Академия Иллюзий. Любовь на гранях - Вознесенская Дарья (полная версия книги .txt, .fb2) 📗

И насколько у меня еще хватит резерва почти не спать по ночам?

Переживания о моих родных, самостоятельные занятия, злость и обида на тех, кто казался мне особенно близкими…  Сегодня, собирая вещи, я осознала, что смертельно устала. От всего.

Двое помощников коменданта общежития подхватили мои свертки – и да, за многими из них им еще придется вернуться, слава богам, меня хотя бы не заставили таскать все самой – а я уверенно двинулась под внимательными, местами насмешливыми, а местами сочувствующими взглядами моих бывших уже соседок.

Интересно, каким бы был мой взгляд, если бы это было не со мной?

Скорее всего, я бы просто не вышла из комнаты.

Нельзя сказать, что меня не волновали их взгляды. Волновала, да еще как.

Я привыкла к определенному обожанию. Уважению. Иногда даже страху. К тому, что мою форму чистят, что меня не касаются бытовые проблемы, а учебники возникают на моем столе сами собой.

Привыкла, что на меня заглядываются и мне завидуют.

Что моего расположения добиваются и мной гордятся.

Я привыкла к жизни дочери королевского советника, учебе в лучшей пятерке курса, зависти к невесте самого завидного холостяка академии…

И лишиться всего этого оказалось больно.

Впрочем, я бы все это променяла на то, чтобы мой брат оказался в безопасности, а родители – на свободе.  Беда только в том, что мне не предоставляли подобного выбора. И приходилось жить… сразу со всем.

Теперь еще и в крохотной комнатке под крышей.

Здания общежитий когда-то давно были двумя близко стоящими особняками, принадлежавшими богатым родам. И все было здесь изначально под то и устроено – огромные помещения на первом этаже, внутри которых потом наставили перегородок. Самые удобные – хозяйские – покои на средних этажах.  И помещения для слуг на верхних.

Сейчас там жили наименее родовитые студентки, к которым отнесли и меня.

Я с тоской осмотрела свою новую спальню – узкая кровать, крохотное оконце, небольшой угловой шкаф, который точно не вместит всех моих вещей, неудобный стол со стулом. И ванна с туалетом в конце коридора.

За стеной раздался какой-то страшный звук. Я подскочила, встав в стойку…

Что-то булькнуло, пролилось…

С нервным смешком снова села на продавленную кровать. Надо же… никогда не думала о существовании труб в общежитии с этой точки зрения.

Улеглась навзничь  и уставилась в потолок.

Держись, Эва-Каталина. Держись.

Но это оказалось не просто.

Теперь надо было вставать гораздо раньше – чтобы успеть привести себя в порядок в ледяной комнатушке с одним умывальником. Заплестись, глядя в крохотное зеркало. Притащить все книги в Академию. Подготовиться к занятиям и сделать все задания  – что занимало времени гораздо больше, чем раньше, когда мы готовились в пятерке…

Изучить хоть что-то, чтобы было чем поразить старшекурсников на «отборе»…

Три дня прошло в суете и попытках совладать с новым расписанием.

Но я все еще держалась.

Не срывалась ни в некрасивую истерику, ни в громкий плач по поводу загубленной судьбы.

Не давила на жалость перед магистрами, несмотря на то, что результаты стали гораздо слабее.

Не поддавалась на нагловатые предложения и не искала себе новой компании, пусть и испытывала потребность хоть в каком-то общении… но зависнув между тем, кем я была и тем, кем меня пытались сделать, я пока еще не понимала… что есть круг моего общения.

Не реагировала на уколы однокурсников – все больше недалеких девиц вроде Луисы – Эрики – и не бегала за ректором в надежде, что он может как-то повлиять на мое положение.

Хотя глухое раздражение на происходящее, страх, что все станет еще хуже, гаснущая надежда, что уничтожение моего рода – лишь дурацкая инсценировка по политическим причинам, крутило мне внутренности и гасило тот внутренний огонь, что я всегда чувствовала внутри себя. Сжимало осколки внутри до крохотного комка,  который уже распирало от желания взорваться.

Я пряталась от этих ощущений и людей в самых тухлых углах. Часами сидела там со своими книгами и записями, не желая ни идти в библиотеку, ни возвращаться в свою комнату.

Вот и сегодня.

Сколько я просидела в одной из башен после окончания занятий?  Наверное уже наступил вечер…

Вылезла из ниши, потянулась и тихонько начала спускаться по винтовой лестнице, закинув некрасивую котомку с учебниками на плечо. И замерла, потому что увидела Луису- Эрику.

Девица меня не заметила. Она прошла почти подо мной по полутемному коридору, постоянно озираясь, да еще и без сопровождения своих подпевал. И выглядело это странно…

Блондиночка остановилась, прислушалась… и скрылась за углом.

И я остановилась тоже.

У меня бывало такое и раньше. Ощущение дурноты, накатывающее на мгновение, и тут же – полная боевая готовность организма…

На мгновение мне снова захотелось трусливо спрятаться от предчувствий и ощущений, вернуться в свою  нишу или даже каморку на самом верху, остановить, наконец, череду неприятностей, сыпящуюся на меня как из Завесы.

Но имела ли я право прятаться?

Глубоко вдохнула. И осторожно, но решительно двинулась вперед. А потом заглянула за угол.

Никого. Лишь едва слышный разговор в одном из помещений.

Я с трудом вспомнила, что здесь было – кажется что-то вроде небольшой гостиной, где иногда собирались для обсуждений и дебатов студенты. И зачем же так… красться в это место?

Хотя я не лучше.

Еще раз убедилась, что свидетелей моего глупого поведения не будет, приблизилась к двойной двери и провела ладонью над магическим замком, нащупав пересечение запора. Я разобрала его с неслышным щелчком.

Голоса стали погромче,  а в створках образовалась щель.

– …ты сегодня такой отстраненный…

Это Луиса. И искреннее беспокойство в её голосе, подобострастное какое-то даже.  Она может беспокоиться о ком-то?

– Не твое дело.

Замерла.

И этот голос я тоже знала.

Еще немного раздвинула створки и заглянула внутрь, прикусив щеки изнутри, чтобы не выдать себя удивленным возгласом.

Андре сидел в одном из глубоких кресел, а Луиса стола перед ним, нервно сжимая руки. Я даже не знала, что они знакомы лично, не говоря уже…

Хотя может и не слишком знакомы? Судя по её следующей фразе.

– Знаешь, я не привыкла бегать за парнями, но…

– Так и не бегай, – завеса, какой скучающий и брезгливый  у него тон!

Таким я Хайме-Андреса не знала. Вальяжным, отстраненным и каким-то… злым?

Может наши отношения и не были завязаны исключительно на эмоциях, но… Нам было хорошо вместе.  Он всегда был весел, спокоен, нежен и сдержан.  Он искренне нравился мне, если не больше, и потому я отнеслась к его поступку – и поступку его родителей – несмотря на всю «правильность» с точки зрения аристократии как к предательству.

А сейчас у меня возникло ощущение, что меня предают второй раз.

Даже не потому, что сцена становится все более двусмысленной. А потому что мои воспоминания о нем как-будто больше ничего не значили. Знала ли я этого парня?

– Ты все еще думаешь о ней?

Мой бывший жених подался вперед. И теперь я видела гордый профиль и искривленные губы. И даже отсюда чувствовала волну раздражения. А Луиса продолжала заламывать руки:

– Заставил всех не лезть к ней, ограждаешь от чего-то. Она никто уже… А я – я рядом. И я помогу забыть о ней.

– Да? – и уже плохо скрываемое его бешенство.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

Так вот почему меня не задирали в первые дни, будто забыв о моем существовании. Завеса, наверное мне следовало быть благодарной, но…

Следующая фраза блондиночки уничтожила любую благодарность:

– Да-а. Я могу многое. Многое! Не то что эта Снежная Королева. Она и в постели была так холодна? Ведь не зря ты регулярно наведывался в дом развле…

– Заткнись.

А меня тряхнуло.

Впрочем, от следующей сцены затрясло еще больше.

Потому что Андре с глумливой ухмылкой дернул блондиночку на себя, а потом надавил ладонями на плечи, заставляя опуститься перед ним на колени. И приказал, расстегивая штаны: