Избавитель - Михайлов Дмитрий (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Он распахнул пиджак, под которым оказалась заткнутая за пояс черная папка, довольно толстая.
– У меня уже все готово. Это копии заявлений, которые я в патентный комитет снес. Потому и задержался. Смотреть будешь?
– Зачем? Все равно я в этом ничего не смыслю.
Василий отвечал без удовольствия, он опять вспомнил, что уже сегодня попадет в Ад и ощутил от этой мысли ужас. Страх и томление торопили его закончить всё поскорее.
– А и то верно, – ухмыльнулся Яков, но затем с серьезным видом уверил, продолжая рыться в бумагах. – Ты не беспокойся, у нас все по-честному, я уж тебя не подведу. Да и зачем мне это? Я матери своей не так благодарен, как тебе за второе рождение. А, вот, нашел.
Он протянул несколько листов бумаги, на которых размашистым почерком были перечислены технологии, которыми откупался Яков. Василий окинул взглядом первый, но не технологии занимали сейчас его ум, напротив, подобное оттягивание момента смерти даже раздражало его.
– Ну, как, доволен? – спросил Яков.
– Доволен.
– Принимаешь?
– Принимаю. Давай быстрее.
– В Ад торопишься? – догадался Яков и ухмыльнулся. – Не торопись, право, ничего там хорошего нет. Впрочем, мы уже закончили. Можешь идти.
– Куда?
– А куда хошь.
Василий растерянно встал и вышел из бара. Посмотрел по сторонам, прислушался к себе – самочувствие было нормальным, даже и не скажешь, что смерть близка. А, может быть, его собьёт автомобиль? Или молния? Или он еще поживет несколько дней, месяцев? Ведь Яков не говорил, что смерть наступит здесь и сейчас. Неопределенность – что может быть хуже? «Нужно подальше уйти от этого места, – подумал Василий. – Незачем, чтобы священника видели возле питейного заведения».
Он осторожно, не потревожив, обошел стайку голубей, мирно пасшихся недалеко от бара, и пошел, сначала бесцельно – лишь бы подальше уйти от кабака – а затем ноги сами понесли его в семинарию.
Вдруг он остановился. Резкая боль стремительно растеклась по левой руке от локтя до плеча, одновременно с ней занемела в тупой боли левая часть шеи, боль отдавала в нижнюю челюсть и зубы. Боль нарастала, и уже через несколько секунд Василий ощутил, что теряет всякую чувствительность, но при этом не падает, а даже поднимается. Он взглянул под ноги и увидел… Себя! Да! Он лежал там, на тротуаре, в некрасивой позе, скрючившись, поджав руки, к нему подошла женщина и заглянула ему в лицо, определяя: пьяный он или просто человеку стало плохо. А та легкая полупрозрачная оболочка, которая сейчас думала и смотрела, продолжала возноситься с необычайной легкостью.
Глава XI
Василий возносился, пред ним раскрылось яркое окно из светящихся облаков. В этот момент он ощущал совершенную ясность и легкость, никакие проблемы, никакие вопросы уже не волновали его, и даже самой мысли об Аде, мучившей его только что, не было и в помине. Он наслаждался этим воистину божественным покоем и определенностью, и, наверное, не было в его жизни момента, равного этому абсолютному, полному счастью.
Он плавно влетел в окно и направился к свету, окруженный несравненной тишиной и красотой облаков. Он уже видел конец этого тоннеля, и свет лился с такой силой, что все сливалось в этом сиянии, как вдруг… Словно лист, уносимый ветром, его стремительно потянуло вниз. Светящееся окно быстро стянулось в крохотную звёздочку, и мрак окутал всё вокруг. Василий обернулся и увидел внизу что-то кишащее, словно огромная куча червей, и чем ближе он приближался к ней, тем отчетливее становилось, что это были не черви, а копошащиеся люди, толкавшиеся, старавшиеся выбраться на поверхность, топившие друг друга в этом хаосе душ.
Василий со всего маху грохнулся в эту кучу, и, если бы у него были кости, он бы их переломал все до единой. Куча просела под ним, и раздался вой десятков душ. Покинув тело, Василий, однако, не был полностью бестелесным, вернее сказать, все привычные земные ощущения были с ним, он почувствовал дикую боль, ощутил прикосновения других душ, но все эти ощущения были какими-то приглушенными, смазанными, словно во сне.
Он мгновенно начал опускаться вниз. Окружающие брыкались, толкались, пинали его в бока, в голову и каждый норовил вырваться на поверхность, оттолкнувшись от него посильнее. Василий тоже начал выбираться на поверхность, ибо чем глубже он погружался, тем сильнее ощущал тяжесть и давление, тем яростнее были толчки, укусы, тем ближе к его уху слышались пронзительные крики. Он начал свой трудный путь наверх, который был труден еще тем, что каждое движение его было осторожным, аккуратным, и если он и цеплялся за чью-то руку или ногу, то делал это как можно легче, чтобы доставить минимум неудобств окружающим. И, несмотря на это, у него получалось!
Он уже приближался к поверхности, уже наверху. Среди мельтешащих рук и ног изредка виднелись проблески той далекой звезды. Легче стали его движения. Но в этот момент чьи-то лапы впились своими когтями в его ноги и с силой потянули обратно вниз. Василий проносился среди душ, только прикрываясь руками от их локтей и слыша море проклятий в свой адрес. Неожиданно когтистые лапы резко свернули в сторону и выдернули его из этой кучи откуда-то сбоку.
Василий оказался в воздухе, он летел вверх ногами в гнетущем полумраке, словно в очень пасмурную погоду. Сзади вертикально возвышалась кишащая душами стена, и не было видно конца у этой стены – ни наверху, ни справа, ни слева. Стена стояла и не разваливалась, хотя ничто её не удерживало. Десятки импов кружили вдоль неё, периодически ныряли и выныривали уже в других местах, держа в лапах одну, а то и две извивающиеся фигуры. Отлетев недалеко, они бросали свою добычу вниз и продолжали свое рыскание вдоль стены. Упавшие же души вставали и брели прочь, постепенно сливаясь в единый поток.
Василия нес такой же имп, но бросать не спешил, а усиленно махал своими мелкими крылышками и раскачивался в воздухе то вниз, то вверх. Вскоре показалось место, куда направлялись все души – это была очень широкая неспешная река, с черными как смола водами. Только сейчас имп разжал свои лапы, и Василий с большой высоты шлепнулся вниз, подняв огромное облако пепла, покрывавшего землю.
У самого берега поток людей останавливался, и люди молча стояли, вглядываясь в темные воды Стикса, пытаясь увидеть противоположный берег. С того берега, где суждено было оказаться каждому из стоявших здесь, слабо доносились крики, и от края до края пылало ужасное зарево, усиливаемое окружавшим его мраком. Все вокруг были подавлены и в напряженном молчании ожидали чего-то. Однако стоило Василию подойти к этой огромной очереди, чтобы влиться в неё, его принялись бранить и отгонять назад. Удивительно, но даже здесь никому не хотелось, чтобы кто-то попал в Пекло без очереди. Василий медленно отходил все дальше и дальше, и везде его гнали.
Наконец, в водах Стикса показалась маленькая точка. Души зашевелились и с тревогой стали наблюдать, как эта точка, легко скользя по поверхности, увеличивалась в размерах.
Вскоре к берегу причалил чёлн, из которого сошла сутулая худая фигура старика в темно-серых бесформенных одеяниях, свисавших до самой земли. Голову его слегка прикрывал капюшон, из-под которого сурово глядело такое же серое морщинистое лицо с горящими глазами. Все это обличье дополнялось ярким пятном – белоснежной бородой до самой груди, и в этой сплошной серости и мраке казалось, что борода светится.
Кормчий скользнул взглядом по душам и поманил пальцем Василия. Поманил именно его! Василий был далеко от берега, но ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, что человек в балахоне зовет именно священника. Все стали коситься на него и отстраняться, словно боялись, что Василий утащит их с собой в лодку. Священник чувствовал эти взгляды, и особую неловкость доставляла ему мысль, что все ждут именно его. Он направился к старику быстрым шагом, затем ходьба стала чередоваться с короткими перебежками, и, наконец, он полностью перешел на бег трусцой.
