Пятый подвиг Геракла - Михайловский Александр (книги без регистрации бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
Все, что я об этих девицах знаю, это их имена и возраст: Грейс шестнадцать лет, Линде тоже, Эйприл – восемнадцать, и Шарлин, самой старшей, двадцать один. У всех четверых под тоненькими пеньюарами видны синяки и ссадины – следы последней любви с уже покойным озверевшим самцом. И все равно они пришли сюда, потому что, раз уж я их не прогнал, считают обязанными предложить мне свои юные тела.
Обнаружив в мой спальне Елизавету Дмитриевну, девицы сперва удивились, потом приуныли. Рядом с моей породистой красавицей-женой местным измученным инферно-замухрышкам ничего не светит даже чисто теоретически, не говоря уже о том, что я принципиально сплю только со своей богоданной супругой.
Они повернулись к двери и собрались так же тихо удалиться, но тут мне захотелось их остановить. Уж слишком у них был несчастный и обескураженный вид… Мне показалось, что неправильно будет просто отпустить этих девиц восвояси, вот так, не сказав им ни слова – это будет почти равносильно тому, как если бы мы их просто прогнали. Пренебрежение малыми сими еще никого до добра не доводило.
– Погодите, девочки, – сказал я бывшим наложницам, уже направившимся к выходу.
Они остановились и дружно повернулись в нашу сторону.
Я сел на край кровати, кутаясь в покрывало.
Повернувшись к Елизавете Дмитриевне, я спросил по-русски:
– Ну что, Лизонька, потратим полчаса-час, раз уж так получилось, на светские разговоры?
– Разобраться хочешь? – спросила моя красавица, во всей своей красе садясь на постели по-турецки. – А надо ли?
– Надо, Лиза! – ответил я. – С демоном разобраться было легко, а вот с такими случаями это сделать гораздо труднее. Ведь они же типичные представительницы своего класса – сами пришли, искать их не надо, и после этого разговора я лучше пойму, что делать с похожими на них бывшими наложницами.
– Ладно, Серенький, уговорил, – кивнула Лизонька. – Ты начни, а я поддержу, если что.
Со стороны, для человека, не владеющего великим и могучим, все это, вероятно, выглядело так, будто мы с женой сговариваемся по поводу небольшой групповушки… Ну, так-то, чисто теоретически, с компанией диких и необузданных амазонок, делающих «это» по велению души, мы себя еще на свободу отпустить могли бы… А вот с бывшими наложницами, считающими, что это их должностная обязанность, уже нет.
– Значит, так, девочки, – уже по-английски сказал я, – а теперь четко и ясно объясняем, что вас заставило прийти в нашу с женой спальню. Я спрашиваю не о том, ДЛЯ ЧЕГО вы пришли, по времени визита и вашему внешнему виду это понятно и без пояснений, а именно о том, что вас ЗАСТАВИЛО.
Девицы обеспокоенно переглянулись. Они уже явно раскаялись в том, что сделали, но пути назад не было. А еще я пугал их до дрожи в коленях. Однако этот старый страх перед мужским полом в них уже смешивался с щенячьим обожанием, которое стало развиваться с того момента, когда я поселился тут, в Шантильи. По-русски в таких случаях говорят: «и хочется, и колется».
– Мы пришли, потому что так было положено раньше, – опустив голову, сказала Шарлин. – А теперь, если мы что-то сделали неправильно, то вы можете наказать нас, вот сюда.
С этими словами бесхитростная дочь мира-инферно развернулась и, задрав подол пеньюара, открыла зад красивой формы, весь испещренный уже немного поджившими багровыми рубцами. И тут я впервые пожалел, что прихвостни демона покинули нас не прощаясь, и нет возможности устроить им за все содеянное акт массовой групповой колотерапии. Наверняка все эти четверо девушек пороты так, что все дела они могут делать только стоя, а спят исключительно на животе. А ведь я хотел предложить им присесть… Нехорошо бы получилось, если бы они, не смея ослушаться, выполнили бы мою команду, испытав при этом нешуточную боль.
– Вы сделали неправильно, – мягко сказал я, – но наказывать вас не за что, ибо вы не знали новых правил. А теперь, Шарлин, опусти подол и снова повернись ко мне лицом, чтобы выслушать мой приговор.
– Да, господин, – повернувшись к стене задом, а ко мне, соответственно, передом, произнесла старшая из бывших наложниц, – мы вас слушаем.
– Во-первых, – сказал я, – никакого наказания за то, что вы сделали, вам не будет, но только на этот раз. Если подобное повторится, то я без единого лишнего слова просто прогоню вас обратно в бараки. Во-вторых, с того момента, как я тут поселился, ни одна девушка или женщина не должна приходить в спальню мужчины по обязанности или принуждению. Делать такое можно только по вашему собственному добровольному желанию, такому сильному, что иначе никак. Вам это понятно!
– А мы, мистер Серегин, и пришли по добровольному желанию! – пискнула зеленоглазая рыжуля Линда. – Потому что почувствовали, что иначе не можем.
– Да, – подтвердила брюнетка Эйприл, – мы хотели сделать вам приятное, но нашли тут другую женщину.
– Эта женщина, – усмехнулся я, – моя законная жена. Мы тут по полному праву собрались заняться тем, что делают мужчина и женщина, оставаясь наедине, когда у них на это есть и желание, и право.
– А что такое жена? – спросила русоволосая худышка Грейс, и тут же добавила: – Можно мы тоже будем вашими женами, потому что уже живем с вами в этом доме?
Бедняжки, какие же они наивные! Как много мне еще придется им объяснять…
– Жена, – терпеливо стал я пояснять, – это та женщина, с которой мы вместе обоюдно поклялись не расставаться ни в печали, ни в радости, быть опорой и спасением друг для друга, а еще что я буду ее единственным мужчиной, а она моей единственной женщиной. И хоть последнее правило в этой стране, испытывающей жестокий недостаток мужчин, может быть изменено, но нас с Лизой это не будет касаться до тех пор, пока моя богоданная супруга сама не предложит мне принять в нашу семью одну или нескольких младших жен. Не так ли, моя дорогая?
– Постой-постой, Серенький… – по-русски произнесла Елизавета Дмитриевна, и глаза ее сощурились, – ты что же это… хочешь внедрить тут аквилонские брачные обычаи?!
– Ну… по крайней мере, я не исключаю такой возможности, – ответил я. – Аквилонцы большие доки относительно того, что нужно делать, когда создаешь государство в чистом поле, и мне их опыт сейчас будет не лишним. К тому же и соотношение полов в моем будущем государстве намечается даже более дикое, чем в Аквилонии, а на одних генных банках далеко не уедешь. То есть уехать на них можно очень далеко, как это делается в Галактических империях всех изводов, только это будет уже совсем не то общество, которое хотелось бы видеть на старости лет. Мама есть, дети есть, а папа – это пробирочка со спермой. Такое можно допустить только в том случае, если вдова или вдовы погибшего героя желают и дальше рожать от него детей. Со временем соотношение полов выровняется, но и тогда встанет проблема, что далеко не каждый мужчина способен создать с женщиной счастливую семью. В нашем мужском стаде иногда попадаются такие отборные козлы, которых без всяких дополнительных оснований хочется вынести за скобки по первой категории. Это я так, пока только размышляю, но решение надо принимать – чем скорее, тем лучше.
– Хм… – задумчиво произнесла Лиза. – В Аквилонии не принято держать прислугу, и младших жен берут в семью еще и потому, что без этого было бы невозможно управиться с хозяйством и детьми.
– В Аквилонии царит коммунизм с эпитетом «военный», – ответил я, – и в то же время это самое счастливое общество, какое я видел. Я тоже хочу построить тут, на развалинах огромного концлагеря, самое счастливое общество, когда человек был бы другому человеку братом или сестрой, а не хищным волком. К тому же, подумай, Лиза, что лучше: когда ведут хозяйство, убирают дом, готовят и ухаживают за твоей красотой равнодушные наемные служанки или же любящие названные сестры? Создавая свою идеальную ферму для выращивания двуногого скота, демон сам не понял, как откатил умственное состояние местных женщин к наивным временам до грехопадения. Руби не зря указала мне на это обстоятельство.
