Завоевательница - Сантьяго Эсмеральда (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Ты выставляешь нас на посмешище, — говорил он.
— Наша дорогая Анита, наша сладкая, любимая девочка покидает нас! — всхлипывала Хесуса.
Ана чувствовала ревность к этой Аните, которую мать рисовала в своем воображении, в то время как настоящая, живая, взрослая Ана собиралась уезжать из дому. Девушке не терпелось освободиться от оков материнских эмоций — они были слишком бурными и безнадежно запоздали. Если бы Ане дали такую возможность, она отплыла бы в Сан-Хуан немедленно.
Когда свадебный обед закончился, Рамон, Ана, Эухенио, Леонора, Элена и Иносенте сели на корабль до Кадиса. Предполагалось, что молодожены проведут несколько дней в номере люкс прибрежной гостиницы, а затем на этой же неделе вся семья отправится в Сан-Хуан на одном из судов, принадлежащих «Маритима Аргосо Марин».
Обсудив первую брачную ночь Аны, девушки решили, что ей следует изображать невинность и убедить Рамона в своей неопытности в интимных вопросах. В конце концов, мужчины именно этого и ждут.
Вечером, когда Рамон вошел в спальню, Ана уже лежала в постели.
— Ты наверняка устала, дорогая? — сказал он, укладываясь рядом так, чтобы не касаться ее.
— Да, день был долгим, — ответила она.
— Началась наша совместная жизнь, и я хочу стать достойным тебя.
— Ты уже и так достоин, любовь моя, — возразила Ана.
— Ты была так красива в свадебном платье!
— Спасибо. Это платье моей прапрабабушки Ларрагойти. Его надевали уже шесть поколений невест.
Ану удивляло то, что муж бездействует, однако по меньшей мере полчаса Рамон продолжал вести бессмысленный разговор. Она отвечала односложно. Девушка не сомневалась, что он старается проявить благородство и помочь ей расслабиться перед неизбежным насилием, однако чем дольше он говорил, тем напряженнее становилась она, а он — красноречивее.
Исчерпав все подходящие темы для разговора, Рамон наконец повернулся к Ане и положил руку ей на живот.
— Прости, дорогая, — произнес он, — сначала может быть неприятно, но ты скоро привыкнешь к этому.
Он забрался на жену, несколько раз поцеловал, сказал, как сильна его любовь, грубо задрал ее ночную рубашку до пояса, спустил панталоны, раздвинул своими коленями ноги Аны и резким толчком вошел внутрь. Когда все закончилось, Рамон поцеловал Ану в лоб, поблагодарил, перекатился на спину и мгновенно уснул.
Она лежала на кровати, изумленная, от боли плотно сжимая бедра. Ана никак не могла поверить, что вот это и есть семейная жизнь. Просто день был тяжелым, и следующей ночью все изменится. Ее очаровательный муж станет любить ее, заставит снова пережить то, что она чувствовала с Эленой, когда трепетал каждый нерв и отзывалась каждая клеточка тела. Она знала, с мужчиной будет по-другому, однако ожидала удовольствия, а не полного опустошения.
На следующий день Рамон был весел и беззаботен, как обычно, и Ана не сомневалась, что ночью у них все получится. Вместе с четой Аргосо, Иносенте и Эленой они отправились на вечернюю мессу, а потом пообедали в ресторане с видом на гавань. Однако, когда молодожены оказались в постели, не последовало никаких ласк, долгих страстных поцелуев, жарких бесстыдных объятий. На этот раз они даже не разговаривали. Войдя в комнату, Рамон немедленно потушил лампу, забрался на Ану, раздвинул коленями ее ноги и овладел женой. Потом, точно так же как и предыдущей ночью, сказал спасибо, отодвинулся на свою половину кровати и заснул.
Утром они получили известие от дона Эухенио. Планы, касающиеся переезда, были нарушены: их судно попало в шторм на обратном пути в Испанию и теперь нуждалось в серьезном ремонте. Можно было добраться до Пуэрто-Рико на одном из грузовых кораблей компании, но он мог взять только трех человек и пару сундуков.
— Что нам теперь делать? — волновалась Леонора. — Мы все не поместимся! Я уже отправила почти всю мебель. И я не могу бросить арфу!
— Вы, папа и Элена поплывете, как и предполагалось. А мы с Рамоном и Аной пока останемся, — предложил Иносенте. — И мы отправим вашу арфу и все остальные вещи, для которых сейчас не хватит места. А затем последуем за вами при первой возможности.
— Хорошее решение, — признал Эухенио.
— Это именно то, чего я опасалась, — чтобы мы оказались по разные стороны океана!
— Мама, разлука продлится самое большее пару месяцев, — пообещал Рамон.
— Я все устрою, — сказал Иносенте. — Не волнуйтесь.
Ни с Аной, ни с Эленой никто не советовался. 8 августа 1844 года, согласно договоренности, Элена, дон Эухенио и донья Леонора отбыли на Пуэрто-Рико. В тот же день Рамон объявил жене, что они переселяются к Иносенте, дабы не бросать брата в одиночестве до того дня, когда какой-нибудь корабль сможет отвезти их всех за океан. Арфу, мебель и сундуки отправили с разными судами, и каждые несколько дней либо Рамон, либо Иносенте справлялись в конторе «Маритима Аргосо Марин» о вероятных сроках отплытия, и всякий раз Ана досадовала из-за новой отсрочки.
— Сейчас там сезон ураганов, — напомнил ей Иносенте. — Навигация частенько прерывается из-за плохой погоды.
В течение последующих шести недель Ана, Рамон и Иносенте исследовали провинцию Кадис. Троица — Ана всегда посредине — прогуливалась вдоль морского побережья, фланировала по улицам и площадям, посещала верхом деревеньки у подножия холмов. Крестьяне заново отстраивали свои дома после карлистской войны, разорившей страну пять лет тому назад. Ане на глаза попадались в основном старики, женщины и дети. Кое-кто из деревенских встречал Рамона и Иносенте улыбками и приветствиями — они были рады снова видеть их, а те, кто на войне потерял мужей, сыновей или братьев, — злобными, презрительными взглядами. Для работы на фермах, виноградниках, в апельсиновых и оливковых рощах не хватало здоровых молодых мужчин, и огромные участки заброшенной земли зарастали травой и сорняками.
После пеших прогулок по городу или верховых — за его воротами — Рамон, Иносенте и Ана возвращались в почти пустой дом, принимали ванну и отдыхали. Одна из местных жительниц готовила еду, подавала, убирала, а потом, когда свечи оплывали полупрозрачными лужицами, оставляла их одних. Церковный колокол бил одиннадцать, Ана отправлялась в спальню и переодевалась в ночную рубашку. Через четверть часа входил Рамон. Или Иносенте.
Ана и не думала, что на самом деле выходит за обоих братьев, хотя не забыла тот игривый разговор при первой встрече. Об этом больше никто не говорил, однако уже в первые дни супружеской жизни Ана поняла: у нее появилось сразу два мужа. Поначалу, в темноте, близнецы вызывали в ней похожие ощущения, говорили одно и то же и овладевали ею с одинаковым нетерпением. Ни один из них не любил, когда ее прикосновения становились настойчивыми, будто ее блуждающие пальцы нарушали некие запретные границы. Братья обходились с ней учтиво, говорили ласковые слова, только вот у Аны возникало чувство, что во время своих визитов они не вполне здесь, в ее постели, словно все время думают о ком-то другом. За неделю она научилась различать, когда приходит Рамон, а когда — Иносенте. Рамон не переставая болтал в течение всего акта, как если бы ему было необходимо слышать собственный голос для достижения кульминации. Иносенте молча поднимал руки Аны кверху и прижимал к подушке, не давая возможности пошевелиться, разводил в стороны ее бедра и начинал двигаться вверх-вниз, вверх-вниз. Близнецы сопротивлялись ее попыткам изменить позицию «мужчина сверху, женщина снизу». Оба предполагали, что она не сможет и не должна получать удовольствие от близости. Оба стонали, испытывая оргазм, откатывались в сторону и до утра не подавали признаков жизни. После того как они засыпали, Ана часто подолгу лежала без сна, скучая по Элене.
Осознав, что братья навещают ее по очереди, Ана поначалу разозлилась. Да кем они себя возомнили?! И за кого принимают ее?! Однако, если не брать в расчет их необъяснимый эгоизм в постели, вели они себя как влюбленные. Близнецы были внимательны, заботились о ее комфорте и безопасности, расточали комплименты, осыпали цветами и подарками, вообще были исключительно преданны. Она потрудилась на славу, завоевывая Рамона и Иносенте, и хотела верить в их любовь. Почему бы им одновременно и не влюбиться в нее? Почему бы и не сделать так, чтобы она досталась сразу обоим?
