Преследование праведного грешника - Джордж Элизабет (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Хотел поговорить с Джули вот об этом.
Ханкен заметил, что все эти брошюры предлагали услуги клиник по лечению алкоголизма. Грязные и потрепанные, они выглядели как беглецы из библиотеки благотворительной организации «Оксфам». Либо Бриттон мусолил их уже несколько недель, либо выискал их в лавке старьевщика и держал при себе для подобного случая.
— Хочу пройти курс лечения, — признался Бриттон. — Пора уже, по-моему. Не хочется, чтобы у детей Джули вместо дедушки был горький пьяница.
— Джулиан задумал жениться?
— О да, все к тому идет.
Бриттон протянул руку за своими брошюрами, и Ханкен передал их ему, наклонившись под зонт.
— Он славный парень, наш Джули, — сказал Бриттон, засовывая брошюры обратно в карман куртки. — Не забывайте этого. Он будет славным отцом. А я стану дедом, которым он сможет гордиться.
Последнее утверждение вызывало как минимум легкое сомнение. От Бриттона так сильно несло джином, что его дыхание можно было бы поджечь спичкой.
Инспектор Ханкен появился на крепостной стене в тот момент, когда Джулиан Бриттон проводил там совещание с организаторами исторической баталии. Он видел, как детектив разговаривал с его отцом, и видел, как Джереми предъявил собеседнику свои лечебные брошюры. Джулиан понимал, что вряд ли Ханкен заглянул в Бротон-мэнор поболтать с его отцом о проблемах лечения алкоголизма, поэтому приход полицейского не застал его врасплох.
Их разговор был недолгим. Ханкен хотел узнать точную дату его последнего посещения Лондона. Джулиан прошел с ним в свой кабинет, где на столе среди кучи бухгалтерских книг лежал ежедневник. Записи в нем велись безупречно, и Джулиан, пролистав страницы, показал инспектору, что последний раз ездил в Лондон во время пасхальных праздников, в начале апреля. Он останавливался в отеле «Ланкастер гейт». Ханкен легко мог проверить его слова, поскольку рядом с названием отеля в ежедневнике Бриттона стояла и отметка о заказанном номере.
— Бывая в городе, я обычно останавливаюсь в этом отеле, — сказал Джулиан. — А почему вдруг вы заинтересовались?
Ханкен ответил вопросом:
— А почему вы не остановились у Николь Мейден?
— Она снимала квартиру на двоих. — Джулиан покраснел. — Кроме того, она предпочитала, чтобы я жил в отеле.
— Но вы ездили в город, чтобы повидаться с ней?
Он подтвердил.
Это и впрямь было глупо, сказал себе Джулиан, наблюдая, как Ханкен пробирается к выходу сквозь массу заполнивших двор роялистов, которые толпились под навесами и зонтами, готовясь к очередному этапу битвы. Он поехал тогда в Лондон, почувствовав, что Николь как-то изменилась. Не только потому что не приехала в Дербишир на Пасху — как обычно приезжала па каждый праздник во время учебы в университете, — но и потому, что начиная с осени раз от разу она выглядела все более чужой и отстраненной. Он заподозрил, что у нее появился другой мужчина, и захотел узнать плохие новости из первых рук.
Джулиан с горечью усмехнулся, вспомнив ту поездку в Лондон. Он ни разу не спросил у Николь напрямик, есть ли у нее кто-то другой; в глубине души ему вовсе не хотелось этого знать. Его вполне устроило то, что, неожиданно нагрянув к ней в гости, он не застал никакого соперника, а проверив украдкой шкафчик в ванной комнате, аптечку и комод, не нашел ничего из того, что необходимо мужчине утром после любовного свидания. А главное, Николь с готовностью занялась с ним любовью. Каким же безнадежным тупицей он был в то время, искренне веря, что физическая близость что-то для нее значит!
Но теперь-то он знал, что это было лишь частью ее работы. Лишь частью той профессии, которой Николь зарабатывала деньги.
— Джули, мальчик мой, с копами я разобрался.
Повернувшись, Джулиан увидел входящего в кабинет отца, очевидно насытившегося дождем, реконструкцией исторической битвы и общением с прочими зрителями. На руке у Джереми висел зонт, с которого капала вода, а в другой руке он держал походный табурет и термос. Подзорная труба дядюшки самого Джереми торчала из нагрудного кармана куртки, принадлежавшей его деду. Джереми улыбнулся, явно довольный собой.
— Организовал тебе алиби, сынок. Железобетонное, как автострада.
Джулиан удивленно уставился на отца.
— О чем ты говоришь?
— Я рассказал этому сыщику, что во вторник вечером заходил на псарню, где ты принимал роды. Мол, видел, как рождаются щенки и ты присматриваешь за ними.
— Но, папа, я не говорил им, что ты заходил туда! Я не говорил им… — Джулиан вздохнул и начал прибирать на столе, складывая гроссбухи в стопку по месяцам. — Теперь они будут думать, почему это я ни разу не упомянул о тебе. Видишь, папа, что получается? Разве ты не понимаешь?
Джереми постучал дрожащим пальцем по виску.
— Твой старик все продумал заранее, мой мальчик. Сказал, что не стал беспокоить тебя. Ты ведь выполнял роль повивальной бабки, и мне не хотелось отрывать тебя от столь важного процесса. Добавил, что зашел посоветоваться с тобой насчет лечения от алкоголизма и показать тебе вот это. — Джереми в очередной раз потряс своими брошюрами. — Убедительно, правда? Ты уже видел их, ясное дело. И если бы он спросил тебя о них, то ты мог бы подтвердить, верно?
— Инспектор не спрашивал меня о том вторнике. Он хотел узнать, когда я последний раз ездил в Лондон. Поэтому он наверняка удивился, с чего тебя так беспокоит мое чертово алиби, когда он уже и думать о нем забыл. — Несмотря на раздражение, Джулиан вдруг понял, что у отцовского поступка есть подоплека. — Почему ты вообще решил дать мне алиби, папа? Ты же знаешь, что я в нем не нуждаюсь. Я действительно торчал на псарне. Касси была на сносях. И вообще, с чего ты заговорил об этом?
— Меня предупредила твоя кузина.
— Сэм? О чем?
— Она сказала, что полицейские странно посматривают на тебя и ей это не нравится. Она сказала: «Дядя Джереми, можно подумать, что наш Джули смог бы поднять на кого-то руку». Ее прямо-таки охватил праведный гнев, Джули. Вот это женщина. Такая преданность… Это кое-что да значит.
— Но я не нуждаюсь в преданности Сэм, как, впрочем, и в твоей помощи. Я ведь не убивал Николь.
Джереми перевел взгляд с сына на письменный стол.
— Никто и не говорит об этом.
— Но раз ты решил, что должен солгать полицейскому, то это означает… Папа, неужели ты думаешь, что я убил ее? Ты и вправду поверил… О господи.
— Ну что ты раскипятился? Вон, аж покраснел весь. Я же не сказал, что о чем-то там подумал. А если и подумал, то совсем о другом. Мне лишь захотелось слегка упростить эту проблему. Мы не должны просто мириться с течением событий, Джули. Мы еще можем сделать что-то для решения нашей судьбы, понимаешь?
— Так вот ради чего ты стараешься? Хочешь устроить мою судьбу?
Джереми мотнул головой.
— Эгоистичный паршивец. Я пытаюсь привести в порядок мою собственную жизнь. — Он поднял брошюры и прижал их к сердцу. — Я хочу покончить с алкоголизмом. Пора. Я хочу этого. Но видит Бог, да и сам я понимаю, что для этого мне нужна помощь.
Джулиан достаточно много общался с отцом, чтобы научиться распознавать по его тону тайные происки. Желтый предупредительный флажок замаячил у него перед глазами.
— Папа, я знаю, что тебе хочется вернуться к трезвой жизни. И мне ужасно приятно это слышать. Но все эти программы… с их ценами…
— Ты можешь пойти на это ради меня. Ты можешь пойти на это, сознавая, что я делаю это ради тебя.
— Да ведь дело не в том, что я не хочу помочь тебе. У нас просто нет таких денег. Я уже сорок раз просмотрел все счета и понял, что у нас нет средств. А ты не думал о том, чтобы позвонить тете Софии? Если бы она узнала, на что ты намерен употребить деньги, то, наверное, согласилась бы одолжить…
— Одолжить? Держи карман шире! — Джереми резко взмахнул брошюрами. — Твоя тетушка будет стоять насмерть. «Он бросит пить, когда сам захочет бросить» — вот что она скажет по этому поводу. Она и пальцем не пошевелит, чтобы помочь мне в этом деле.
