Дай пять - Иванович Джанет (библиотека книг .txt) 📗

Стрелок ворвался в вестибюль, все еще держа в руке пистолет. Это был тот мужик, которого Танк выбросил в окно, обитатель квартиры 3С. Глаза бешеные, лицо бледное.

– Бросай оружие, – заорал он на меня. – Бросай гребаное оружие.

Я посмотрела вниз – и действительно, я держала пистолет.

– Вы ведь не собираетесь меня застрелить, а? – спросила я замогильным голосом.

На нем был надет длинный плащ. Он распахнул его и продемонстрировал опоясывающую его связку пакетов.

– Ты это видишь? Тут взрывчатка. Не станешь делать, что я скажу, и мы взлетим на воздух.

Я услышала глухой звук удара и поняла, что пистолет выскользнул у меня из пальцев и упал на пол.

– Мне нужно в мою квартиру, – скомандовал он. – Нужно попасть туда прямо сейчас.

– Она закрыта.

– Так добудь ключ.

– Нету меня ключа.

– Черт, тогда вышиби проклятую дверь, – посоветовал он.

– Я?

– А ты видишь тут кого–нибудь еще?

Я посмотрела на Танка. Он не двигался.

Парень в плаще махнул пистолетом в сторону лестницы:

– Вперед.

Я бочком обошла его и поднялась по лестнице на третий этаж. Там встала перед дверь в квартиру 3С и потрогала ручку. Разумеется, закрыто.

– Пни ее, – приказал парень в плаще.

Я пнула.

– Черт! Что это за пинок. Ты совсем ничего не умеешь? Телевизор что ли не смотришь?

Я отошла на пару шагов и с размаху врезалась в дверь. Ударилась боком и отскочила рикошетом. С дверью ничего не случилось.

– Когда Рейнджер так делал, у него срабатывало, – пожаловалась я.

Парень в плаще вспотел, и пистолет затрясся в его руке. Он повернулся к двери, взялся за оружие двумя руками, прицелился и нажал дважды на курок. Дерево расщепилось, и раздался лязг металла о металл. Парень пнул дверь на уровне замка, и та с треском отворилась. Он бросился внутрь, включил свет и огляделся:

– Что случилось с моим барахлом?

– Мы очистили квартиру.

Он пробежался по спальне и ванной и вернулся на кухню.

– Вы не имели права, – завопил он на меня. – Вы не имели право забирать мое барахло.

– Да тут его не очень–то много и было.

– Тут было целое состояние! Ты знаешь, что у меня тут было? Хорошая дрянь. Чистейшая. Черт, ты знаешь, как мне сейчас требуется вмазать?

– Послушайте, как насчет того, чтобы отвезти вас в лечебницу? Там вам помогут.

– Не хочу я в лечебницу. Мне нужна моя заначка.

Дверь открыла жительница квартиры 3А:

– Что происходит?

– Возвращайтесь в квартиру и закройте дверь, – посоветовала я ей. – У нас тут маленькая проблема.

Дверь с шумом захлопнулась, и щелкнул замок.

Парень в плаще снова забегал по квартире.

– Черт, – приговаривал он.– Черт, черт.

В холле появилась еще одна женщина. Она была сгорбленной и хрупкой, как тростинка. Возраст ее приближался годам к ста. Короткие седые космы торчали пучками на голове. На ней были надеты розовая фланелевая ночная рубашка и большие пушистые шлепанцы.

– От всего этого шума я не могу спать, – заявила она. – Живу в этом доме сорок три года и никогда не видела такого беспорядка. У нас тут всегда был хороший район.

Парень в плаще развернулся, наставил пистолет на женщину и выстрелил. Пуля врезалась в стену позади нее.

– Накоси-выкуси, – сказала старушка, вытаскивая никелированный девятимиллиметровый откуда–то из складок ночнушки и целясь двумя руками.

– Нет! – заорала я. – Не стреляйте. Он опутан…

Слишком поздно. Старушка продырявила парня, и звук моего голоса потонул в грохоте взрыва.

* * * * *

Очнулась я, привязанная к каталке. Я находилась в вестибюле здания, и вокруг было полно людей, преимущественно копов. В фокус попало лицо Морелли. Губы его двигались, но не было слышно, что он говорил.

– Что? – заорала я. – Говори громче.

Он помотал головой, замахал руками, и я прочла по его губам: «Несите ее прочь». Парамедики покатили каталку из вестибюля на воздух. Я ощутила, как меня грузят в санитарную машину, ночное небо освещали мигалки.

– Эй, погодите минуту, – воспротивилась я. – Я в порядке. Дайте мне встать. Отвяжите эти ремни.

* * * * *

Был уже разгар утра, когда я освободилась из больницы. Я оделась и мерила шагами палату, когда явился Морелли с документами на выписку.

– Тебе позволили уйти, – сообщил он. – Будь я на их месте, просто перевел бы тебя на другой этаж в психиатрическое отделение.

Как исключительно зрелая личность я показала ему язык. Потом схватила сумку, и мы покинули палату до того, как появилась сестра с обязательной инвалидной коляской.

– У меня множество вопросов, – заявила я Морелли.

Он направлял меня к лифту.

– У меня у самого парочка имеется. Итак, что, черт возьми, произошло?

– Я первая. Мне нужно знать, что с Танком. Никто мне ничего вразумительного сказать не может. Он, э, знаешь ли?..

– Умер? Нет. К сожалению. На нем был бронежилет. Пуля опрокинула его на спину и оглушила. Он ударился башкой, когда падал, и вырубился на время, но сейчас он в порядке. И между прочим, где была ты, когда в него стреляли?

– Я лежала на полу. И только что встала с постели.

Морелли усмехнулся.

– Дай уточню. Тебя не достали пули, потому что ты спала на работе?

– Что–то типа того. У тебя звучит лучше, чем я выразилась. А что насчет парня с бомбой?

– Пока нашли ботинок и пряжку ремня поблизости того, что осталось от квартиры – а осталось, между прочим, не много – и несколько зубов на Старк Стрит.

Открылась дверь лифта, и мы вошли.

– Ты шутишь насчет зубов, верно?

Морелли состроил гримасу и нажал на кнопку.

– Кто–нибудь еще пострадал?

– Нет. Старушка шлепнулась на задницу, в точности как ты. Ты подтвердишь ее историю, что она стреляла в целях самообороны?

– Ага. Наркоман выстрелил первым, прежде чем она его взорвала. На стене должны быть следы… если стена еще сохранилась.

Мы вышли из вестибюля и перешли улицу к пикапу Морелли.

– Куда сейчас? – спросил Морелли. – К тебе? Домой к твоей матушке? Ко мне? Если ты еще не пришла в себя, добро пожаловать: можешь у меня остаться.

– Спасибо, но мне нужно ехать домой. Хочу принять душ и переодеться.

Потом я хотела поехать поискать дядю Фреда. Мне покою не давало желание отследить его шаги. Я хотела постоять на парковке, где он исчез, и попытаться поймать психические вибрации. Не то, чтобы мне когда–нибудь удавалось поймать психические вибрации от чего–то прежде, но… эй, ведь все всегда происходит в первый раз.

– Кстати, ты знаешь букмекера по имени Торчок?

– Нет. А как он выглядит?

– Итальянец среднего роста. Может, около сорока.

– Мне это ничего не говорит. Откуда ты его знаешь?

– Он посетил Мейбл, а потом навестил меня. Клянется, что дядя Фред должен ему деньги.

– Это Фред–то?

– Если дядя Фред хотел играть на скачках, почему бы ему не сделать ставку с сыном?

– Потому что не хотел, чтобы кто–нибудь знал, что он играет.

– Ох, да. Я как–то не подумала об этом.

Точно.

– Я говорил с твоим врачом, – сообщил Морелли. – Он сказал, что тебе полагается пару дней вести спокойный образ жизни. И что звон в ушах у тебя со временем пройдет.

– Звона уже гораздо меньше.

Морелли искоса взглянул на меня:

– Ты ведь не собираешься вести спокойный образ жизни, верно?

– Определи, что значит «спокойный».

– Посиди дома, почитай, телевизор посмотри.

– Может, что–то такое и сделаю.

Морелли въехал на мою стоянку и, развернувшись, остановился.

– Когда будешь в состоянии, тебе нужно заехать в участок и составить формальное заявление.

Я выскочила из машины.

– Ладно.

– Погоди, – сказал Морелли. – Я поднимусь с тобой.

– Не нужно. В общем, спасибо. Со мной все хорошо.

Морелли снова усмехнулся: