Я слишком долго мечтала - Бюсси Мишель (книги хорошего качества txt, fb2) 📗
Я переглядываюсь с Илианом, а Улисс отдувается – шумно, как продырявленный воздушный шар, только живот ни на йоту не теряет в объеме. Он смотрит на кепку Илиана:
– Ладно уж, проходите, ребятки… Давай, парень, веди свою красотку и сидите в уголке тихо, как мышки. Запомните: я над вами сжалился только потому, что давно не видел таких пылких влюбленных. Так что не разочаруйте меня, занимайтесь любовью поусерднее, женитесь и заведите кучу детишек!
Я чмокаю Улисса в щеку и обещаю:
– Вы будете крестным отцом нашего первенца!
Входим в зал.
Концерт начнется через час, но персонал уже вовсю суетится на сцене. Через какое-то время приходит Улисс, чтобы выпить с нами пива. Оказывается, он и в самом деле импресарио, а никакой не охранник, и уже заработал кое-какую репутацию – открыл офис в Лос-Анджелесе и собирается открывать второй, в Брюсселе. Илиан, набравшись храбрости, признается, что ищет работу в музыкальном мире: он сам немного играет и согласен на все что угодно, в любом месте планеты, лишь бы ему позволили держать в руках гитару.
Потом свет в зале гаснет. На сцене, в нескольких метрах от меня, возникает белый призрак, силуэт, напоминающий Эдварда Руки-Ножницы. Потом рядом с ним появляются другие призраки, они выстраиваются в один ряд – три гитары и электроклавесин.
Внезапно всех охватывает вихрь безумия.
Зал вскакивает в едином порыве.
Публика беснуется.
In Between Days… [34]
Песни следуют одна за другой. Певец, бас-гитарист, ударник, клавишник, второй гитарист почти не двигаются, это танец на месте, однако чудится, будто безумный смерч подхватил и кружит весь зал.
Я никогда еще не испытывала такого экстаза!
Неужели все дело в концерте?!
В том, что все вывернулось наизнанку? Встало с ног на голову?!
Или так действует близкое соседство с музыкантами – я ведь могу дотронуться до их насквозь пропотевших рубашек!
Неужели это глаза Илиана зачарованно следят за пальцами, мечущимися по шести струнам бас-гитары?
И неужели я так взбудоражена от того, что всеми фибрами чувствую его близость?
Close to Me.
Как бороться с этой магией? Как подавить в себе желание вскочить, пуститься в пляс, запеть во весь голос прямо тут, между этими ящиками, среди равнодушных рабочих сцены? Иногда я ходила на концерты вместе с Оливье и там тоже и пела и танцевала.
Но никогда – с таким буйным восторгом.
Никогда – с таким жгучим желанием быть увиденной, быть понятой, быть покоренной.
Быть застигнутой врасплох и захваченной.
Just Like Heaven [35].
Илиан проживает каждую ноту, каждый аккорд, каждое слово и каждый звук, шепотом повторяя их, шевеля пальцами, словно они бегают по струнам. Илиан где-то далеко, не здесь, затерянный в аллеях своего заповедного сада.
Я знаю, что это мираж, что экстаз улетучится в тот миг, когда в зале вспыхнет свет, и все-таки мне не удается отогнать глупое наваждение. Глупое… но возвышенное.
Ил привел бы меня сюда, чтобы слушать его игру, ободрять его, будоражить и успокаивать.
Попроси я, Ил подарил бы мне эту привилегию, чего никогда не делал Оливье. Мужу от меня нужна похвала, ну и – может быть – толика восхищения. Он не против, чтобы я оценивала его работу – только что завершенную, еще не вышедшую из мастерской. И чтобы помогала ему – в качестве секретарши, бухгалтера, супруги. Но не в качестве музы.
The Hanging Garden [36].
Зал плавится в сумасшедшей жаре. Прожектора жгут, испепеляют певцов, которые мечутся по сцене, словно грешные души в аду. Илиан поет во весь голос, до хрипоты, и я вместе с ним.
Да-да, повторяю: никогда в жизни мне не доводилось впадать в такой экстаз!
И вдруг меня обжигает чувство вины, я понимаю, что больше всего на свете хотела бы пережить подобное вместе с Оливье. Но мне ясно, что это невозможно, что этому никогда не бывать. И еще я знаю, что хотя Илиан до меня не дотронулся, мы были так близки, как будто я изменила Оливье.
А потом по щекам Илиана покатились слезы.
Boys Don’t Cry.
Парни не плачут.
За исключением тех, кто достоин любви.
А потом прожектора погасли.
Певшие сели на свои места. И в зале вспыхнули огоньки зажигалок.
Роберт отложил гитару и запел:
Что это – сон?
Все зрители, кроме нас, с первого до последнего ряда, танцуют.
И я впервые беру Ила за руку.
Маленькая робкая принцесса.
Да и он, мой рыцарь, тоже робеет.
Музыка смолкла. Свет становится ослепительно-белым, и публика понимает, что пора вернуться к реальности. Зал пустеет – так вода уходит сквозь песок. Илиан, не дожидаясь, когда удалятся последние зрители, начинает сматывать провода усилителей и укладывать инструменты в футляры. Я ему помогаю как могу. Это занимает у нас несколько минут. Илиан отвечает только за струнные, для roadie это работка не бей лежачего, что я ему и говорю, добавив: «Представляешь, если бы тебе нужно было паковать ударные?!»
Ил смеется.
Улисс заходит попрощаться с нами и советует Илиану не ложиться слишком поздно, завтра их ждет тяжелый переезд: группа отправляется в Ванкувер. Илиан с ними не едет, но по контракту обязан участвовать в погрузке вещей.
– Вы там не слишком его мучайте, мадемуазель, завтра на рассвете мы начнем собираться, и он должен быть в норме!
Я усмехаюсь: мой самолет отбывает в Париж в шесть часов утра!
Илиан насвистывает в такт с другими roadies:
Let’s Go to Bed! [38]
До полуночи еще далеко. Внезапно хватаю за руку своего носильщика гитар и тащу его к выходу. Мной владеет какая-то непривычная решимость, я сама себя не узнаю.
Ил приподнимает кепку на кудрявых волосах и чешет затылок. Как же мне нравится его лицо задорного, очаровательного сорванца!
– Мисс Ласточка, вы ведете себя неразумно!
– Обычно это не так, но сейчас…
Я прячу смущение за обезоруживающей улыбкой. Спасительная прядь скрывает глаза цвета пепла. Ил притворяется рассерженным:
– Вы еще и в этом смеете меня обвинять?
Я озираюсь:
– Что-то я не вижу здесь никого, кроме вас… Так что будем делать?
– Ничего! – Ил надвигает кепку на глаза и становится похож на школьного надзирателя, и таким он мне нравится гораздо меньше. – Напоминаю вам, что завтра рано утром вы улетаете.
Я машу руками, изображая птичий полет.
– Да, я не могу иначе, я ведь ласточка… Или фея – выбирайте, что вам больше нравится!
И я продолжаю размахивать руками, легкая как перышко, кажется, сейчас мои ноги оторвутся от земли и… Но он мягко обхватывает мое запястье и удерживает, пока я не вспорхнула под своды «Метрополиса».
