Горькие плоды смерти - Джордж Элизабет (читаемые книги читать .TXT, .FB2) 📗
Сама книга называлась «Отчаяние: проявления пограничного состояния». Открыв ее на странице 164, Хейверс увидела, что два абзаца взяты в скобки карандашом. Оба были довольно короткими. Она прочла первый.
«Велик страх быть брошенным, который напрямую связан с непереносимостью одиночества. Это есть не что иное, как неспособность человека быть наедине с собой, отчего он нуждается в постоянной заботе и поддержке со стороны других».
Взгляд Барбары скользнул ниже, ко второму абзацу, в котором, в частности, говорилось: «Эта тенденция к нестабильным и в высшей степени напряженным отношениям может быть охарактеризована как эмоциональное подавление объекта, необходимого для удовлетворения потребности. Это можно также проследить в раскрытии интимных подробностей на ранней стадии отношений».
Сержант задумалась над обеими цитатами применительно к письмам Каролины – эмоциональное подавление, точнее не скажешь, – после чего быстро пролистала их и нашла еще одно, с пометкой «Фергюсон 610». Это оказалось отсылкой к некоей Жаклин Фергюсон, чей опус «Психопатология эмоциональной ранимости» стоял на той же полке, что и работа Тиммса. На 610-й странице Барбара нашла то, что и ожидала, – еще несколько взятых в карандашные скобки абзацев.
«Когда эмоции постоянно воспламеняются заново или же когда их длительный накал невозможно объяснить вызвавшими их обстоятельствами, это требует пристального внимания». Как и в случае Тиммса, здесь тоже был выделен еще один абзац, причем ярко-желтым маркером: «Дисфория обычно характеризуется экстремальными эмоциями, склонностью к разрушению, в том числе и себя, отсутствием сильной идентичности, чувством виктимизации, особенно со стороны тех, кому человек ранее доверял. Это последнее нередко возникает из того, что другие люди могут воспринимать как нечто малозначимое, но что, однако, представляет для пациента чрезвычайную важность, например, несостоявшееся свидание или запоздалый, несвоевременный ответ на телефонное сообщение».
Хейверс нахмурилась, вернула том на полку и быстро нашла на полях другой распечатки очередное имя. На сей раз это был Говард Каули, но на 242-й странице его книги «Как получить поддержку во враждебном мире» Барбара прочла: «Наверное, самое широко распространенное заблуждение – то, что воздействие патологического поведения на других входит в намерения человека с психическим расстройством. На самом деле верно обратное. У человека нарушена обычная способность управлять болезненными эмоциями и межличностными конфликтами».
Чуть ниже был выделен еще один абзац:
«Частые выражения интенсивной боли, членовредительство, суицидальное поведение и даже направленное на других насилие могут на самом деле представлять собой способ регуляции настроения или же попытку бегства от ситуации, которая воспринимается как невыносимая».
Еще одна цитата на соседней странице гласила: «Однако неверно думать, будто пациент не несет ответственности за свои поступки. Равно как не следует позволять им продолжаться. И хотя тем, кто имеет дело с пациентом, полезно знать, что подталкивает его к такому поведению, для него необходимо установить строгие рамки того, что допустимо, а что нет».
Барбара побарабанила пальцами по странице с цитатой. Похоже, отношения Каролины и Клэр начали проясняться. Хотя наличие в библиотеке писательницы этих томов, ее визиты к психоаналитику в Шерборне и пометки на полях писем ее домоправительницы – не говоря уже о том, что она их вообще сохранила – указывали на попытки Клэр понять Каролину, тот факт, что она с таким завидным тщанием собирала информацию, указывал в совершенно ином направлении.
И письма Голдейкер, и собственные изыскания Эббот однозначно свидетельствовали о том, что с Каролиной что-то было не так, но то, что Клэр не удалила ее из своей жизни, предполагало одно из трех. Либо имел место серьезный шантаж, либо Эббот отчаянно цеплялась за помощницу по какой-то неизвестной причине, либо она боялась. И если последнее верно, то, возможно, до нее дошло, что, лишь разобравшись в психике Каролины, она может надеяться на то, что…
– Барб?
Девушка обернулась. В дверном проеме, держа на широкой ладони ноутбук Клэр, стоял Уинстон Нката.
– Думаю, тебе будет интересно на это взглянуть, – сказал он.
– Если только это поможет во всем разобраться.
– Думаю, да, – улыбнулся сержант.
Индия была в ярости: ей уже пришлось отменить визиты двух пациентов. Когда после звонка Чарли она нажала кнопку отбоя, у нее так и чесались руки вышвырнуть в огромное окно какой-нибудь толстый том. Увы, ни огромного окна, ни толстого тома в ее квартире не было, и ей ничего не оставалось, как в придачу к первым отменить следующие два визита.
Она сказала себе, что Чарльз не виноват. Подъехав к Тауэрскому мосту, он обнаружил, что тот поднят и под ним «сейчас пройдет какой-то огромный корабль, не иначе как эсминец королевского флота», а образовавшаяся в результате пробка рассосалась нескоро. Затем на Старой Кентской дороге ему создал проблемы сбитый лихач-мотоциклист. Именно после этого второго звонка Эллиот в ярости бросила трубку. Он уже едет к ней, пообещал ее бывший муж. И ему, право, жаль, что ситуация обернулась сущим кошмаром.
Можно сказать и так, подумала Индия. Но можно выразиться иначе – что, кстати, она говорила себе не раз – это все результат ее уступчивости.
Впрочем, нужно воздать Голдейкеру должное – он сказал, что она может идти на работу. Он уже по пути к ее дому и будет там в самое ближайшее время. Так что она может его не ждать и не беспокоиться, когда он приедет, а делать свои дела. Потому что раз он пообещал ей приехать и забрать мать, свое обещание он выполнит.
Но Эллиот не спешила уходить из дома, опасаясь, что Каролина – оставшись наедине с Чарли, когда тот приедет за нею – уговорит его оставить ее у невестки. И что еще хуже, до того, как ее сын приедет, она, вне всяких сомнений, вновь попробует копаться в чужом компьютере. Она уже как-то раз обмолвилась о поездке в Бродс, которую планировали совершить Индия с Нэтом. А как она могла об этом узнать? Только сунув нос в ее электронную почту. Эллиот уже сменила накануне пароль, позаботившись о том, чтобы ее ноутбук не сумел вспомнить старый. Увы, от Каролины можно ждать чего угодно. И даже если хакер из нее никакой, все равно, чем раньше эта женщина уберется из дома Индии, тем лучше.
Когда Чарли привез бывшую жену домой после ее неудачного свидания с Нэтом на стройке, его мать, увидев их вместе, буквально затрепетала от восторга. Она вовсе не собиралась скрывать свое ликование по поводу того, что сумела провернуть. Более того, похоже, она даже позабыла о том, что едва не стала жертвой отравления. До того момента, как Каролина увидела Чарльза и Индию вместе, она жаловалась, что чувствует себя совершенно несчастной, особенно после визита инспектора из Скотленд-Ярда, который пришел взять у нее отпечатки пальцев. Именно тогда и всплыла правда о ее зубной пасте, которой воспользовалась Клэр. Бо́льшую часть той ночи Каролина не сомкнула глаз: она бродила по дому или смотрела телевизор, даже не думая о том, что своими полуночными бдениями мешает спать хозяйке. Она говорила, плакала, ныряла в холодильник за вином, пила, ела – и, в конце концов, напилась до бесчувствия. Индия же и дальше не сомкнула глаз, одолеваемая тяжелыми мыслями.
Ей нужно скорее покончить с этим браком. Это она знала точно. Она любит Нэта. Он ей нужен, ей нужна нормальная жизнь, какую может ей дать только этот мужчина. Но этой жизни у нее никогда не будет, если она позволит Каролине Голдейкер оставаться где-то рядом. По идее, Эллиот следовало это понять еще в самый первый раз, когда она увидела Каролину, но, увы, она ничего не поняла, околдованная заверениями, что та просто счастлива, наконец, обрести дочь. Теперь ей было понятно: то были лживые уловки властной своекорыстной мамаши, желавшей контролировать семейную жизнь собственного сына, и Индия была вынуждена с этим мириться. Дочь дипломата, она выросла, твердо усвоив, что в деликатных политических ситуациях неразумно гнать волну.
