Научи меня любить - Бэкли Вайолетт (книги бесплатно без TXT) 📗
— Значит, в таком случае он захочет… Ах, Кэтрин, я совсем ничего не знаю! У меня ведь не было случая узнать, — в ее голосе уже звучали панические нотки.
— Послушай меня, голубка. Это совсем не страшно. Когда ты любишь человека, это просто прекрасно… Вот некстати, черт побери!
Раздался стук в дверь и в комнату заглянул Генрих, широко улыбаясь.
— Можно нам войти?
Дамы мысленно застонали и поднялись из-за стола навстречу мужчинам, сожалея, что продолжить разговор им не удастся.
— Мы должны ехать через час, Оливия, — объявил сэр Лоуренс.
Оливия не знала, как долго она просидела на холодных ступеньках каменной лестницы, погруженная в свои мысли. Словно что-то все еще удерживало ее, не позволяло ей уехать из дома. Появился Генрих и объявил, что все готово, ее вещи упакованы, ее гнедая кобыла оседлана и сэр Лоуренс ожидает ее. Оливия поблагодарила и обещала сейчас прийти. Однако когда он ушел, она не двинулась с места. Сумрак, тишина и прохлада окружали ее — лестница была тихим убежищем, куда не достигали шум и суета приготовлений к ее новой жизни.
Темная фигура заслонила свет внизу, и ее сердце заныло. В голове мелькнула мысль: бежать, бежать, пока есть возможность, но она понимала, что было уже слишком поздно и что его длинные ноги с легкостью догонят ее, куда бы она ни подалась.
Он заговорил с ней очень тихо, почти шепотом.
— Оливия, пойдем!
— Я не могу, — прошептала она, — не могу!
— Ты прячешься в норку, Оливия. А ведь ты говорила мне, что не хочешь этого и что у тебя хватит смелости изменить свою жизнь. — Он говорил очень мягко, приближаясь к ней медленно, словно к испуганному животному. — Ты боишься?
Она не хотела признаваться ему в этом, но он и без слов понимал, что ей не по себе.
— Я тебя совсем не знаю. Ты хочешь, чтобы я одним махом упаковала свои вещи и поехала с тобой и с целой толпой чужих людей, — Оливия махнула рукой в сторону холма, — неизвестно куда. И все это только потому, что вы с Генрихом считаете, что так надо. Но я-то не считаю, что так надо. Уходи! Ты… ты нарушаешь мой покой!
Она услышала, как он усмехнулся, и увидела, как блеснули его зубы в улыбке. Он вплотную приблизился к ней, и бежать было некуда — за спиной только каменная стена. Она вытянула руки, желая оттолкнуть его, но он поймал её запястья и завел за спину. Затем медленно, но твердо поднял ее на ноги и прижал к стене. Его глаза, в которых играл смех, смотрели прямо в ее глаза.
— Я нарушаю твой покой, дамуазель? Прекрасно. Тогда если я позволю себе еще больше побеспокоить тебя, то, может быть, мы наконец отправимся в дорогу?
Она пыталась сопротивляться, но он крепко держал ее и отпустил только в тот момент, когда его губы соединились с ее губами в поцелуе. Он ничем не рисковал. От его поцелуя куда-то улетучились все мысли о сопротивлении. Сэр Лоуренс словно впрыснул в ее кровь старое вино. Она почувствовала вкус поражения и подчинения. Он разрушил ее волю, ее сомнения, непримиримость.
Наконец поцелуй закончился, но он не отпускал ее, глядя девушке прямо в глаза, словно гипнотизируя взглядом.
— Ну что, Оливия, ты готова ехать со мной? Покорившись судьбе, она кивнула.
В пути сэр Лоуренс, видя, что она озабочена, был все время с ней и показывал то стада оленей на полянах по склонам холмов, то падающий в расщелину небольшой водопад, похожий на тонкую серебряную нить. Время от времени зайцы перебегали по полям; высоко в небе, высматривая добычу, парили хищные птицы — соколы, ястребы и изредка — орел.
— Ты хорошая наездница, дамуазель. Давно у тебя твоя гнедая кобыла?
— Около четырех лет, сэр, — ответила Оливия, поглаживая шею лошади. — Я могу оставить ее у себя?
— Конечно, можешь. Моему Негру она уже понравилась.
Оливия успела заметить, что их лошади явно обратили внимание друг на друга и что только сильные руки и ноги Лоуренса удерживали вороного жеребца от того, чтобы он не кусал шею ее кобылы. Она засмеялась и, взглянув на огромное черное животное, подумала о том, как масть ее кобылы и его жеребца подходит под цвет волос их наездников. Как они похожи, думала она, эти два зверя темной масти, как оба горды и бесстрашны. Словно в ответ на эти мысли, она выпрямилась в седле и потрогала золотой крестик на шее, подаренный настоятельницей на прощание. Совершенно не к месту она вдруг подумала о том, как же ей исполнить клятву, данную после их обручения. Впрочем, у нее теперь было много времени, чтобы решить все проблемы.
6
Да, времени у нее много. Вот она здесь, верхом на своей кобыле, обе не прочь поскакать галопом, и перед ними расстилается открытая равнина. Что может быть проще? Ей эта местность знакома лучше, чем сэру Лоуренсу и его людям. К полудню они должны подъехать к лесу, и тогда она сможет попроситься по нужде и отъехать подальше от любопытных глаз. А уж там… Она улыбнулась, представив себя летящей на гнедой кобыле через торфяные болота. Одна, свободна от досадных чужаков! Ее улыбка не осталась незамеченной, потому что, несмотря на ее беззаботный вид, сэр Лоуренс прекрасно понимал, что она способна придумать какой-нибудь способ, чтобы улизнуть. Ему следует как можно скорее скрепить их помолвку так, как велит обычай; ей должны были рассказать о нем, и все же… Он искоса поглядел на нее. И все же она была девушкой, нежной и чувствительной, несмотря на свой огненный характер. Не в его правилах было действовать жестко в тех случаях, Когда мягкостью можно было в конце концов добиться значительно большего. Птичку нельзя приручить, действуя грубой силой.
Наконец они остановились на привал.
— Прошу, дамуазель, — сказал сэр Лоуренс, спешившись и протягивая ей руки. Вынув ноги из стремян, она позволила ему опустить себя на землю.
Ее кобылу увели.
— Сядь сюда. — Он постелил для нее овечью шкуру у большого камня, и Оливия послушно села в ожидании удобной возможности воплотить свой план, осматриваясь вокруг, пока он разговаривал со своими людьми. Для того, что она задумала, это место было идеальным. Надо только дождаться, когда все будут отдыхать, а потом вскочить на лошадь и быть таковой.
Однако ее планам не суждено было сбыться: и после сытного обеда люди сэра Лоуренса были начеку. Но тут она увидела, что сам он ест, и решила — пора! Она встала и отряхнула крошки со своего платья.
— Я думаю, ты позволишь мне отлучиться на минуту, сэр.
Она повернулась, уже собираясь уйти, но к ее досаде сэр Лоуренс немедленно поднялся и последовал за нею. Она остановилась.
— О нет, сэр, мне надо… — Оливия кивнула в сторону леса. Все пропало, подумала она. Я даже не смогу приблизиться к своей кобыле, если он пойдет за мной. Но, может быть, он ее не понял? — Мне надо остаться одной, сэр!
К ее удивлению, Лоуренс взял ее за руку и повел под деревья. Уже через несколько шагов она поняла, что он разгадал ее намерения, и разозлилась. Черт бы побрал его сообразительность и ее беспомощность! Да будь он проклят! Она хотела вырваться, но Лоуренс сжал ее в своих железных объятьях как в тисках и произнес:
— Нет, Оливия!
Она решила притвориться, будто не понимает, в чем дело.
— Ты имеешь в виду, что я не могу остаться одна? Нигде и никогда?
— Я имею в виду, дамуазель, что сейчас твоя кобыла тебе не понадобится и что я буду всегда рядом с тобой, чтобы охранять тебя. Надеюсь, ты меня поняла?
Она была в ярости.
— Мне не нужна твоя защита, сэр!
Теперь была его очередь сделать вид, что он не понимает, о чем она говорит.
— В таком случае я пошлю кого-нибудь из них охранять тебя, — сказал он и повернулся к слугам. Она схватила его за рукав.
— Нет, не надо!
И повернулась лицом к лесу, крутя в руках свой пояс.
— Иди, делай, что тебе требуется. Я не смотрю.
Назад к нему Оливия шла с наигранно безразличным выражением лица, наклонившись по дороге, чтобы сорвать изящный белый цветок ветреницы — лесного анемона. Сэр Лоуренс взял его у нее из рук и закрепил на шнуровке своей рубашки.
