Завет Кольца (антология) - Бауер Стивен (первая книга .txt) 📗
Да, у меня были крылья, но я просто упал. И Олли последовал за мной; должно быть, эта бестолочь умудрилась запутаться в шнуре от микрофона. Типичный луноход! Я сообразил, что лететь вверх сейчас бесполезно, поскольку этот ушлый тип приковался ко мне микрофонным шнуром и тоже попал бы наверх. Так что я спокойно падал себе все ниже и ниже: в конце концов бояться мне было нечего. Так я думал.
И был дурак.
Потому что когда мы наконец долетели до самого дна, тут все и произошло. Я тотчас обвинил Олли в шпионаже, однако он имел наглость только ухмыляться, глядя на меня, и качать головой.
— Ты ошибаешься, — сказал он, — я здесь по иску о выселении.
Глаза у меня вылезли почти что на затылок.
— Какой еще иск о выселении?
— Ты просрочил арендную плату, — заявил он, — и «Супер Илу» приняли решение о принудительном выселении. Вот у меня тут письменное… — он полез к себе под рясу, а я понял, что таким маневром он ставит меня в очень неприятное положение и у меня остается один-единственный выход: рвать когти. Олли внизу, в глубинах земли, явно не ориентировался, и если бы мне удалось от него отвязаться, никто бы никогда не узнал, что там у нас с ним произошло.
Но он был ловкий и чудовищно цепкий. По-видимому, даже для таких бездарей тысячелетия не проходят даром. Шпик несчастный! И в конце концов у меня осталась только одна надежда: Бесконечная Лестница. Уж, наверное, я почаще его бегал по ней вверх и вниз, следовательно, был тренированнее. А тот, кто к подъему по ней непривычен, самое позднее после 4789-й ступени вынужден делать передышку. Но Олли она не потребовалась. И в итоге мы выбрались наверх. Мы. Причем я уже едва дышал.
А вот что сказал Олли:
— Ага. Так тут еще терраса с обзорной панорамой! Не оговорено! Это будет еще значительно дороже…
Я с каждой минутой все меньше боялся этого иска о выселении и испытывал уже только гнев. Наверное, на много километров вокруг было видно и слышно, как мы там стояли и орали друг на друга. Но как ни крути и куда ни кинь, а за Олли была, выражаясь языком современных адвокатов, вся сила закона, даже если его действия и были направлены на устранение конкуренции.
В конце концов мне не оставалось ничего другого, как подчиниться. Будучи неплатежеспособным (денежная реформа, проведенная этими «Супер Илу», пока я сидел под землей, прошла мимо меня), я вынужден был согласиться на условия мировой, которые навязал мне Олли: мне следовало немедленно слетать с насиженного гнезда, я не имел права ничего с собой забирать и когда-либо туда возвращаться. К тому же Олли указал мне на то, что Мел свой «бунт», как он насмешливо его называл, давно уже прекратил (то-то я последние несколько тысяч лет ничего о нем не слышал) и теперь чешет с каким-то второразрядным шоу по другим мирам, в которых хитовый сингл «Принцев Супер Илу» «Айнулиндалэ» еще не известен, так что для «Илу» они никакой конкуренции не составляют. И Олли советовал мне последовать примеру Мела и поискать счастья в каком-нибудь таком мире, который будет созвучен моему характеру «бунтовщика», — вот как я и попал сюда.
Я: Господин Вал, я благодарю вас…
ОН: Не так шустро, чувак! И убери лапы с клавы. О чем базарили, еще не забыл? Не должен был. В моей пурге ничего особого нет, я это знаю, но это моя пурга. Которая до сих пор никого никогда не интересовала — кроме одного раза, — но кой-чего все-таки стоит. Тот дурилка был профессор. И из лапши моей потом роман тиснул, даже не один, только малость туфты нагнал и правду исказил, чтобы для публики поэффектнее было. Короче: ни одного слова не менять, понял? И без вариантов. Я два раза по одним граблям не хиляю…
Дитмар Шмидт
Каменная душа
(перевод Е. Шушлебиной)
Гравий скрипит под ногами; над полями эхом раздается маршевый шаг. Солдат вокруг я почти не знаю. На моем плече тяжелое копье, а в сажени от меня ритмично раскачивается острие копья впереди идущего. Черный лак защищает металл от ржавчины и не дает отблесков на солнце. Черные плащи развеваются на ветру. Мы идем днем, когда враг спит. Нашим союзникам, эльфам и великанам, это не нравится. Они предпочитают темное время суток.
Великаны — добродушные простаки; они надежны и выносливы. Однако они слишком долго находились под игом вампиров, влача жалкое существование. Это привело к тому, что теперь они чрезмерно заботятся о защите своей чести и обижаются на каждую мелочь. Следует помнить: тот, кто разгневает великана, должен благодарить Бога, если доживет до следующего дня.
Эльфы выглядят жутковато. У них темная, похожая на пергамент кожа и горящие красным огнем глаза; они носят украшения из птичьих перьев. От долгого рабства тела их согнуты в вечном поклоне. Но может быть, их дети, родившись свободными, обретут гордую походку и будут смотреть собеседнику прямо в глаза. С ними почти невозможно разговаривать, так как реагируют они непредсказуемо. Зато они отважны и готовы отдать жизнь в борьбе против ига вампиров.
Еще есть мы, люди — умные, но слабые, нас много. Когда-то мы были пушечным мясом для вампиров, но благодаря упорству и находчивости мы скоро победим. Безымянный, наш предводитель, обладающий магической силой, ведет нас в светлое будущее.
Мы идем по Хигрону — выжженной пустоши. Когда-то здесь были зеленые пастбища и плодородные поля. Сегодня эти места непригодны для земледелия. Здесь было последнее сражение, в котором полегло войско короля Алерихса, не выдержавшее натиска вампиров. Интересно, как могут вампиры в течение столетий удерживать эту местность и выживать, не нападая друг на друга? Ведь кроме них здесь никого нет.
За моей спиной послышалось сопение. Я оглянулся и увидел двух низкорослых эльфов, которые перешептывались и обменивались многозначительными взглядами. Ухмыляясь, они прошмыгнули дальше. Это агенты, выискивающие вампиров, которым уже не раз удавалось, сменив обличье, проникнуть в наши ряды. В большинстве случаев их сразу разоблачали, однако наиболее хитрые умеют выдать себя за наших. Они уже нанесли нам немалый ущерб.
Агенты обладают тонким чутьем. Они узнают врага по особому запаху, которого ни люди, ни большинство эльфов, ни тем более великаны не чувствуют. Поговаривают, что среди их предков встречались ведьмы, поэтому им легче определить своих родственников, вампиров.
И вот войска стоят лицом к лицу. Я — в первом ряду; около меня бывалые испытанные солдаты: в черных кожаных формах, в кованых шлемах, вооруженные мечами и кинжалами. Как иглы рассерженного ежа устремлены в небо наши копья.
Враг занял позицию на краю леса, он вынужден обороняться, так как наступаем мы. Империя вампиров обречена; скоро мы их растопчем.
Мы видим их высокомерные бледные лица, красные глаза и белесые волосы. На них зеркальные доспехи, отражающие любые чары. Они угрожающе размахивают зазубренными мечами и потрясают копьями.
Раздается звук рога — это сигнал к наступлению. Все как один, как единое живое существо, мы бросаемся на врага.
Безымянный должен применять все свое искусство, чтобы отражать нападение вампиров. Даже если мы этого не замечаем, он защищает нас и направляет их адскую силу обратно в Абиссус, в преисподнюю, в которой они рождены и из которой черпают силу. Считается, что в случае крайней необходимости они вызывают оттуда черных воинов, которые на языке теней зовутся абис-кели…
Одержав победу, трудно выразить пережитое словами. На поле брани лежат молодой и старый, человек рядом с великаном, эльф рядом с вампиром. Для того, кто мертв, все уже позади.
Никого не оставляют умирать на поле сражения; тяжело раненные получают последний, избавляющий выстрел. Важно исполнить этот тяжкий долг до наступления ночи, потому что под покровом тьмы появятся вампиры, и того, кто достанется им живым, ожидает худшая судьба: души их в преисподней будет терзать Черный Господин. Так что лучше умереть в честном бою и сразу отправиться к праотцам!
