Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
"Милая Варенька, плохо себя чувствую. Что-то давит душу. Думаю - убьют меня скоро. Если это случится - не горюйте. Вы в Артуре самый близкий мне человек, поэтому я к вам и обращаюсь в минуту душевной слабости. Не плачьте, если это вообще разрешается амазонкам и валькириям. Ваш С. Пожалуй, можно ограничиться и одной первой буквой. Как вы думаете, госпожа Брунегильда?"
Заклеив письмо в конверт и написав адрес, прапорщик сунул его в папку, где хранились его расчеты и чертежи, и задумался. На столе лежали неоконченные проекты минных галерей. Надо было работать.
Со времени пребывания на форту внешний мир Звонарева страшно сузился, ограничиваясь подземными работами и событиями вокруг. Форт стал ему казаться уединенным от всего мира островом, окруженным вражеской стихией - японцами.
Все интересы, разговоры, мысли, действия исчерпывались тем, что делают или собираются делать японцы и как этому противодействовать. Артур, Электрический Утес, даже Залитерная стали чем-то далеким и неощутимым. О Борейко, Варе, учительницах прапорщик вспоминал как о людях, находившихся за тысячу верст от форта номер два. Их заботы, треволнения перестали его интересовать, поскольку они не были связаны с происходившим здесь, на окруженном с трех сторон и сильно пострадавшем передовом укреплении осажденной крепости.
Прапорщик старательно вычерчивал карандашом наличные минные галереи и намечаемое в дальнейшем их развитие. От этого занятия его оторвал хриплый голос Дебогория-Мокриевича, спрашивавшего, который час.
- Пять часов двадцать минут утра, - ответил Звонарев, взглянув на часы. Сейчас японцы будут сменяться, надо пойти послушать, что у них делается.
- Не мешает, - отозвался саперный поручик и, повернувшись на другой бок, опять захрапел.
Звонарев отложил чертежи, потянулся, сложил свои бумаги и вышел из каземата. Сразу же его охватила ночная сырость, и он поспешил войти в казарму. Едва он отворил дверь, как ему в нос ударил тяжелый, спертый воздух. Сказывалось полное отсутствие вентиляции. Больше сотни людей спало на двухъярусных нарах. Дневальные сидели на табуретках или расхаживали по проходу. Завидя Звонарева, дежурный по роте подскочил с рапортом.
- Где спят мои артиллеристы? - спросил Звонарев у дежурного.
- Все уже вышедши на работу и с ними два плотника.
Миновав казарму, прапорщик направился в потерну.
Вместо прежних ступеней теперь в нее вел пологий спуск.
Здесь ему повстречалось несколько солдат. По их запачканным землей шинелям Звонарев догадался, что они из минной галереи.
- Смена уже произошла? - спросил он.
- Так точно. В левой галерее заступили артиллеристы.
- Ночью все было спокойно?
- Японец тоже где-то землю долбит, а где - не разберешь, - отвечали солдаты.
Миновав контрэскарпную галерею, прапорщик оказался в капонире. Здесь два плотника сбивали крепежные рамы, у задней стены возвышалась куча вынутой земли и камней. Наклонившись, Звонарев заглянул в прорытый туннель. Из глубины доносились стук лопат и ломов, приглушенные человеческие голоса.
Работа шла полным ходом.
- Блохин! - окликнул прапорщик.
- Он в левой галерее, - доложил один из плотников.
Прапорщик пошел к следующей галерее. В орудийных капонирах, прямо на полу, на соломе спали стрелки. Около стояли часовые, наблюдая за происходившим во рву. Около левой галереи был разложен небольшой костер, дым от которого уходил в бойницу. Тут же сидел Юркин и подогревал в котелке чай.
Поздоровавшись с ним, прапорщик спросил, где Блохин.
- Роется в галерее вместе с Лебедкиным. Прошли уже с пол-аршина после смены. Грунт тут мягкий, копать легко.
- Сколько человек сейчас внутри?
- Трое: Блохин с помощником и один относчик.
Через минуту из галереи показался стрелок. Мешок по дороге прорвался, и солдат рукой зажимал дыру, отчаянно при этом ругаясь. Увидев Звонарева, он сконфуженно замолчал и понес землю к бойнице.
Приказав солдатам подождать своего возвращения, Звонарев, согнувшись, нырнул в галерею.
Вокруг была непроглядная тьма. Приходилось продвигаться ползком, так как высота галереи была всего метр с четвертью, и все же прапорщик то и дело стукался головой о крепление. Пушистая сибирская папаха несколько предохраняла голову от ударов. Шашка и шпоры были сняты, в кармане лежал электрический фонарь.
Вдали слабо мерцал огонечек масленого фонаря, то появляясь на мгновение, то исчезая. Земля попадала за шиворот, липла к ногам. Преодолев половину расстояния, Звонарев окликнул Блохина.
- Ау, кто там прет? - отозвался Блохин. - Никак, Сергей Владимирович?
Звонарев присел на корточки и стал разглядывать крепление. Рамы отстояли одна от другой на пол-аршина и больше. Дальше их и вовсе не было, хотя грунт был и не из твердых.
- Сколько всего прошли? - справился прапорщик.
- Четыре с половиной сажени. За сегодня, может, и до шести саженей доберемся, - ответил Блохин.
- Почему не крепите?
- Нет готовых рам, а ждать неохота. Как наготовят, сразу все и поставим на место. Японец где-то сильно бьет. Я в толк не возьму - сверху или сбоку.
Вот послухайте, вашбродь. - И солдат затих.
Прапорщик уловил слабый, едва различимый стук в земле. Раздавался он спереди, но выше или ниже галереи - разобрать было невозможно.
Звонарев добрался до конца галереи. Блохин и Лебедкин полулежали у стены.
Тут же валялись лопаты, кирки и несколько дерюжных мешков.
Лебедкин взял в руки комочек земли и растер его между пальцами.
- Совсем тощая глина, почти песок, так и сыплется, - проговорил он.
- Поэтому надо обязательно крепить потолок, иначе может произойти обвал, заметил прапорщик. - Отправляйся-ка, Лебедкин, и капонир и поторопи плотников, а я побуду здесь, послушаю, что делается у японцев.
Оставшись вдвоем, Звонарев и Блохин стали вслушиваться в окружающую тишину. Из-за недостаточного притока воздуха дышать было трудно, лампа горела тускло и отравляла воздух своим чадом. Вдруг справа послышался довольно сильный удар, и с потолка посыпалась земля.
- Бьет из пушек либо кидает бомбочки, - пояснил Блохин.
