Дьявольские балы - Яффе Мишель (читаем книги бесплатно .txt) 📗
— Ты был с Джошем. — Я ткнула в его сторону дрожащим пальцем, и парень кивнул, по-прежнему не глядя на меня. Девушка была в шортах и майке, и он в своем бальном костюме выглядел рядом с ней странновато. У обоих на шеях висели кулоны с серыми камнями. Камни как камни, но они бросились мне в глаза, потому что больше ничего общего у этих двоих не было. Кроме взаимной злости и удивления при виде меня.
— Где я?
Барнабас вздрогнул и зашаркал ногами по плитке.
— Где Джош? — я заколебалась. Кажется, я в больнице, но… Минуточку! Я что, была в этом отвратном пакете для тел? — Я в морге? Что я делаю в морге?
Не помня себя, я высунула ноги из пакета и сползла на пол, едва удержав равновесие, каблуки жутко щелкнули в унисон. На резиновой ленте вокруг моего запястья висела бирка, я оторвала ее, зацепив вместе с ней несколько волосков. Юбка была распорота и вся в пятнах какого-то жира. Я была измазана грязью и зеленью и провоняла травой и дезинфекцией. И как теперь возвращать платье?
— Кто-то ошибся, — сказала я, засовывая бирку в карман.
— Барнабас, — фыркнула Люси.
Тот шумно втянул воздух, а потом снова набросился на нее:
— Да не я! Ей было шестнадцать, когда она села в машину. Шестнадцатилетками я не занимаюсь! Откуда мне было знать, что у нее день рождения?
— Да что ты?! Ну ладно, умерла-то она в семнадцать. Ты и разбирайся!
Умерла? Они что, ослепли?
— Знаете что? — Я чувствовала себя все увереннее. — Можете спорить хоть до скончания века, а мне нужно найти кого-нибудь и сказать, что я цела. — И, стуча каблуками, я направилась к дверям.
— Мэдисон, подожди, — сказал парень. — Тебе нельзя.
— Вы только посмотрите на меня. Папа будет проо-осто в бешенстве.
Я прошагала мимо них, но через двадцать шагов со мной что-то произошло. Странное ощущение нахлынуло из ниоткуда, голова закружилась, и я положила руку на пустой стол. Рука будто прилипла, я отдернула ее, как от огня — казалось, холод металла проник до самых костей. Я стала какой-то… мягкой. Словно таяла. Тихое гудение вентиляторов сделалось приглушенным. Даже стук сердца, казалось, доносился откуда-то издалека. Я обернулась, приложив руку к груди, и постаралась все вернуть.
— Что за…
На другом конце комнаты Барнабас пожал худыми плечами:
— Ты умерла, Мэдисон. Извини. Ты отошла слишком далеко от наших амулетов и стала терять телесность.
Он указал на каталку, и я взглянула туда.
Дыхание пресеклось, колени подогнулись, и я едва не рухнула на пустой стол. Я по-прежнему лежала там. На каталке. В порванном пакете, чересчур маленькая и бледная, вечернее платье сбилось в одну кучу — превосходный образчик позабытого и несвоевременного изящества.
Так я умерла? Но я чувствую, как бьется мое сердце.
Ноги подкосились, и я начала оседать на пол.
— Вот замечательно. Совсем слабенькая, — сухо сказала Люси.
Барнабас бросился вперед, чтобы меня подхватить. Его руки скользнули вокруг меня, моя голова безвольно упала. Но как только он прикоснулся ко мне, все нахлынуло вновь: звуки, запахи, даже сердце снова забилось. Руки и ноги дрожали. В нескольких сантиметрах от моего лица оказались стиснутые губы Барнабаса. Он был совсем близко, и я, кажется, уловила запах подсолнухов.
— Придержи язык, а? — обратился он к Люси, усадив меня на пол. — Нет бы посочувствовать. Это же твоя работа, сама знаешь.
От кафельного пола тянуло холодом, и он словно разогнал остатки серого тумана перед моими глазами. Неужели я умерла? Разве мертвые теряют сознание?
— Я же не умерла, — неуверенно сказала я.
Барнабас помог мне сесть поудобнее и прислониться к ножке стола.
— Умерла-умерла. — Он опустился рядом, карие глаза широко раскрыты, взгляд сосредоточенный, искренний. — Мне, правда, жаль. Я думал, он пришел за Джошем. Они обычно не оставляют улик вроде машины. Видно, ты особый случай.
Мысли понеслись вскачь и тут же остановились на всем ходу. Я приложила ладонь к животу. Джош — он ведь был там. Я помню.
— Он думает, я умерла. Джош, я имею в виду.
— Ты и умерла, — язвительно заметила Люси.
Я бросила взгляд на каталку, но Барнабас подвинулся, чтобы мне ничего не было видно.
— Кто вы? — спросила я, когда перестала кружиться голова.
— Мы собираем данные и исправляем ошибки. Служба «Жизнь: направление естественного цикла. Оценка и восстановление», — Барнабас поднялся.
Я подумала. Служба… жнецов?
Вот черт! Сердце снова застучало как сумасшедшее. Я вскочила, не сводя глаз с каталки. Но я же здесь. Живая! Может, это и я — там, на каталке, — но еще одна я стою здесь!
— Так вы — мрачные жнецы! — воскликнула я и обошла стол, чтобы он оказался между нами. Пальцы на ногах начали коченеть, и я остановилась, глядя на амулет на шее Барнабаса. — О, господи, я умерла, — прошептала я. — Но как же так… Я еще не готова. Я ничего не успела. Мне всего семнадцать!
— Никакие мы не мрачные жнецы, — Люси скрестила руки на груди, словно защищаясь. Видно, я наступила на больную мозоль. — Мы белые жнецы. Черные жнецы убивают людей до того, как придет срок подбросить их монетку. Белые жнецы стараются спасти их. А мрачные жнецы — коварные изменники, много хвастаются, но сами и не доживут до того мига, когда все обратится в первозданный прах.
— Мрачные жнецы — это белые жнецы, которых обманом завлекли… на другую сторону. — Барнабас смущенно зашаркал ногами. — Они нечасто срезают души — черные им не позволяют. Но стоит где-нибудь прокатиться волне смертей — они тут как тут, стараются поскорее выхватить несколько душ до срока. Никуда не годные халтурщики.
Последние слова он произнес с горечью. Да у них настоящее соперничество! Я отступила еще на несколько шагов, пока не начала снова таять. Не сводя глаз с амулета, я осторожно двинулась вперед — и мерзкое ощущение опять схлынуло.
— Вы убиваете людей! Сет так сказал. Сказал, что срежет мою душу! Вы — убийцы!
— Да нет, — Барнабас почесал шею. — По большей части, нет. — Он взглянул на Люси. — Сет черный, темный жнец. А мы приходим, только когда они метят в кого-то до срока. Или в случае ошибки.
— Ошибки? — я в надежде подняла голову. Может, они вернут меня обратно?
— Видишь ли, — Люси выступила вперед, — ты не должна была умереть. Темный жнец забрал тебя до того, как пришло время подбросить твою монетку. Наша задача — останавливать их, но иногда не получается. Мы здесь, чтобы принести тебе официальные извинения и отправить туда, где теперь твое место. — Она хмуро взглянула на Барнабаса. — И как только он признает свою вину, я уйду.
Я застыла, не в силах смотреть на саму себя на каталке.
— Никуда я не пойду. Ошиблись — отлично. Просто верните меня назад! Я же здесь. — Я шагнула вперед. Мне было страшно до потери сознания. — Вы ведь можете?
Барнабас поморщился.
— Вроде как… поздно. Все уже знают, что ты умерла.
— Плевать! — крикнула я. И тут же похолодела от внезапной мысли. Папа. Он думает… — Папа… — прошептала я в ужасе. Вздохнула поглубже, повернулась к дверям и бросилась бежать.
— Мэдисон! Подожди! — завопил Барнабас, но я толкнула двери и ринулась вперед, и хотя они успели открыться всего на ладонь, я уже оказалась в следующей комнате. Кажется, я прошла сквозь двери. Как будто меня и вовсе не было.
За столом сидел какой-то толстяк-лаборант. Услышав скрип приоткрывшихся дверей, он поднял голову. Вытаращил глаза и ахнул, да так и застыл с раскрытым ртом, указывая на меня пальцем.
— Ошибочка вышла, — выпалила я, направляясь к сводчатому проходу в тускло освещенный коридор. — Я не умерла.
Но тут снова вернулось то жуткое чувство. Я опять истончалась, таяла. Растягивалась. Звуки поплыли, и смотрела я словно в тоннель, по краям которого все сделалось серым.
Барнабас вылетел из дверей за мной. И тут же все вернулось в норму. Это и правда амулет дает мне силы. Надо как-то достать себе такой.
— Она умерла, — Барнабас схватил меня за запястье. — Вам все это почудилось. Ее здесь на самом деле нет. И меня тоже.
