоммер говорил своему приятелю, что генерал недолюбливает офицеров службы безопасности. Я поняла, что Шоммер этого генерала не знает и должен встретить его завтра днем где-то по дороге, а потом они вместе поедут на какую-то железнодорожную станцию. Там их будет ждать эшелон.

— Молодец, Надя! Что еще ты слышала?

— Больше ничего. Говорили о какой-то Эвелине. Она приедет из рейха, но Шоммера уже не будет. Он очень жалеет об этом.

Нападение на немецкие машины среди бела дня стало обычной операцией у украинских партизан. Но одно дело — захват фельдкурьера, и совсем другое — нападение на крупного генерала с эскортом. Об этом нечего даже и думать. Время и маршрут неизвестны. Но здесь может быть интересен совсем другой вариант. Мой план — влиться в немецкую армию под именем Бальдура — отвергнут, но, если превратиться в Бальдура хотя бы на несколько часов, можно получить интересные сведения об этом танковом корпусе. И провалить главное свое задание? А что главное? Но ведь ситуация с Вегнером не повторится. Потерять эту возможность — преступление! Надо немедленно доложить Веденееву.

Как только я вышел на улицу, снова появился «тип в котелке», Я сделал ему знак, и он вошел вслед за мной в подъезд.

Сколько нужно времени, чтобы добраться в разведцентр?

— К вечеру добрался бы. Но я не имею права вас оставить.

— На мою ответственность. Срочное дело. Прошу Веденеева назначить внеочередной сеанс радиосвязи сегодня в три ночи.

И снова милый доктор Яблонский взял свой саквояж и палку и пошел к «пациенту». В три часа ночи незнакомая девушка, которая сменила Катю на боевом посту, включит рацию.

Шифровку Веденеева мне передали утром, как только закончился комендантский час:

«Штурманку. Весьма срочно. Немедленно принять меры для выяснения состава маршрута и места назначения танкового корпуса. Доложить одновременно Леснику и Стратосфере».

«Лесник» — это сам Веденеев, а «Стратосфера» — Москва. Дело настолько важное, что ради него следует отложить все остальное, в том числе мое персональное задание.

Глава девятая

В КОРЧМЕ КОЩЕЯ

Машина пивоваренного завода везла меня по Киевскому шоссе. Надо было как можно скорее найти Сергия Запашного. Никто не остановил нас. Я распрощался с шофером около хорошо знакомой корчмы. Две женщины в подоткнутых юбках размахивали квачами, покрывая известкой стены, которые не белили, должно быть, со времени царицы Екатерины. Третья терла рогожей залитый водой пол. Кощей возвышался за своей стойкой, как в осажденной крепости.

— Почему такой аврал?

— Не нравится — проваливай дальше! — ответил он, как всегда, кратко и энергично.

Только когда мы остались одни, я узнал причину аврала.

— Генеральская уборка, — важно заявил шинкарь.

— Ты хотел сказать — генеральная?

— Именно генеральская. Вчера тут был офицер, видать из СД, велел, чтобы все сверкало, как на пасху. Сегодня заедет по дороге важный генерал. Тот офицер будет его ждать. Уже индюк жарится.

Неужели Раухенберг? Но он должен приехать с запада, значит, по Львовскому шоссе. Впрочем, маршрут могли изменить.

Я попросил Кощея описать наружность офицера и тут же получил вполне определенный портрет Бальдура:

— Высокий такой, белявый, складный мужик, лет на двадцать пять, глазищи большие, светлые. Над левой бровью шрамик.

— Запашный уже знает?

— Послал к нему пацана. Далеко...

— Почему ушли?

— Было дело. В прошлую пятницу Запашный спалил усадьбу Фрауенхайма. Искали там предателя какого-то. Шуму — на всю округу. Потом Запашный увел отряд верхами за Буг, в Черный лес.

— А предателя поймали?

— Сбежал, паскуда.

Понятно. Была бы цела усадьба Фрауенхайма, генерал, возможно, заехал бы туда. Теперь Бальдур избрал эту корчму. Если люди Запашного явятся своевременно, можно успеть захватить Бальдура. А если не явятся? Вдвоем с шинкарем ничего не сделаем.

— Кощей, я остаюсь. Где у тебя оружие?

— В льоху. В огуречной дижке [98]. Только пусть эти бабы уйдут.

В этот момент в шинок заглянул какой-то человек в низко надвинутом на глаза бриле. Я не успел разглядеть его лица, потому что он тут же скрылся за дверью, наверно, увидел, что в шинке большая уборка, и пошел себе дальше.

— Лазют тут всякие! — буркнул Кощей. Он повел меня через двор в клуню и спрятал на сеновале. — Отдыхай пока. Принесу тебе автомат.

От сена шел крепкий дух. Жара сгущалась. Даже соломенная крыша не спасала от июньского зноя. Кощея не было. Видно, задержались те бабы. Давно уже не приходилось мне прятаться вот так, безоружным. Но я изображал торговца из местечка и пистолет оставил у Софранской в фибровом чемодане Вегнера вместе с полным обмундированием офицера кригсмарине.

Через слуховое окошечко я видел светлый ствол орехового дерева и его широкие листья. Даже в жару они остаются яркими и свежими. Пес высунул голову из будки, вывалил язык. Ему тоже жарко. Дверь корчмы, выходившая во двор, была распахнута, но Кощей все не шел. А Бальдур мог приехать в любой момент.

Парадная дверь корчмы не была видна мне. Но дорога в обе стороны от дома хорошо просматривалась. Я вздохнул с облегчением, когда ушли наконец уборщицы. И тут же у самой корчмы промелькнул соломенный бриль. Кто-то вошел. Почему-то я его раньше не заметил на дороге? Не в кустах же он сидел?

Пыль на шоссе. Едут! А партизан нет. Еще издали я узнал Бальдура. Он был в летней соломенно-желтой форме войск СС, как и те, что сидели сзади. Всего, считая шофера, семь человек.

Конец! Операция провалилась. И неудивительно. Слишком мало было времени для подготовки. Но кому это интересно? Москве нужны сведения о танковом корпусе. Как добыть их?

Из шинка во двор вывалилась вся команда эсэсовцев. Трое быстро обежали вокруг клуни. Человек в бриле закричал Бальдуру:

— Осторожней, господин офицер! Он, наверно, вооружен!

Подлюга — Присудок!! Вот где он! Я виноват. Сам спас его от партизанской пули.

Автоматная очередь прошла по кровле. Посыпалась соломенная труха. Всем телом вжался в толстый слой пыли на потолке. Подполз к краю, раздвинул солому. Так и есть: клуня окружена!

Снизу кричали:

— Партизан, спускайс! Шнель!

Я мечтал о пуле, об одной-единственной пуле, чтобы пустить ее в свою дурную башку. Но и этого мне не дано!..

— Er ist scheinbar waffenlos [99], — сказал Бальдур своим.

— Scheint keiner da zu sein! [100] — ответил унтершарфюрер.