Пропавшая невеста 2 (СИ) - Верховцева Полина (читать книги TXT, FB2) 📗
Страшно.
— Есть тут кто? — прошептала, едва различая свой собственный голос.
В ответ тишина.
Еще несколько шагов, не обращая внимания на дрожащие колени, и снова остановка, потому что на том месте, где рос маринис возвышался непонятный силуэт — в человеческий рост, с раскинувшимися когтистыми лапами. Ника попятилась. В голове пульсировала паническая мысль — беги! А ноги, как ватные приросли к земле и не слушались.
Она замерла, пытаясь притвориться трухлявым пнем и, надеясь, что чудовище не заметит ее во мгле. Время шло. Она не шевелилась, зловещий силуэт тоже.
С трудом переведя дух, Ника медленно шагнула вперед. Потом еще. И так, пока не подошла вплотную к поваленным деревья.
— Дура! — облегченно прошипела, ругая саму себя, — совсем от страха разум потеряла.
Однако облегчение было недолгим. Раньше тут два поваленных дерева было, а теперь пяток, не меньше. И все они рухнули туда, где рос маринис. Сам лес пытался избавиться от иномирной скверны, раздавить ее и уничтожить.
— Нет, нет, нет, — Ника бросила на землю мешок и бросилась в самую гущу, — пожалуйста нет.
Цепляясь за влажные, скользкие стволы, она пыталась сдвинуть их, но чуть не сорвала ногти. Слишком тяжело!
Тогда Доминика достала из сумки большой нож, приготовленный для мариниса и начала рубить ветки, оттаскивая их в сторону. Руки устали от тяжелой работы, по спине градом катил горячий пот, но она не останавливалась, пока не расчистила пятачок вокруг распластавшегося по земле растения. Семь его листьев обессиленно вытянулись в разные стороны, и те, которые передавило ветками, побурели и скукожились. Сердцевина еще была живая и едва заметно подрагивала.
— Не смей подыхать! — Доминика плюхнулась рядом с ним на колени.
От погибшего мариниса толку никакого!
Переборов отвращение, она прикоснулась к одному из листьев-щупалец. Оно было холодное на ощупь и влажное, будто рыба, выловленная из реки. Ника попыталась нащупать его линии жизни, но вместо этого наткнулась на темный клубок нитей, смешанных в диком беспорядке.
Такая форма жизни была чужда этому миру, и вызывала отторжение. Целительница убрала руку, брезгливо вытерев ее о подол. Ее сила здесь бесполезна. Цветок был слаб, обессилен и голоден.
— Как же я все это ненавижу, — простонала Доминика и, отвернувшись, чтобы не видеть, полоснула себя ножом по ладони, — ащщщ.
Больно! Сила внутри взметнулась, устремившись к повреждению, но целительница пригасила ее, взяла под контроль, не позволяя излечивать рану.
Снова кровь. Универсальная плата во всех мирах.
Ника поднесла ладонь, по которой стекала багровая струйка, к маринису, и угрюмо наблюдала, как капли крови, падают на гадкую сердцевину, похожую кочан капусты с кривым ртом, усеянный бурыми отростками.
— Нравится? — ухмыльнулась, заметив, как эти отростки жадно впитывали кровь, оживали и тянулись к руке.
Где-то с боку раздался шелест. Скосив взгляд, Ника увидела, как одно из щупалец сокращается, пытаясь приподняться.
— Очухался, гаденыш…Ай!
Второй лист, с другой стороны, взметнулся в ее сторону так быстро, что Ника не успела отшатнуться. Мясистый отросток обвился вокруг запястья и необычайной силой рванул к себе, присасываясь сердцевиной к открытой ране. Другие, покалеченные листья свертывались по земле отвратительными змеями и медленно подтягивались к ней.
— Пусти! — Доминика пыталась вырваться.
В том месте, где маринис впивался в кожу, нестерпимо жгло, будто разъедало кислотой. Она чувствовала жадные пульсирующие глотки, то, как он тянет из нее кровь и силы.
— Пусти! — она билась, но рука ее словно была зажата в тисках, и немела.
Ника осмотрелась в поисках того, чем можно отбиться. Нож, неосмотрительно брошенный на землю, лежал слишком далеко. Тогда она схватила первое, что попалось под руку — сухую ветку с обломанным расщепленным концом — и со всей мочи ткнула в трепещущее зеленое тело.
Оно задрожало, на миг ослабляя хватку. Этого оказалось недостаточно, чтобы вырваться. Тогда Доминика ударила еще раз. И еще.
Маринис зло клокотал, но не отпускал, а Ника уже чувствовала, как у нее кружится голова.
Как нелепо…
Помощь пришла откуда не ждали. Из тумана прямо на них выскочила перепуганная куропатка, замешкала от испуга всего на мгновение, но этого хватило, что маринис переключился на более лёгкую добычу. Обвил птицу щупальцами, втягивая ее внутрь клубка, и сдавил так что послышался хруст хрупких косточек и предсмертный стон жертвы. Из-под листьев брызнула кровь.,
От этого зрелища Нику, с трудом отползшую в сторону, вывернуло наизнанку.
Рука болела нестерпимо, и эта боль поднималась все выше и выше от ладони, перетекая уже на плечо и под лопатку.
Давясь слезами Доминика, начала вытирать черную слизь о землю — бесполезно, та продолжала разъедать кожу. Тогда целительница оторвала от подола кусок ткани, смочила ее водой из фляги и плеснула зелья, радуясь, что всегда при себе держала бутылочку с чудесным средством. Слизь зашипела, запенилась, и девушке показалось, что ее руку опустили в чан с кипящей водой. Вокруг разодранной раны добавились ожоги, кожа вздувалась пузырями и лопалась, но яд ушел. Стиснув зубы, Ника выпустила свой дар на волю, яростно вливая силы в собственное лечение.
Спустя пару минут она вытерла абсолютно здоровую ладонь о подол, и обернулась туда, откуда доносилось хлюпающее чавканье.
В душе кипела злость. Этот проклятый отросток из нижнего мира чуть не погубил ее! Если бы не случайно выпорхнувшая куропатка, он бы не отпустил, продолжая высасывать жизнь жадными глотками.
— С меня хватит!
Судьба и так преподносила ей то один неприятный сюрприз, то другой, но быть убитой каким-то сорняком — это уже перебор.
Воспользовавшись тем, что маринис был занят пожиранием своей жертвы, Доминика подобрала нож и толстую палку, тихо подкралась к нему и, примерившись, ударила лезвием по толстой ножке, уходящей в землю. Во все стороны брызнула бурая жижа. Щупальца разжались, выкидывая покореженные ошметки птицы, и взметнулись к девушке, но ухватили не ее, а палку, которую она предусмотрительно выставила перед собой. И пока он пытался сломать сухую древесину, Ника ударила еще раз, полностью перерубая ствол.
Маринис заголосил, и этот звук не был похож на крик человека или зверя. Словно гвоздем вели по стеклу. С дикой яростью он рванул на себя палку выдирая ее из нежных рук. Доминика не удержалась и повалилась на землю, но тут же проворно откатилась в сторону и вскочила на ноги, держа нож наготове.
Иномирный отросток цепляясь за землю пытался ползти. Оставляя за собой след из черной слизи. Он несколько дней мог жить и без корня, а будучи сытым до отвала и вовсе мог протянуть целую неделю.
Перехватившись поудобнее, Доминика один за другим отрубила семь листьев-щупальцев, а беспомощно скрипящую сердцевину затолкала в мешок и завязала поплотнее, чтобы та ненароком не выкатилась.
— Да тихо ты! — толкнула его носком ботинка и принялась наводить порядок.
В лесу нельзя было оставлять скверный мусор, поэтому девушка разожгла огонь прямо на том месте, где рос маринис, туда же палкой затолкала свивающиеся кольцами щупальца, а затем прошлась по кругу, присыпая порошком светлянки.
И лишь когда осталось черное выжженное пятно, целительница облегченно выдохнула и собралась в обратный путь.
Теперь сизый лес ее не пугал, линии жизни больше ничего не нарушало.
— Где ты была все это время? — набросилась Нарва, когда совершенно измученная, с натертыми ногами и раскалывающейся головой, Ника вернулась в избушку, — полночь уж давно прошла, а ты все шляешься? Я уж думала, волки до тебя добрались.
— Я собирала познецвет, — Доминика выложила на стол несколько пушистых пучков, — а он любит луну, без нее и не найдешь.
Не веря своим глазам, старая травница, протянула скрюченные пальцы к улову. Каждый из этих пучков стоил целое состояние. Найти хотя бы одну веточку — уже удача, а тут столько! От восторга она уже и забыла, как сердилась на Доминику, за то, что та бродит ночами не пойми где.
