Порт-Артур (Том 2) - Степанов Александр Николаевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
- Крепостной интендант уверяет, что муки, сухарей, круп, чаю хватит еще на два месяца, а мяса, кроме конины, уже не осталось. Решено давать ее два раза в неделю по полфунта, а остальные дни постные: чумиза на обед и ужин.
Вообще продержимся до середины февраля, - ответил Науменко.
- Вот с госпиталями у нас дело обстоит совсем не благополучно, проговорил Кондратенко. - В них находится до тридцати тысяч человек - треть гарнизона. Выздоравливают все меньше; цинга косит все больше и больше. А тут еще смудрил Субботин - приказал больных и раненых класть вперемешку во всех госпиталях. В результате мы имеем вспышку инфекционных заболеваний с очень большой смертностью. Я говорил об этом Стесселю, но он или не понимает, или прикидывается, что не понимает прямой преступности действий Субботина, и не хочет в них вмешиваться. Написал обо всем Балашову, быть может, он сумеет повлиять на генерал-адъютанта, чтобы тот отменил это вредное распоряжение.
- Теперь наконец мы хотим подробнее знать и о вашем здоровье, дорогой Роман Исидорович, - спросил Белый.
- Пустяки, небольшой плеврит справа, через день-другой все пройдет, нехотя ответил генерал.
- Плеврит основательный, как уверяют доктора, а главное - цинга. Она и мешает быстрому вашему выздоровлению, - дополнил Науменко.
- Постараемся ликвидировать ее в ближайшее же время. Этим занялись моя жена и наши адмиралы, которые и зачислили вас, Роман Исидорович, к себе на довольствие, - сообщил Белый.
- Поскольку это незаконно и моя цинга не более как плод воображения врачей, я решительно протестую против подобных действий моряков, - возразил Кондратенко.
- С паршивой овцы хоть шерсти клок. От наших адмиралов мы не видим никакого толку. В Севастополе морское начальство было душой обороны, а в Артуре адмиралы живут гостями и никуда не вылезают из своих блиндажей, презрительно заметил Ирман.
- Матросы и офицерская молодежь - истинные герои, а адмиралы-трусы и интриганы, - поддержал его Семенов.
Как только совещание закончилось. Белый и Звонарев стали прощаться.
- Заглянем еще на минутку к Стесселю, может, у него есть какие-нибудь новости, - проговорил Белый, пожимая руку Кондратенко.
В это время зазвонил телефон. Кондратенко снял трубку и стал слушать.
- Сейчас прикажу подтянуть две роты морского десанта к вашему штабу, но вводите его в дело лишь в крайнем случае и вообще расходуйте моряков возможно осторожнее, - распорядился Кондратенко. - Японцы лезут - на фарт номер два, уже два раза побывали на гребне бруствера. Фролов просит поддержки, а частный резерв Горбатовского весь израсходован. Посылать им моряков из арсенала, где расположен общий резерв, - пояснил генерал. Придется вам, Сергей Владимирович, еще сегодня побывать на форту номер два.
- Слушаюсь! Готов идти туда хоть прямо отсюда, - Особенно торопиться нечего. Пока японцы лезут, вам там делать нечего, а когда успокоятся, вы и решите, где нужно спускать мины.
- Сначала побываем у Стесселя, узнаем обстановку у него, - предупредил Белый.
К Стесселю Белый и Звонарев пошли пешком. Разыгралась вьюга. Тысячи снежинок носились в бешеном вихре, залепляя глаза, забираясь за ворот и в рукава шинели. Сквозь белую муть снежной ночи то и дело вспыхивали зарницы орудийных выстрелов...
Бледные лучи прожектора чуть пробивались сквозь вьюгу, одна за другой взвивались к небу огненные змеи ракет. Временами долетали звуки сильнейшей ружейной и пулеметной стрельбы. Казалось, что кипит какой-то огромный котел.
По направлению атакованного участка торопливо проскакало несколько всадников и прошло быстрым шагом несколько отрядов моряков. Наконец с грохотом пронеслись полевые орудия в запряжке. Сбоку скакали с зажженными факелами в руках фейерверкеры и ящичные вожатые.
Белый и Звонарев почти бегом добрались до дома Стесселя и влетели в прихожую. Здесь при слабом свете керосиновой лампы Стессель рассылал в разные стороны ординарцев-казаков. Генерал резким отрывистым голосом отдавал приказания: узнать, выяснить, установить. Тут же у стола, согнувшись почти вдвое, писал приказания в полевой книжке Рейс.
- В чем дело, что происходит на фронте? - кинулся к вошедшим Стессель.
- Мы сами пришли затем, чтобы узнать обстановку, - ответил Белый.
- Я ничего не знаю. Звонил Кондратенко, но он все еще болен.
- Мой экипаж у крыльца, поедемте, Анатолии Михайлович, в штаб к Горбатовскому, - предложил Белый.
- Мм-да... я, право, не знаю... - замялся генерал.
- Что, что? Куда это вы, Василий Федорович, зовете Анатолия? Я его отсюда не отпущу! Здесь его штаб, значит, и он должен находиться тут! - коршуном налетела Вера Алексеевна на Белого. - Пусть едет этот полусумасшедший Смирнов, Виктор Александрович, вы и, наконец, Владимир Николаевич, - кивнула генеральша на Никитина.
- Стопочку коньяку на дорогу, и готов отправиться хоть к черту в пекло, не то чтоб в штаб Горбатовского, - проговорил Никитин.
- Виктор Александрович нужен мне в штабе. Смирнова и близко подпускать туда нельзя - все перепутает. Значит, остаются только Василий Федорович и Владимир Николаевич, - вас я попрошу отправиться в штаб Восточного фронта, рассудил наконец Стессель.
- Поскорее возвращайтесь назад, буду ждать с чаем, - напутствовала уезжающих генеральша.
Канонада продолжалась с прежней силой. Никитин, хорошо заправившись на дорогу коньяком, все время напевал неприличные шансонетки и рассказывал последние новости, слышанные у Стесселя.
- Алексеева-то поперли, теперь мы здесь покажем морякам кузькину мать.
Живо все выплывут в море, - разглагольствовал он.
- Это ослабит оборону крепости; кроме того, эскадра наша слишком слаба, чтобы вступать в бой с японцами, - возразил Белый.
- Не в кораблях дело, а в моряках. У японцев - того, а у нас никого, скаламбурил Никитин и захохотал во все горло. - Назначили бы меня главным адмиралом. Слово даю, немедленно вышел бы в море и побил японцев.
В штабе Восточного фронта они уже застали, к своему удивлению, Кондратенко, Рашевского, Науменко и Шевцова. Лицо Романа Исидоровича лихорадочно горело, он мелкими глотками пил чай с красным вином. Перед ним стоял Горбатовский и, низко согнувшись, водил пальцем по лежащей на столе карте, объясняя обстановку на атакованном участке. Степанов, нервно подергивая свою бородку, то и дело поправлял путавшегося генерала, что, видимо, раздражало Кондратенко.
