Хроники Потусторонья: Проект (СИ) - Хомутинников Юлиан "sirrum" (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Он почти не отдавал себе в этом отчёта, но в голове понемногу копились вопросы, сомнения, нестыковки… И как знать, чем бы всё закончилось, но 14 июля 2006 года Сонни встретился сначала с группой «скинов», а потом — с Германом Сергеевичем и Валентином. И всё встало на свои места.
Или, во всяком случае, попыталось встать.
Эти двое. Сонни сразу понял, что они не люди. Цвета вновь обрели свои смыслы, став контрастнее и ярче (видимо, из-за драки), и, глядя на Кастальского и Звезду, Сонни видел то, что не видел раньше нигде и ни у кого. Его спасители представляли собой не привычный калейдоскоп цветов, спонтанный и постоянно меняющийся, а настоящую радугу, заключённую словно бы в футляр из субстанции белого цвета, даже при свете дня сияющий ярким светом, — почти как те бабочки, что жили в его квартире. Причём «оболочка» Вали была потолще, а Германа Сергеевича — потоньше. Сонни не знал, что это такое, но совершенно отчётливо понимал: люди устроены иначе…
Позже Герман Сергеевич рассказывал им о первовеществах, — а Сонни лепил големов, вспоминая белых бабочек, которые тоже были в чём-то големы. Многое стало понятным после лекции того странного Духа — Эбби. Герман Сергеевич говорил, что это и есть загадочный Первый, но Сонни знал, что Эбби — такой же голем, как и его птица с лягушкой (или как Шанталь, например), хотя все они были разными. Птица была сделана из пустотного вещества с капелькой радужного (и ещё одной капелькой — золотой, но для Сонни этот цвет оставался загадкой). Шанталь отличалась от птицы тем, что из её спины росла гибкая радужная трубка, уходившая на Ту Сторону и связывавшая девушку с Валей; а ещё внутри Шанталь жил золотой шар — там, где у людей находится сердце. Что же до Эбби, то он был почти как птица — белый, пустотный, — но за спиной у него, словно у человека-мотылька, росли два радужных крыла, о которых Сонни знал, что они могут менять размер от крохотных и почти незаметных до огромных, в три раза больше самого Эбби. Для чего они были нужны, эти крылья? Этого Сонни не знал.
А вот золотого цвета у Эбби не было.
Первый… О Великом Магистре говорил и Герман Сергеевич, и Валентин, и сам Эбби. Но даже там, в Мире Духов, Сонни не удалось с ним встретиться. Эбби объяснил это тем, что Магистр очень занят решением проблемы Искажённого, но Сонни почему-то ему не поверил. Первый встречался со всеми: с Валентином и Шанталь, с Рихардом и даже с Деметром, не говоря уже о Габриэль и Германе Сергеевиче. Валю и Рихарда он даже определил в Третью Касту.
И только он, Сонни, для Старейшего Духа словно и не существовал вовсе! Сонни никак не мог понять: почему? Ведь он Второй Воин Радуги! Неужели у Великого Магистра не нашлось для него хотя бы условной минутки?
Но Первый молчал. И наверное, думал Сонни, если они не встретились, значит, так надо. Значит, это не обязательно.
Правда, Герман Сергеевич?
Сонни вздохнул. Дурацкая иллюзия! Вместо того, чтобы сражаться, я сижу здесь и думаю Радуга весть о чём.
Сражаться… На лекции по Изначальным Структурам он спросил у Рихарда: каким цветом можно победить Искажённого? И Реконструктор, неожиданно смешавшись, не нашёлся, что ответить. А Эбби задумчиво поглядел на любознательного ученика и сказал: главное, Сонни, чтобы это был не чёрный цвет и не красный, — потому что Искажённый питается негативными эмоциями…
И тогда Сонни неожиданно вспомнил: а ведь это его цвет — чёрный. Что же это значит? Может, он и сам что-то вроде Искажённого? Хотя в тот раз ненависть была белого цвета, он отчётливо это помнил. Почему же Эбби говорит о чёрном цвете?
А раз так, то, может, Сонни сам состоит из ненависти? Может, поэтому его школьным товарищам становилось плохо от одного разговора с ним? Может, поэтому тот хулиган наверняка бы умер, — если бы Сонни вовремя не остановился?..
Так… нелепо. Он никогда ничего не боялся, а тут — испугался. И в голове забилась пойманной в кулак белой бабочкой мутно-зелёная трусливая мысль-вопрос:
«Кто же я такой? Что же я такое?»
Спросить было не у кого. Хотя Старшие, Герман Сергеевич и Эбби, явно что-то об этом знали. Даже Валя, кажется, что-то знал. Но Сонни понимал: это тема из разряда запретных. Тайна. Об этом не говорят.
Тогда как же мне быть, думал Сонии. Ведь если я не знаю, кто я, как я могу развить свои способности? Как я могу стать настоящим Воином Радуги?
Вот Валя, например — Мастер Иллюзий. И Деметр тоже. Шанталь — Создание. Рихард — Реконструктор. Габриэль — Ангел (Герман Сергеевич говорил, что её называли Ангел-Истребитель). Эбби… голем? Нет, вряд ли. Сонни не знал наверняка, но чувствовал: Эбби, он такой один. И сам Сонни, возможно, тоже такой один. Кто может рассказать о том, кто такой Эбби?
Логика подсказывала: тот, кто знает тайну Эбби, знает и мою тайну. Логика подсказывала: если Эбби — это Первый, то и тайну Эбби знает Первый.
Значит ли это, что Первому известна разгадка и его тайны тоже? Звучало логично. Тем более Первый — Старейший Дух, а значит, должен знать всё.
Впрочем, последнее утверждение было спорным: Первый не знал, как уничтожить Искажённого, — значит, даже Первый не знает всего.
И всё равно попытаться стоило. Поговорить с Первым — но как?
— Проще, чем ты думаешь, малыш.
Он вскочил, заозиравшись, — но вокруг была всё та же белая пустота. И Макдоналдс.
— Где ты?
— Рядом.
Озарённый внезапной догадкой, он обернулся: там, в зеркальном стекле и правда не было ничего, кроме его собственного отражения.
— Это иллюзия, Сонни. Помнишь первое правило иллюзии?
— «Ничто не является тем, чем выглядит»?
— Да. Хотя это, конечно, очень обобщённая формулировка. Случаи бывают разные, невозможно выдумать правило для каждого, уж поверь. Я пытался, но у меня ничего не вышло. В итоге я упростил систему. Система всегда должна быть простой для понимания и удобной для управления, иначе это не система, а беспорядочное нагромождение смыслов, анархия.
Казалось, отражение ничем не отличалось от него, но он вдруг понял: глаза. У Сонни в отражении были золотые глаза.
— Верно. Всё потому, что это не ты, а я.
— Первый?
— Да… Первый.
— Почему ты не захотел со мной встречаться?
Отражение отвело глаза.
— Я… Мне было больно и стыдно. Я чувствовал злость и отвращение. И ненависть.
— Ко мне?..
— Не совсем… Хотя да, и к тебе тоже.
— Но почему?! Что я такого сделал?
Отражение растянуло губы в невесёлой улыбке:
— Ничего, Сонни. Ты ничего не сделал. За исключением своего появления на свет, разве что.
— Я не понимаю…
— Я знаю. С чего бы тебе понимать? Ты же ничего не знаешь. Я… Когда я узнал о тебе, то сразу понял: всё кончено. Искажённый? Это ерунда. Я пережил бы и десять Искажённых — но одного тебя я не переживу. Я это знаю, всегда знал. С самого начала. Когда живёшь вечно… Знаешь, это очень занятная штука — вечная жизнь. Ведь у Духов нет времени. Поэтому я живу невыносимо долго, — и вместе с тем всю мою жизнь можно уложить в один вдох. Теперь настало время для выдоха.
