Black Sabbath:история группы - Макайвер Джоэл (электронная книга .TXT) 📗

Несмотря на все сомнения в собственном мастерстве, Гизер - тоже очень уважаемый в индустрии басист. Список его оборудования впечатляет: «Я использую бас-гитары „Lakland" с усилителями „Ampeg SVT"… это можно понять, по­слушав мою музыку. Гитары сделаны на основе басов фирмы „Fender" - серий „Precision" и „Jazz". Звучат совсем как ста­рые „Fender" - я не очень люблю звук новых гитар этой фир­мы. У меня целая коллекция басов „Fender", поэтому я точно знаю, что мне нужно, - то старое звучание, как в шестидеся­тых. В нем есть необходимая острота. Раньше я всегда ис­пользовал „Precision" с таким широким грифом, но теперь я оценил и грифы басов серии „Jazz". На сцене я их постоянно меняю, потому что для разных песен мы по-разному настраи­ваем инструменты - где-то опускаем настройку на полтора тона, где-то - на один, иногда - на полтона. В зависимости от того, какая настройка мне нужна, я использую определен­ные инструменты».

Корме того, Батлер рассказал, что некоторые производи­тели изготовили оборудование специально под его нужды: «Мне нравятся бас-гитары „Spector", но эта контора обанкро­тилась, поэтому я больше не заказываю у них инструменты - перешел на „Vigier", где мне помогли подобрать именно то, что нужно. Когда „Fender" предложила мне использовать свой „Fender Precision", я им сразу сказал, что мне нужно, чтобы там было двадцать четыре лада. Эти кретины мне ответили: „Ну нет - бери что дают". А в „Vigier" просто спросили, что мне нужно, - я им объяснил, что это базовое требование, и попросил переделать специально для меня».

Можно с уверенностью говорить о том, что Айомми вы­пустит еще как минимум один альбом. Ему очень понравилась работа над первым сольником, который вышел в 2000 году. Как Айомми объяснил Диджею Джонсону в интервью для «Cosmik Debris», стиль звучания своего первого альбома он изобрел совершенно случайно: «Когда я только начал со­чинять для него материал, я придумал около двадцати песен, пытаясь нащупать стиль, в котором хотел бы выдержать весь альбом, - все эти песни были совершенно разными. В итоге я [плюнул на это и] снова вернулся к сочинению риффов. Потом я стал потихоньку записывать готовый материал, но тут случилось воссоединение „Black Sabbath", турне и все дела - пришлось отложить все это до лучших времен.

Времени на работу толком не было, потому что все наши силы уходили на мировое турне „Sabbath". Приходилось за­писывать сольник в перерывах между концертами и после окончания турне… было круто. Когда только запускаешь про­ект,™ думаешь: „О боже, придется работать с этими людьми", причем „этими людьми" могут быть самые разные музыканты. Можно общаться с ними сколь угодно долго, но, пока не проверишь их в работе, нельзя делать никаких прогнозов. В моем случае все они оказались просто супер. Мне очень понрави­лось абсолютно все. Каждый из этих людей оказался милым, приятным в общении, настоящим джентльменом. Мы отлично провели время, славно повеселились, и это чувствуется и в самой работе. Нам всем очень понравилось работать друг с другом».

Интересно, почему же тогда Айомми не выбрал этот же подход, работая над следующим альбомом?

Что касается Шэрон, она продолжала пожинать плоды успеха, свалившегося на нее в последние годы. На момент написания книги ей было всего 48 лет, самый возраст для бизнес-леди, к тому же за годы работы в музыкальной инду­стрии она успела накопить немалый опыт. Незадолго до раз­решения многолетнего конфликта с отцом, Шэрон призналась в одном интервью, что в шоу-бизнесе она начала работать с самого юного возраста: «Я многому у него [Дона Ардена] научилась и успела понять, что его методы не работают.

Каждый артист, с которым он когда-либо имел дело, - про­сто каждый - рано или поздно от него уходил, начиная с самого Джина Винсента. Я же не просто работаю! Еще ре­бенком я начала буквально жить музыкальным бизнесом. Я помню разборки с Джином Винсентом. Один раз такое дерь­мо прокатывает, но нельзя так поступать постоянно, просто нельзя. Это работает до тех пор, пока тот талантливый паренек, которого ты нашел, еще уязвим, потому что не знает жизни. Это длится два-три года, а потом он понимает, что к чему, и уходит. Артисты очень быстро умнеют… Это не менеджмент, а какое-то варварство!.. Начиная с пятидесятых, мой отец вел себя как чертов преступник - он находил всех этих ре­бят и превращал их в рок-звезд, а потом все, что они заработали, переходило ему. Он мог снять для них жилье, дать ма­шину, денег на одежду и развлечения - и все, ни цента боль­ше. Они на него фактически батрачили».

Ну а Оззи? Оззи будет продолжать делать то, что он всегда делал, - балансировать между образом сумасшедшего, ко­торого он играет на публике, и добропорядочного семьянина, в которого он превращается дома. О своих детях он неиз­менно отзывается с восхищением, вот, например: «От перво­го брака у меня есть дочь, сын и приемный сын… На обложке альбома „Diary Of A Madman" - мой сын. Он просто копия меня. Его зовут Луис, но я называю его Бомбинс. Это - про­сто имя, которым я хотел его назвать: не люблю обычные имена. Дочь я вообще хотел назвать Берт Рейнольде (Берт Рейнольде (р. 1936) - известный американский актер), но жена эту идею зарубила на корню».

О Луисе Оззи как-то сказал еще: «Я научил своего сына - ему пятнадцать - курить марихуану. Я сказал ему: „Сынок! Лучше уж кури травку, чем табак". Он спросил: „Но почему, пап?", и я объяснил: „Потому что ты физически не сможешь выкурить столько травки, сколько табака. Табак - самый коварный наркотик, потому что ты даже не осознаешь сте­пень своей привязанности. Куришь и куришь, а потом раз - и ты покойник".

Однако певец, кажется, осознает, кто он есть и в чем его призвание (а это истинный признак мудрости). В интервью изданию «Launch» Осборн сказал: «Я должен думать о людях, помогать людям, развлекать их. Я - семейный человек. Муж. Отец. Много лет я был тем, о ком мы теперь стараемся не вспо­минать. Каждый день я работаю над собой, стараясь стать лучше. Думаю, этот процесс происходит непрерывно и про­длится до конца моих дней. Я всегда думаю о том, что я дол­жен сделать, чтобы улучшить свою жизнь. Например, бросить курить… Когда я встречаю людей, которые меня практически не знают, первое, что я слышу - „О, вы - тот самый парень, что откусывает головы всякой живности?" Меня это уже за­колебало по самое не могу, а они всё вспоминают. Больше всего меня бесит, что на самом деле я совсем другой. Если вы думаете, что Оззи Осборн - именно такой, то вы жестоко ошибаетесь».

Как бы то ни было, он не пытается ничего отрицать: «Знаете, я попробовал все известные наркотики - кокаин, бухло, - но самым страшным для меня оказался табак. Бро­сить курить оказалось сложнее всего… этим утром кто-то меня спросил: „Как ты думаешь, чему ты обязан своим долго­летием?" Не знаю. В смысле, я не мог и надеяться, что про­живу так долго. По всем статьям я должен быть уже трупом! Как только я не измывался над своим телом - наркотики, алкоголь, тот образ жизни, который я вел последние тридцать лет! Теперь если просто комар чихнет в мою сторону - я покойник. Моя история - не выдумка, это самая настоящая жизнь. Некоторые мои личные встречи с людьми, которыми я когда-то восхищался на расстоянии, меня расстроили. Я всегда держу эту мысль в голове и, если не хочу разочарования, стараюсь не встречаться с кумирами. Я большой фанат „Beat­les", и как-то раз летел на „конкорде" с Полом и Линдой Мак­картни. Я мог запросто подойти к ним и познакомиться, но не стал - не хотел разбивать свою мечту. Зато с Ленноном я бы встретился с огромным удовольствием».

По мнению музыканта, самым крупным его достижением стал «Ozzfest»: «Вот настоящая история „Ozzfest": десять лет назад мой друг, который занимается музыкальным бизнесом - у него в Англии ряд проектов на радио и телевидении, - сказал мне: „Кажется, самому Господу угодно, чтобы ты выжил [в этом бизнесе]. Я уже вижу, как тебе лучше всего вписать­ся в круговорот рок-н-ролла, - ты должен начать им управ­лять". А в девяносто шестом ко мне неожиданно пришла Шэрон: „Чем бы ты хотел заняться?" Я ей ответил: „Слушай, Джонатан Кинг подкинул мне идею, и, думаю, она может сра­ботать. Как думаешь, смогу я организовать сет на два с по­ловиной часа?", а она: „Так попробуй!" Тогда я сделал четыре шоу „Ozzfest". Все билеты разлетелись только в путь. Тогда же я основал „Ozz Records" - хотел подписать несколько групп. Мы никогда не декларировали, что будем искать толь­ко метал-команды, - я хотел, чтобы были и джаз, и фолк, и просто поэты, - просто чтобы народ мог передохнуть. Но я сделал одну ошибку - назвал лейбл „Ozz Records", поэтому многие думали: „О, я не стану отправлять туда свои записи - это не металл, так что они даже слушать их не захотят". Зато наш офис был завален письмами от юных металлистов, и это было здорово. А потом мы запустили „Ozzfest", и лейбл отошел на второй план. В девяносто седьмом Шэрон спросила, не хочу ли я снова организовать фестиваль, и мы сделали еще двад­цать два шоу, о которых благодаря молве узнали все. Наше турне стало вторым по обороту… Но мы не дураки.