Путь в Версаль (др. перевод) - Голон Анн (версия книг .txt) 📗
Вокруг замка царило оживление, разноцветные ливреи слуг и лакеев перемешались с черными блузами рабочих, которые сновали взад и вперед с тележками и инструментами. Постукивание резцов и стамесок, обрабатывающих камень, вторило флейтам и барабанам отряда мушкетеров, который маршировал в центре двора.
Оглядевшись, Анжелика не заметила ни одного знакомого лица. Наконец она вошла в замок с бокового левого входа, где суета была особенно заметна. Поднявшись по широкой лестнице из разноцветного мрамора, она очутилась в просторном зале, битком набитом людьми в весьма скромной одежде. Она справилась, где находится, и оказалось, что она попала в караульное помещение. Каждый понедельник сюда приходили просители, чтобы оставить прошение или получить ответ. В глубине зала, на камине, стоял золоченый и посеребренный ковчег, олицетворявший персону короля. Но все надеялись, что его величество, по обыкновению, лично выйдет к просителям.
Анжелика, разодетая, в сопровождении пажа, чувствовала себя не в своей тарелке среди престарелых военных, вдов и сирот. Она уже собралась выйти, как увидела мадам Скаррон и с радостью бросилась ей на шею: слава богу, хоть кто-то знакомый…
– Вы не знаете, где двор? – спросила она. – Мой муж должен присутствовать при утреннем туалете короля, и я хочу потом к нему присоединиться.
Мадам Скаррон выглядела скромнее и беднее, чем обычно, и, казалось, мало подходила для того, чтобы разъяснять тонкости дворцового этикета. Однако, многократно пройдя по королевским приемным в хлопотах о пенсии, молодая вдова была в курсе всех деталей жизни двора и могла дать сто очков вперед самому Лорэ – газетчику, в чьи обязанности входило час за часом сообщать о придворных новостях.
Она предупредительно проводила Анжелику к другой двери, ведущей на просторный балкон [9], с которого открывался вид на сады.
– Я полагаю, король уже закончил свой туалет, – сказала мадам Скаррон. – Сейчас он должен пройти в кабинет, где проведет несколько минут с принцессами крови. Потом он спустится в сад, если не заглянет сюда. В любом случае вам лучше пойти вот по этой открытой галерее. Справа будет дверь, ведущая в прихожую кабинета короля. Там сейчас много народу, и вы наверняка встретитесь с супругом.
Анжелика взглянула на балкон, но увидела там только нескольких гвардейцев-швейцарцев.
– Я просто умираю от страха. Может быть, вы пойдете со мной?
– О дорогая, да разве я могу?.. – растерянно возразила мадам Скаррон, смущенно указав на свой более чем скромный туалет.
Анжелика только сейчас заметила, как разнятся их наряды.
– Почему вы здесь, среди просителей? Вам все еще нужны средства?
– Увы, более, чем когда-либо! После смерти королевы-матери мне урезали пенсию, и я надеюсь добиться ее восстановления. Господин д’Альбре обещал помочь.
– Желаю успеха. Я правда очень сожалею…
Мадам Скаррон ласково улыбнулась и погладила Анжелику по щеке:
– Не надо огорчаться. Это ни к чему. Вы выглядите такой счастливой! Впрочем, вы вполне заслужили свое счастье, дорогая. Я рада видеть вас такой красавицей. Король весьма чувствителен к красоте. Не сомневаюсь, что вы его очаруете.
«А вот я как раз сомневаюсь», – подумала Анжелика, и сердце у нее забилось. Сверкающая красота Версаля придавала ей сил идти до конца. Конечно, она сумасшедшая. Ну и пусть! Ей вовсе не хотелось уподобиться бегуну, который у самого финиша сошел с дистанции.
Ободренная доброй улыбкой мадам Скаррон, Анжелика устремилась в галерею с такой скоростью, что Флипо, пыхтя, еле за ней поспевал. Пройдя примерно половину пути, она увидела, что с противоположного конца галереи к ней приближается группа людей. Даже с такого расстояния нетрудно было разглядеть, что в центре группы горделиво вышагивает король.
Красные каблуки и пышный парик делали его выше ростом, но Людовик XIV и без того выделялся среди всех своей восхитительной походкой. И никто лучше его не умел управляться с тростью. Раньше трость была прерогативой стариков и инвалидов, но теперь стала модным атрибутом. И король использовал трость как инструмент в искусстве себя подать: с ней он выглядел как нельзя более уверенным, величавым и обольстительным.
Он приближался, опираясь на роскошную трость эбенового дерева с золотым набалдашником, на ходу обмениваясь репликами с двумя принцессами, которые шли по бокам, – Генриеттой Английской и юной герцогиней Энгиенской. Официальная фаворитка, Луиза де Лавальер, сегодня не принимала участия в прогулке. Его величество это ничуть не расстраивало: бедняжка все больше и больше становилась просто предметом декора. В интимной обстановке король еще испытывал к ней былую нежность, но в такие ясные, светлые утра, когда Версаль сиял всей своей красой, худоба и бледность мадемуазель де Лавальер особенно бросались в глаза. Она обитала в уединении, и его величество иногда заглядывал справиться о ее здоровье…
А утро действительно выдалось на редкость ясным, и Версаль блистал великолепием. Уж не сама ли Весна шла навстречу государю в облике юной незнакомки?.. Солнце окружало ее сияющим ореолом, а ожерелье струилось до самой талии каплями жемчужной росы…
Анжелика сразу сообразила, что, повернув обратно, она станет мишенью для насмешек. И она продолжала идти вперед, постепенно замедляя шаг, и ее охватывало ощущение своей беспомощности и неизбежности происходящего, как бывает иногда во сне. Она словно погрузилась в туман и видела перед собой только короля: он как магнитом притягивал к себе ее взгляд. Она и рада была бы опустить глаза, но не могла. Теперь король был к ней так же близко, как тогда в Лувре, и все померкло перед этим ужасным воспоминанием.
Анжелика даже не догадывалась, какое зрелище собой представляла – одна, посреди залитой солнцем галереи, в роскошном туалете, во всем блеске своей красоты, которая и согревала, и завораживала.
Людовик XIV остановился, и придворные замерли позади него. Лозен, который узнал Анжелику, закусил губы и спрятался за спины остальных. Он торжествовал: у него на глазах разворачивалось нечто из ряда вон выходящее.
Король галантно снял шляпу, украшенную огненно-красным плюмажем. Он был очень чувствителен к женской красоте, и спокойная отвага, с которой эта женщина смотрела на него своими зелеными глазами, не раздражала, а околдовывала. Кто она такая? Почему он раньше ее не замечал?
Безотчетно отреагировав на приветствие короля, Анжелика склонилась в глубоком реверансе. Ей и хотелось бы застыть в коленопреклоненной позе, но она выпрямилась, по-прежнему не сводя глаз с лица Людовика. И взгляд ее помимо воли сделался вызывающим.
Король удивился. Во всем облике незнакомки и в молчаливом изумлении придворных было что-то необычное. Он огляделся вокруг, и брови его слегка нахмурились.
Анжелика почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Руки отчаянно дрожали в складках платья, силы покидали ее. Все, она пропала.
В этот момент кто-то с такой силой стиснул ей руку, что она чуть не вскрикнула, и голос Филиппа спокойно произнес:
– Ваше величество, окажите мне честь и позвольте представить вам мою супругу, маркизу дю Плесси-Бельер.
– Вашу супругу, маркиз? Потрясающая новость! Я что-то такое слышал, но ожидал, что вы сами мне об этом скажете…
– Сир, мне показалось, что нет необходимости информировать вас о такой безделице.
– Безделица? Женитьба – безделица! Берегитесь, маркиз, как бы господин исповедник Боссюэ вас не услышал!.. И дамы тоже… Черт побери, с той поры как я с вами познакомился, я все задаю себе вопрос: из какого же теста вы сделаны? А вы отдаете себе отчет, что ваша скрытность по отношению ко мне граничит с дерзостью?
– Сир, я весьма огорчен, что ваше величество так истолковали мое молчание. Событие не имело никакой важности!
– Замолчите, месье! Ваше легкомыслие переходит все границы, и я вам даже пяти минут не даю на подобные дискуссии в присутствии такой прелестной женщины, как ваша жена. Честное слово, вы просто солдафон какой-то! Мадам, а вы что думаете о своем супруге?
9
Сейчас на месте этого балкона находится Зеркальная галерея.