Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Стирали мы на кухне в корытах, тазиках, кипятили белье в баках на примусе. До войны рядом с нашим домом была прачечная. После войны от нее остался только первый этаж, и то потому, что он был каменный. Восстанавливать ее не стали и при застройке территории просто снесли.
Сушили белье весной и летом на улице – во дворе около сараев. Каждая семья имела свою веревку. Когда у кого-то была «большая стирка», то веревку натягивали через весь двор от сараев до дома (метров двадцать), подпирая ее палками в нескольких местах, где больше ходило народу. Так что, бывало, и к дому не подойти, но народ был миролюбивый. Проходили, нагибаясь, никто не ругался. Только если в этот день вдруг во двор заезжала грузовая машина, то шофер выходил и на понятном всем русском языке кричал на весь двор, чтобы убрали белье.
А ведь его еще и воровали. Летом было это труднее сделать, потому что во дворе все время был народ. Зимой сушили белье на чердаках. В нашем доме вход на чердак был с соседнего подъезда, и ключи от него хранились в этом подъезде в квартире на втором этаже, у Четыренных. Однажды соседка этой квартиры поздно вечером услышала, что кто-то ходит по чердаку, хотя ключи от него висят на месте. Она с мужем поднялась на чердак – висячий замок был сорван. Раздался страшный грохот: похоже, как что-то упало с крыши со стороны сада.
Побежали на улицу. В саду полно снега, еле пробрались и увидели такую картину: воришка, видимо, когда услышал, что кто-то идет на чердак, вылез через чердачное окно на крышу, но вместе со снегом съехал по склону. По пути, наверное, хотел зацепиться за водосточную трубу, но вместе с ней и со снегом рухнул со второго этажа вниз. Поскольку снега было много, сильно он не ушибся, и с места происшествия успел сбежать вместе с кое-каким бельишком, а кое-что растерял при падении...
Любимым занятием детей и молодежи было катание на лыжах. Да и неудивительно– кругом были такие просторы... Вдоль Ярославского проспекта шла лыжня к Поклонной горе. А там, в долине, под горой, пролегала трасса мотокросса. И зимой, и летом там проводились гонки на мотоциклах.
Зимой с крутого склона горы, раскатанного до земли, на чем только не катались: и на лыжах (с трамплинами, сделанными из снега), и на санках, и на маленьких фанерках, и на больших листах по несколько человек, управляя им с помощью натянутой веревки. Позже появились самодельные деревянные санки – джекки.
Пока мы были маленькими, наши зимние игры проходили на пруду, который находился рядом с нашим домом, между Костромским и Ярославским проспектами. Сегодня на этом месте дом с адресом Ярославский пр., № 42, где находится детский интернат вместо бывшего детского сада ЛОМО.
Катались с крутого склона на лыжах, на санках, на ногах и «пятой точке». А после сильной метели на обрывистом южном склоне наметало столько снегу, что он повисал козырьком, и мы прыгали с него вниз вместе со снегом; и с крыш сараев, с задней стороны, тоже ныряли в сугробы. Зато когда возвращались домой, снег вытряхивался в прихожей из валенок; шаровары, заледеневшие, стояли колом, и распятое на веревке вниз рукавами пальто сохло на кухне, над плитой...
Приятный зимний момент был связан со станцией Удельная. Под Новый год около платформы, на которую приходили поезда из Выборга, можно было вечером купить свежесрубленную ароматную пушистую елочку любых размеров – не чета тем сухим спрессованным елкам-палкам, которые потом стали продавать на Скобелевском за зелеными загородками, да еще и приходилось часами простаивать в ожидании, когда их привезут.
Правда, милиция разгоняла этих самодеятельных продавцов, отбирая у них елки. Но изворотливые мужики сбрасывали елки с последнего вагона электрички, на подходе к платформе, где-то в районе Забайкальской улицы, и быстро здесь же их продавали подвернувшимся покупателям.
Зимы были снежные, и сугробы в середине зимы были вровень с окнами первых этажей. А узоры на окнах были такие густые и красивые, что не надо было никаких тюлевых занавесок. Да их в то время еще и не было. На окна вешали короткие, вышитые в стиле «ришелье», занавески чуть выше середины окна, а сверху узенькие полоски, тоже с вышивкой. У нас, например, висели вышитые мамой ласточки, летящие стайкой. Комната в сильные морозы промерзала насквозь.
Зимой топили печку два раза: утром и вечером. Хорошо помню утро. Лежишь в постели, еще сумерки, рассветало поздно. Я еще в школу не хожу. Бабушка ушла за молоком к молочнице. Топится печка, дверца плотно закрыта, а по стенам пляшут причудливые сказочные тени, отблески от огня делают узоры на окнах хрустальными, и кажется, что ты лежишь в ледяной избушке...
Почти вся Удельная еще долго топилась дровами. Южнее от вокзала станции Удельная, вдоль Удельного проспекта, в районе дома № 21 находился дровяной склад. Там жители покупали дрова по талонам, которые выдавали в ЖАКтах.
Дрова на этом складе были всегда сухими, потому что их привозили по железной дороге, а не сплавляли по воде. Но с началом реконструкции Удельного проспекта склад ликвидировали, а дрова стали получать или на Кушелевке, или на Выборгской набережной – в районе Нейшлотского переулка. Там уже был сплошной сырой «топляк». На Кушелевке можно было купить уже распиленные бревна, готовые к колке, которые назывались «швырок»...
Летом купаться на Удельной особенно было негде, оборудованных пляжей не существовало. Ходили на карьер или, как его после реконструкции потом называли, «Бассейку». Дикий пруд с песчаным северным берегом располагался прямо под колесами машин, бегущих по теперешнему Светлановскому проспекту.
Еще один водоем для купания был за двумя домами Башкирова (в них располагалась продовольственная база для детских учреждений), где сейчас возвышаются два высотных жилых дома. Но само место водоема осталось между ними как дворовое пространство. Этот водоем до и во время войны был карьером, где брали песок. В наше время он назывался «лягушатник», поскольку был мелкий, и купались в нем, в основном, малыши, но и тонули тоже из-за воронок в нем.
По выходным дням при хорошей погоде все семьями ходили купаться в Озерки, на 1-е озеро. Это была длительная прогулка по Ярославскому проспекту до Поклонногорской, потом по Большой Озерной до 1-го Суздальского озера. Купались на его южном берегу, на оборудованном пляже. А когда началось движение электричек по Выборгскому направлению через Удельную, удобнее было за полчаса добираться до Репино, чем тащиться в Озерки.
Любимым местом прогулок удельнинцев и зимой, и летом была Сосновка. В первые послевоенные годы она была еще вся изрыта траншеями, в которых мальчишки находили противогазы и осколки снарядов. Население ходило в Сосновку за шишками, хворостом для печек. Зимой лыжная трасса проходила по всему периметру парка, на ней проводились лыжные соревнования и сдача норм ГТО у студентов и школьников всего города.
Ольгинская улица, которая раньше проходила через Сосновку, после войны осталась просто просекой, разделяющей Сосновку на две части: западную («первую»), более сухую, прореженную траншеями и вырубленную во время войны и зарастающую березками, и восточную («вторую»), заболоченную, мрачную и труднопроходимую, куда ходили по осени за грибами и клюквой.
В северной части этой просеки после войны построили оригинальное двухэтажное здание с ротондой для гостиницы, и появился закрытый стадион ДОСААФ, где тренировались в стрельбе из винтовок по летающим мишеням, которые в виде черных пластмассовых тарелок по команде вылетали со стендов на поле. Этот стадион в народе назывался «стрельбищем». Любимым занятием местной детворы было ходить по этому полю, когда не было соревнований, и собирать неразбитые тарелки, использованные гильзы от патронов. Стадион существует там и сейчас.
Далее к северу от «стрельбища» шла территория Сосновки, загороженная большим глухим деревянным забором, тоже принадлежавшая ДОСААФ. Если заглянуть в щелочки, то можно было разглядеть там какие-то боевые машины, закрытые чехлами. Позже, где-то в 1970-е годы, на этой территории поселились скульпторы с огромными скульптурами спортсменов, а также на этой территории стояли и лежали рядами привезенные откуда-то бюсты Ленина.
