Без единого свидетеля - Джордж Элизабет (книги бесплатно без .txt, .fb2) 📗
Человеческое существо может привыкнуть ко всему, так? Человеческое существо может научиться выживать, потому что, пока есть воля жить, мозг приспособится и велит телу сделать то же самое.
Но привыкнуть к такому — нет, думал он. Никогда.
Перед больницей, увидел он, журналистов больше не было. Для них это не самая горячая новость, которую нужно освещать двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Поначалу само происшествие и его связь с расследованием серийных убийств мобилизовали их интерес, но теперь они будут лишь спорадически наводить справки. Их внимание отныне будет направлено на преступника и полицию, а о жертве будут упоминать вскользь, сопровождая — по требованию продюсера — ранее снятыми кадрами больницы: например, окна, за которым предположительно томятся раненые. Вскоре и это посчитают никому не интересным переливанием из пустого в порожнее. Нам нужно что-то свежее, а если твоя история не получила нового развития, то пристроим ее в глубине номера. Пятая или там шестая страница будет в самый раз. В принципе, самые соки ты уже выжал: сцена преступления, пресс-конференция врачей, портрет мужа — броский, реалистичный, ситуативный, — выходящего из больницы несколькими часами ранее. Затем наладится контакт с офицером пресс-службы полицейского участка в Белгрейвии, так что этим, пожалуй, можно и закончить. История сама себя допишет. Займись другими новостями. Нам нужно думать о тираже и о том, как его увеличивать от номера к номеру. Это же бизнес, бизнес чистой воды.
Он остановил машину на стоянке. Вышел. Двинулся к входу в больницу, внутри которой его ждала не изменившаяся и неизменяемая ситуация, семья, друзья и Хелен.
Решай, Томми, дорогой. Я во всем на тебя полагаюсь. То есть… во всем, кроме галстуков. И это всегда было для меня загадкой, потому что в остальном ты мужчина с безукоризненным вкусом.
— Томми.
Он снова вырвался из плена мыслей. Навстречу шла его сестра Джудит. С каждым днем она становилась все более похожей на мать: высокая, гибкая, с коротко подстриженными светлыми волосами.
Он увидел, что она держит свернутый в трубку таблоид, и позднее он решит, что именно это послужило толчком. Потому что это был не свежий номер, а тот, в котором была напечатана статья о нем, о его частной жизни, его жене и его доме. И вдруг его охватил стыд — окатил как волной, так что он чуть не задохнулся, чуть не утонул в нем, и выплыть на поверхность можно было, только поддавшись гневу.
Он взял у нее газету.
— Сестра Хелен случайно нашла ее у себя в сумке, — сказала Джудит. — Я еще не прочитала. И даже не знала о статье, так что когда Сибил и Пен сказали… — Но что-то она уже видела, какой-то фрагмент, потому что подошла к нему вплотную и обняла его. — Это не из-за статьи так вышло. Ты не должен так думать. Если ты будешь верить…
Он пытался ответить. Горло ему не повиновалось.
— Ты должен быть рядом с ней, — сказала Джудит.
Он слепо затряс головой. Он развернулся на каблуках и вышел из больницы, вернулся к машине. Он слышал, как она зовет, и через мгновение послышался голос Сент-Джеймса, который, наверное, был где-то рядом во время его разговора с Джудит. Но остановиться и объяснить им все он уже не мог. Он должен был двигаться, ехать, делать то, что должно было быть давно уже сделано.
Он поехал к мосту. Ему хотелось скорости. Хотелось действия. На улице было холодно, серо и сыро, по всем признакам надвигался ливень, но когда первые капли наконец полетели с неба, он уже сворачивал на проспект, и для него они стали лишь мелкой помехой, эти брызги на лобовом стекле. В его жизни уже разворачивалась драма, в которой он не хотел быть ни зрителем, ни участником, но…
На въезде в Скотленд-Ярд охранник махнул рукой: «Проезжайте», Линли кивнул и спустился на подземную парковку, где оставил «бентли» и на некоторое время задержался без движения в полумраке, чтобы отдышаться, потому что вдруг понял, что всю дорогу от больницы он не дышал, не дышал с тех пор, как вернул сестре роковой таблоид.
Он направился к лифту. Его целью был корпус Тауэр, это орлиное гнездо, откуда открывался вид на Сент-Джеймс-парк, такой разный в разные времена года. Он шел туда как в тумане, из которого выныривали лица и голоса, но ни слов, ни людей он не различал.
Когда он оказался у кабинета помощника комиссара Хильера, путь ему преградила секретарша. Джуди Макинтош проговорила:
— Суперинтендант… — своим самым официальным голосом, но потом что-то прочитала в его лице или поняла что-то впервые в жизни, потому что продолжила совсем другим тоном: — Томми, боже мой, — и в голосе ее было столько сочувствия, что он едва это вынес — Ваше место не здесь. Возвращайтесь в больницу.
— Он там?
— Да. Но…
— Тогда отойдите, пожалуйста.
— Томми, я не хочу никого звать…
— И не надо. Джуди, прошу вас, отойдите в сторону.
— Позвольте мне хотя бы предупредить его.
Она отступила к столу, где стоял телефон, хотя на ее месте любая разумная женщина бросилась бы вперед Линли в кабинет Хильера. Но она все делала в соответствии с правилами, и это ее подвело, потому что, видя перед собой свободный путь, Линли сделал шаг к двери и вошел внутрь.
Хильер говорил по телефону.
— Сколько уже? — говорил он. — Хорошо. Я хочу, чтобы делалось все возможное… Разумеется, этим должен заниматься особый оперативный отряд. Никто не смеет напасть на жену… — И тут он увидел Линли. — Я перезвоню. Продолжайте.
Он положил трубку, поднялся и вышел из-за стола.
— Как она?
Линли не отвечал. Его сердце бешено билось о грудную клетку.
Хильер указал на телефон.
— Это был участок в Белгрейвии. Они набирают со всего города добровольцев из полицейских, которые сейчас в отпуске, сменились с дежурства и так далее. Все просят, чтобы их подключили к расследованию. Оперативная группа уже действует. Со вчерашнего дня на это дело брошены все силы.
— Это неважно.
— Что? Присядьте. Сюда. Я принесу вам что-нибудь выпить. Вы сумели поспать? Поесть?
Хильер потянулся к телефону. Он набрал номер и сказал, чтобы принесли сэндвичи, кофе, все равно какой, любой, просто принесите в кабинет как можно скорее. Сначала кофе. И снова спросил у Линли:
— Как она?
— Ее мозг мертв. — Он впервые произнес эти слова вслух. — Мозг Хелен мертв. Мозг моей жены мертв.
Лицо Хильера посерело.
— Но мне сказали, что это пулевое ранение в грудь… Как такое может быть?
Линли сообщил ему все подробности, ощутив странную потребность в боли, которую причиняло ему перечисление каждой детали, одной за другой.
— Диаметр раны был маленький. Сначала они не увидели, что… — Нет. Это можно сказать иначе. — Пуля прошла прямо через артерию. Затем через отделы сердца. Я не знаю порядок, точный маршрут, но полагаю, вы получили общее представление.
— Не…
Надо. Надо.
— Но, — продолжал он с нажимом, — ее сердце еще продолжало биться, поэтому в груди стала собираться кровь. В карете «скорой помощи» этого еще не знали. Было потеряно слишком много времени. Поэтому когда её наконец доставили в больницу, у нее уже не было пульса, не было кровяного давления. Ей в рот сунули трубку, еще одну в грудь, и тогда из нее полилась кровь… хлынула… Только тогда они поняли, только тогда…
Когда он делал вдох, то слышал, как воздух со скрежетом проникает в его легкие; очевидно, это слышал и Хильер. И Линли трясло при мысли, что он выставляет свои чувства напоказ, которые затем так легко будет использовать против него.
— Присядьте, — сказал Хильер. — Пожалуйста. Будет лучше, если вы сядете.
Не то, думал Линли. Совсем не то.
— Я спросил, что сделали ей в реанимации. Естественный вопрос, не правда ли, все об этом спрашивают. Мне сказали, что они вскрыли грудную клетку и увидели отверстия, проделанные пулей. Врачу пришлось просунуть палец в одно из них, чтобы остановить кровотечение, только представьте, и я тоже хотел представить себе это, потому что я должен был знать. Я должен был понять, потому что если она дышала хотя бы слабо… Но мне сказали, что приток крови к мозгу был недостаточен. И к тому времени, когда они восстановили снабжение кислородом… О, сейчас она дышит при помощи аппарата, и сердце ее бьется, но ее мозг… Мозг Хелен умер.
