Форд : Важнейшая проблема мира. том 1 - Форд Генри (мир книг txt) 📗
Иудей никогда не перестает сознавать себя частью народа, нации, расы. Проникновение его в мир наших мыслей, верований и чуждых ему привычек ничего в этом отношении изменить не может. Иудей есть иудей, и таковым останется до тех пор, пока пребудет в верности своим неприкосновенным преданиям. С его точки зрения за ним всегда останется право думать, что быть иудеем равносильно принадлежности к высшей расе.
Царящие над миром евреи стоят на вершине своего могущества, помимо всего прочего, главным образом, благодаря некоторым качествам, коренящимся в иудейской сущности. Каждый иудей обладает этими качествами, хотя и не в полной мере, подобно тому, как не всякий англичанин, говорящий на языке Шекспира, может достигнуть шекспировской выразительности. Поэтому бесцельно и даже невозможно постигнуть международного иудея, не изучив иудейского характера и психологии вообще.
Самое распространенное обвинение, будто большой успех иудеев основан на их нечестности, можно оставить без внимания. Вообще нет достаточного основания обвинять иудейский или любой другой народ на основании общих мест. Иудеи лучше, чем кто-либо, сами знают широко распространенное мнение, что все иудейские деловые приемы бессовестны. Несомненно, что простая неразборчивость в приемах в действительности встречается у них часто, когда нечестность в смысле нарушения закона даже отсутствует; поэтому возможно, что репутация, которой издавна пользуется в этом отношении иудейство, зависит не от свойственной им от рождения нечестности в собственном смысле, а от других причин.
Приведем одну из таких возможных причин. Иудей как торговец по природе своей проворнее, чем большинство остальных людей. Пэворят, что существуют другие расы, выказывающие в торговле такое же проворство, но среди таких народов иудеи не уживаются. Человеку же более медлительному естественно может прийти мысль, что проворный уже слишком проворен, почему он и начинает относиться к нему с недоверием- Ведь каждый не доверяет хитрецу, даже если эта хитрость невинного свойства. С другой же стороны, любой тугодум легко может додуматься до заключения, что деловой человек, который знает множество законных ходов и выходов и пользуется ими, может, если захочет, пойти и по незаконному пути. Кроме того, в сложных делах обыкновенно так легко рождается подозрение, что тот, кто дело устраивает, делает это при посредстве не вполне честных приемов. Медлительные, почтенные, честно мыслящие и действующие люди всегда будут относиться подозрительно к людям, которые умеют быстро извлекать выгоду из любой вещи.
Древние вековые свидетельства указывают, что иудеи былинародом, такбезумно любившимторговлю, что многие считали их бесноватыми. Из этого видно, что нелюбовь к иудеям возникла на деловой почве по основаниям, которые не могут быть приписаны всецело мнению отдельных личностей или выдумкам их врагов. Возьмем, например, преследования, которым подвергались в Англии иудейские купцы. В Старой Англии среди сословия купцов господствовало много почтенных обычаев. Так, купец, пользующийся уважением, никогда не должен был начинать дело по собственному почину, а лишь тогда, когда оно ему было предложено. Точно также украшение витрин свечами или красками, равно как и выставка товаров, рассчитанная на приманку публики, считались позорным и нечистым приемом, имеющим целью отбить клиентов у соседа. Наконец, считалось совершенно неприличным и противным купеческим обычаям торговать более чем одним товаром. Если, например, кто-нибудь торговал чаем, то, казалось, он мог бы продавать и чайные ложки? Однако, если бы кто-либо сделал такого рода объявление, то он рисковал бы погубить свое дело, - до того такой прием казался общественному мнению чудовищным. Приличие требовало, чтобыкупец делал вид, что он неохотно расстается со своим товаром.
Можно себе представить, что произошло, когда в эту чащу спокойных обычаев ворвался иудейский торговец. Он просто разбил их вдребезги. В те времена обычай имел силу Богом установленного этического закона; поэтому иудей, благодаря своему поведению, казался великим грешником. Кто мог нарушить эти почтенные купеческие обычаи, тот не остановится ни перед чем.
Иудея неудержимо влекло продавать. Если он не мог продать покупателю определенный предмет, то под рукой у него был другой, который он и предлагал. Иудейские лавки сделались базарами, предшественниками современных универсальных магазинов, и старый английский обычай - каждая лавка только для определенного рода товаров - был уничтожен. Иудей гонялся за делом, преследовал его, выговаривал его себе. Он первый ввел «быстроту оборота при малой прибыли», он же ввел продажу в рассрочку. Единственное, чего он не выносил, были покой и постоянство: все мысли его были направлены к тому, чтобы все вокруг него находилось в движении. Он был отцом рекламы в те времена, когда даже простое объявление о том, какой товар имеется в лавке, наводило публику на мысль, что собственник переживает денежные затруднения и что ему грозит банкротство, почему он и прибег к последнему, отчаянному средству, к которому ни один уважающий себя купец прибегнуть не решится.
Принять столь большую энергию за бесчестность при тогдашней обстановке было нетрудно. Иудей ведет нечистую игру - так, по крайней мере, думал коренной английский купец. А между тем, иудей вел эту игру только для того, чтобы стать хозяином ее и взять все в свои руки, чего он и добился.
С тех пор иудей выказывал ту же ловкость всегда. Его способность отводить потоки золота в свой карман давалась ему инстинктом. Когда он оседал в известной стране, он тем создавал поле деятельности для своих единоплеменников. Безразлично, было ли то врожденным свойством или планомерным выражением расовых единства и верности, но несомненно одно, что все иудейские торговые общины были связаны между собою. По мере того, как отдельные общины богатели, приобретали силу и занимали известное положение по отношению к правительствам и жизненным интересам страны, где они работали, возрастала и сила центральных общин безразлично от мест их нахождения в Испании, Голландии или Англии. Умышленно или нет, но между общинами и центром существовала более прочная связь, чем между различными ветвями любого частного предприятия, так как цемент расового единства, связь расового братства между неиудеями никогда не могут быть столь же крепкими, как между иудеями. Неиудеи никогда не могут представить себя «неиудеями» как неким целым, почему и не могут чувствовать себя обязанными неиудею как таковому. Благодаря этому, они делались самыми добросовестными агентами иудейских планов в тех местах и тогда, когда иудейским властителям почему-либо было неудобным выступать открыто. Однако удачными конкурентами иудеев в области мирового господства неиудеи никогда не были.
Центральные общины, где имели пребывание главные хозяева - банкиры и воротилы предприятий, черпали свое могущество из отдельных местных общин; из центра в свою очередь шли драгоценные указания и помощь во все места, где они были нужны. Нетрудно понять, что при таком положении дела народ, который относился к иудеям недружелюбно, страдал, и, наоборот, для народа, который исполнял все иудейские желания, иудеи создавали благоприятную обстановку. Достоверно установлено, что многим народам пришлось испытать на себе силу их немилости.
Эта система, существующая издавна, сохранилась и поныне. Но теперь ей грозит опасность, как никогда. Пятьдесят лет назад международное банковское дело, в котором, главным образом, царят в качестве всесветных маклеров иудеи, находилось в полном расцвете. Банки везде имели высший надзор за правительствами и финансами. Но тут появилось нечто новое, - промышленность, которая приняла такой размер, какой не снился мудрейшим пророкам и наблюдателям. По мере возрастания силы и мощи промышленности, она сделалась могучим денежным магнитом, который привлек к себе богатства всего мира, и притом не с целью овладеть деньгами, но для работы. Производство и прибыль от производства вместо займов и процентов от займов - такова была новая главная метода уже в течение продолжительного времени. Но пришла мировая война, в которой прежде всесветные маклеры, несомненно, принимали большое участие, и теперь обе силы, промышленность и финансы, борются между собою; бой должен решить, за кем останется господство - за властью денег или за производящей промышленностью. Это решение и является одной из причин, почему иудейский вопрос вновь отдан на суд общественного мнения.