Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна (читать книги .txt) 📗

Далия Трускиновская

Домовые

(сборник рассказов)

Вихри враждебные

Двое подручных домового дедушки Лукьяна Пафнутьича, Акимка и Якушка, пробирались домой в великом трепете. Домовые и так-то ходят бесшумно, а эта блудная парочка — и вовсе по воздуху плыла, едва касаясь шершавого бетона.

— А вот, сказывали, раньше были часы с боем, — прошептал Акимка. — Прозвонят — и сразу ясно, который час.

А час был немалый. Глубокий ночной час, ближе к рассвету, чем к полуночи.

— Разбудишь деда — будет тебе бой! — огрызнулся Якушка. — Мало не покажется…

Они вышли к вентиляционной шахте и встали, как вкопанные.

— Вот ведь сволочи…

— Ага…

По шахте снизу вверх шел ядовитый черный дым.

— Как же мы теперь?!.

— Мышьим лазом?

— Так его ж заделали.

— А вдруг какая щелка осталась?

Акимка и Якушка разом засопели. Шариться среди ночи по дому, искать тот лаз! Но и спускаться сквозь дым с риском наглотаться, обалдеть и свалиться непонятно куда — сомнительное удовольствие.

— Снизу надо, — вдруг сообразил Якушка. — Постучимся к соседу Игнатьичу, он пустит, а от него — уже по вентиляции. Камин-то выше! Ты чего это творишь?!

Акимка подобрал полоску жести и старательно пихал ее в щель, пытаясь преградить дорогу вонючему дыму.

— И что они только жгут, какую дрянь? — ворчал домовой. — Ладно бы дрова! А то — химию! Пусть сами своей химией дышат!

— Отныне и до веку, — подтвердил Якушка. — И в глотке бы у них скребло, и в глазыньках пекло, и по нутру — когтями, а из нутра — слезами! Ключ, замок, язык!

Наворачивать такие вредные наговоры он выучился у хозяйки, домовой бабушки Матрены Даниловны. Но если хозяйкины слова выстраивались так, что имели обратную силу, то Якушкины лепились чуть ли не навек. И требовалось вмешательство знатока, чтобы снять их опасное воздействие. Впрочем, сам Якушка об этом еще не знал.

Он знал только, что мерзавцы, поставившие у себя камин вопреки всем правилам пожарной безопасности и выведшие трубу в вентиляцию, заслуживают немалой кары. Их не извиняло даже то, что жили они на верхнем, девятом этаже дома и никому из людей своим дымом досадить не могли. Людям — да, а домовым?

Эти любители погреться у камина знать не знали, ведать не ведали, что низкий чердак аккурат над их головами ночью волшебно преображается…

Новый дом, куда перебрались с хозяевами из городского центра Акимка и Якушка, стоял на окраине, в трех шагах от замечательного леса, и люди там поселились в общем солидные, несуетные, при машинах, при добротном имуществе. Так что и неудивительно, что в восьми квартирах обнаружились соседи-домовые.

Человеческой молодежи там было негусто — и та сидела тихо, кроме одного оболтуса, пятнадцатилетнего Игорехи, который повадился по ночам слушать громкую музыку. Он, как и каминовладельцы, жил на девятом этаже, что и навело юных домовых на неожиданную мысль.

Всем известно, что обычаи сватовства и обручения у домовых соблюдаются свято. Встречаться с будущим мужем или будущей женой, проводить с ними время — нехорошо, не по-дедовски. Лучше всего, конечно, когда молодые знакомятся уже за свадебным столом. Ведь что в семье важно? Желание вести совместное хозяйство. А прочее — от лукавого.

В новом доме оказалось три девки на выданье. А достойных женихов им не находилось. Ведь девке кто нужен? Домовой из богатого житья ей нужен, чтобы из одного крепкого хозяйства в другое пташкой перепорхнуть. А Акимка с Якушкой — пока всего лишь подручные. Ни одна сваха не согласится им невест искать. С другой стороны, девкам скучно, да и телевизора тайком от старших насмотрелись. И вот надумали они впятером устраивать на чердаке под Игорехину музыку дискотеки. Старшие заснут — а молодежь наверх!

Но и дискотека бесконечной не бывает. Попрыгали — и по домам.

Если бы почтенный домовой дедушка Лукьян Пафнутьевич проведал, чем его подручные по ночам балуются, — ой! И подумать страшно, чего бы он натворил. Места лишил бы сразу. И рекомендации не дал. А быть безместным без рекомендации…

И ладно бы они и впрямь отведали девичьей сласти! Тогда — не так обидно. Юные домовихи себя блюли и кроме плясок ничего не дозволяли. Тем более, пляски не те, что прежде, не в обнимушку, а каждый сам по себе дергается.

Так что сильно огорчили Акимку с Якушкой каминовладельцы, вздумавшие погреться в третьем часу ночи.

Они полезли по щелям в перекрытиях и добрались до квартиры, где проживал домовой дедушка Тимофей Игнатьевич. Но тот, набегавшись за день, дрых без задних ног. Тимофей Игнатьевич, если по уму, давно должен был бы жениться, чтобы было с кем хлопоты делить. Но он сильно дорожил свободой, и ни одной свахе по сей день не удавалось вправить ему мозги.

Домовые спустились еще ниже, и еще, н оказались в конце концов в подвале.

Конечно, они могли и без спросу войти в чужое хозяйство, прокрасться на цыпочках, не дыша. Но если домовой застукает непрошенного гостя — быть драке. Сосед, не сосед — разборка будет уже потом.

— Ну и что дальше делать будем? — спросил Якушка.

— По стенке, — подумав, отвечал Акимка.

Домовые — мастера лазить, а стенка — неровная, есть за что зацепиться, и до кухонной лоджии гуляки добрались бы без затруднений. Вот только изначально домовые побаиваются высоты. Полтора человеческих роста — и то для них высота изрядная, а семь этажей?

Акимка с Якушкой присели на краю газона и загрустили.

Тут надо сказать, что с места, которое они выбрали для своих горестных размышлений, была видна шоссейка, отделявшая микрорайон от лесопарка. Домовые сидели как бы в торце асфальтированной дорожки между домом и шоссейкой. А зрение у них — кошка позавидует. Потому и увидели странную суету.

Сперва вроде бы шарик на шоссейку выкатился, за ним — другой, третий. И пропали из виду. А за ними — серый столб, опасно накренившийся, как если бы собрался грохнуться. Столб этот, основанием почти касаясь шоссейки, пролетел по воздуху, тоже исчез, и тут же домовые услышали крик.

— Ахти мне, — прошептал Акимка, а Якушка, который был норовом побойчее, сорвался и поспешил на голос.

— Ты куда это? — и трусоватый Акимка пронесся следом, чтобы удержать товарища.

— Куда-куда! Наших бьют!

И точно, если судить по голосу, верещал какой-то домовой. Возможно, сосед.

Не докапываясь, чего этот сосед забыл в ночном лесу, Якушка поспешил на помощь. Не помочь в беде — опасно. Узнают свои — и окажешься хуже безместного.

Они выбежали на шоссейку и завертелись, отыскивая пострадавшего. Но пострадавший забился в кусты и там время от времени всхлипывал. Когда позвали — выходить не пожелал. И с большим трудом Акимка с Якушкой догадались, что это — смертельно напуганная баба.

К домовихам у домовых отношение особое. В основном — свысока. Хотя иная домовая бабушка трех домовых дедушек за пояс заткнет. Акимка с Якушкой даже не рассердились на глупое бабье поведение — какого от нее еще ожидать? Они обшарили кусты и извлекли совсем еще молодую домовиху с маленьким.

— Ты не бойся, дурочка, свои мы! — принялся успокаивать Якушка. — Не обидим! Мужик-то твой где?

Того, что домовиха с младенцем может и вовсе не иметь мужа, они и в страшном сне бы представить не могли.

Но ответом на вопрос был громкий и отчаянный рев. Да еще маленький запищал. Акимка с Якушкой переглянулись — ой, плохо дело…

— Ты как сюда попала? Чья ты? — продолжал допытываться Якушка. — С кем живешь?

— Погоди, — остановил его Акимка. — Ты глянь, откуда она бежала. Там же ни одного дома нет. Город, считай, кончился.

— Так ты что, деревенская? — удивленно спросил Якушка.

Старые домовые еще помнили времена великого переселения из деревни в город. Домовые среднего возраста — те знали, что есть где-то там, за горизонтом, деревенская родня. А для младших эта родня была вроде бабы-кикиморы — говорят, водится в сельской местности, виснет на осинах и воет в печной трубе, но видеть ее никто не видел.