Герой империи. Сражение за инициативу - Михайловский Александр (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Брэк! – сказал каперанг Малинин. – На связь с управляющим мозгом «Корсара вы будете выходить по очереди. Но должен напомнить: если клан Синих Огней вырастил этот Корабль из собственного эмбриона, то его мозг будет безоговорочно предан своей матроне и ее клану. И вот тогда, если вы позовете его и не сумеете уговорить его сдаться, то серьезного боя избежать уже не удастся. Поэтому, прежде чем окликать Корабль Синих Огней, вам нужно вскрыть взаимоотношения у него на борту и сделать соответствующие выводы. Только на основании точных данных я смогу сделать выбор между переговорами и внезапным стремительным абордажем. На этом все, в дальнейшем возражения не принимаются. Всем нам следует помнить, что на нынешний момент главная наша задача – сражение с армией дейчей за инициативу в последней для Старой Земли планетарной войне. И только потом мы начнем думать о том, как бы половчее ударить по приближающемуся врагу из космоса.
10 августа 1941 года, поздний вечер. Москва, Кунцево, Ближняя дача Сталина.
Известие о появлении в Солнечной системе космического корабля, принадлежащего вольному (дикому) клану темных эйджел, привело вождя советского народа в некоторое смущение. А ну как имперские товарищи, позабыв про войну с гитлеровской Германией, переключатся на свои космические проблемы? Но прибывший с «Полярного Лиса» с докладом бригадный комиссар Щукин успокоил вождя.
– Нет, товарищ Сталин, – покачал он головой, – наши союзники из космоса верны своим обязательствам, а приближающимся к Земле кораблем они займутся после того, как закончится предстоящее нам решающее Смоленское сражение, когда вермахт, потерпевший очередное тяжелое поражение, будет лежать в нокдауне. Но я должен сказать еще вот что. Капитан первого ранга Малинин намеревается не уничтожить чужой корабль, а взять его на абордаж и принудить клан Синих Огней к капитуляции, после которой, по имперским правилам, обычно следует предложение возглавляющей клан матроне принести присягу на верность нашей стране. И принимать эту присягу, по их имперским понятиям, предстоит вам, как главе строящейся империи…
Вождь жестом прервал бригадного комиссара.
– Погодите, товарищ Щукин, – сказал он, – для начала расскажите подробней, что такое клан в представлении диких темных эйджел, а также о том, почему за капитуляцией непременно должно последовать предложение побежденному клану перейти на нашу сторону. Не слишком ли это опасно – брать на службу вчерашних врагов?
– Клан, товарищ Сталин, – ответил бригадный комиссар, – это такая большая семья, и состоит он из дочерей, сестер и тетушек текущей матроны. Как правило, один клан – это один корабль, являющийся общей собственностью всех членов этого клана. Темные эйджел не признают за отдельными индивидами права владеть движимой и недвижимой собственностью, объектами имущественного права могут выступать только кланы. Внутри клана у них все общее, тем более что в своих кораблях с управляемым климатом темные эйджел не носят одежды и разгуливают в костюмах Евы. Как и у многих видов животных, потомство в клане у темных эйджел приносит только доминирующая самка, а остальные обеспечивают ее потомство заботой. Впрочем, поскольку живут эйджел очень долго, такие ситуации бывают нечасто. Иногда кланы делятся. Выглядит это очень похоже на роение пчел, только о гнезде-корабле в таком случае заботятся заранее. Сначала клан должен разбогатеть настолько, чтобы суметь купить новый корабль… Правда, иногда случается по-другому и в ход идет обыкновенный захват. Побежденных в таком случае просто уничтожают. У темных эйджел, у которых все основано на кровном родстве, просто не принято брать чужаков в семью, несмотря ни на какие клятвы. Для империи, напротив, кровь – это ничто, а убийства побежденных находятся под строгим безусловным запретом. В этом отношении они полностью противоположны как диким темным эйджел, так и Гитлеру с его сворой. Но за дикими темными эйджел есть еще одна особенность. Их матроны могут быть полными суками, не щадящими ни женщину, ни ребенка только потому, что те не являются им родней, но в то же время они фанатически верны принесенным клятвам и сентиментально относятся к собственной родне. Не было еще случая, чтобы свободный выбор между смертью для всех и верной службой на благо Империи какой-нибудь клан выбрал смерть. Также не было случая, чтобы хоть один клан изменил своей клятве. Да и не может там быть измены, поскольку, по древним обычаям тех же эйджел, победитель должен удочерить всех побежденных, и с того момента они становятся плоть от плоти и кровь от крови победоносной империи. А ведь темные эйджел – это не абы кто, а новые тактики и пилоты будущей Империи…
– Вы можете не уговаривать меня, товарищ Щукин, – буркнул Сталин, – я сам все прекрасно понимаю. Но одно дело – вступать в контакт с уже цивилизованными Империей существами, и совсем другое – с дикими темными эйджел, которые, как сказала мне товарищ Малинче Евксина, не более чем дикари, которых специально приспособили для жизни на просторах галактики, не сумев исправить ни одного их ключевого недостатка.
Бригадный комиссар тяжело вздохнул.
– Да, товарищ Сталин, – ответил он, – это действительно так. И что хуже всего – исходным материалом для создания эйджел, – что светлых, что темных, – послужили не дикари нашего времени, а представители вида-предшественника, отличавшегося от современного нам человека разумного только образом мышления. И этот образ мышления не подразумевает почти никакой творческой деятельности, конструирования и так далее. Преимущество эйджел в том, что они намного лучше людей обыгрывают стандартные ситуации. Из столетия в столетие эйджел воспроизводят образцы, заданные им Древними, а длинная жизнь и связанный с ней здоровый консерватизм только усугубляет эту ситуацию. И в то же время, когда темные эйджел действуют в рамках Империи, заодно с другими расами, когда достоинства складываются, а недостатки исчезают, они непременно добиваются самых выдающихся результатов. По-научному это, кажется, называется «симбиоз».
– Отлично, товарищ Щукин, – сказал вождь, – а теперь поясните мне свои слова про усыновление, то есть удочерение, подчиненных – какое отношение оно должно иметь к присяге на верность Советскому Союзу…
– У большинства примитивных народов, – сказал бригадный комиссар, – лояльность к существующим порядкам проистекает только из чувства кровного родства. У них же названное родство, то есть усыновление, удочерение и так называемое побратимство по силе создаваемых связей ничуть не уступает кровному. Когда какой-то посторонний необходим для усиления племени, то его банально усыновляют. Я консультировался у наших историков, и они говорят, что в данном случае империя принудительно стала заниматься весьма прогрессивным делом, заменяя у эйджел родовую общину соседской… Диких (как они говорят, «доимперских») эйджел порядки на «Полярном Лисе» должны шокировать не меньше, чем нас с вами.
– Интересное наблюдение, товарищ Щукин, – сказал Сталин, мягко прохаживающийся по толстому ковру, – но этого совершенно недостаточно для того, чтобы создать универсальную теорию, объясняющую все многообразие взаимодействий в сложносочиненном и сложноподчиненном обществе. И это совсем не значит, что мы собираемся игнорировать имперскую социоинженерию. Совсем нет. Просто мы не эйджел, которые могут слепо принять на веру и в течение десятков тысяч лет бездумно копировать готовый образец. Нет, – прежде чем называть это наукой, нам необходимо проверить все преподанные нам постулаты на истинность, и только после этого они смогут называться наукой. Надеюсь, это вам понятно?
– Да, – товарищ Сталин, – согласился бригадный комиссар Щукин, – понятно.
– Тогда вы можете идти, – отпустил вождь своего помощника, – возвращайтесь на «Полярный Лис» и продолжайте исполнять свои обязанности. Я думаю, что наблюдение за непосредственным контактом имперских и диких темных эйджел будет весьма полезным делом. Дело в том, что в учебниках по социоинженерии, которые мне были предоставлены, рассматриваются ситуации только внутри чисто человеческих сообществ, не имеющих включений темных и светлых эйджел, горхов и сибхов; а нам нужна полная картина, во всем ее многообразии.
