По воле судьбы - Маккалоу Колин (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Тем не менее Рим этого не приемлет.
— Ты лжешь, Цезарь! Ты и Рим — угроза нашему образу жизни! Ты и Рим — угроза для душ наших людей!
— Никаких человеческих жертв, — был ответ.
Так продолжалось еще несколько часов, собеседники изучали друг друга. И когда все закончилось, Катбад ушел от Цезаря в полной уверенности, что романизация вредна Длинноволосой Галлии. Если она будет продолжаться, все переменится, а друиды исчезнут. Поэтому Рим из Галлии надо изгнать.
В ответ Цезарь начал переговоры об избрании Тасгетия царем карнутов, благо трон в тот момент был пуст. Среди белгов этот вопрос решила бы битва, однако кельты, включая карнутов, подчинялись совету старейшин, а друиды развели бурную агитацию против ставленника чужаков. Тем не менее вердикт с небольшим преимуществом возвеличил Тасгетия, и Цезарь облегченно вздохнул. Он делал ставку на этого человека, ибо тот ребенком четыре года прожил в Риме в качестве заложника и лучше других понимал, как опасно для его народа вступать в войну с могущественной империей.
Теперь все это осталось в прошлом. Тасгетий был мертв, а совет старейшин возглавил верховный друид.
— Ладно, — сказал Цезарь своему легату Луцию Мунацию Планку. — Мы прибегнем к тактике вооруженного выжидания. Карнуты — народ весьма непростой, и убийство Тасгетия, возможно, не направлено против Рима. Вполне вероятно, что причиной тому какая-то внутриплеменная вражда. Возьми двенадцатый легион и ступай к их главному городу Кенабу. Стань зимним лагерем у его стен и наблюдай. К счастью, там мало леса, так что внезапно напасть они не смогут. Но все равно будь готов к неприятностям.
Планк был еще одним протеже Цезаря, как Требоний и Гиртий.
— А как быть с друидами? — спросил он.
— Никак, Планк. Религиозный аспект в этой войне мне не нужен. Это ожесточит многих. Сам я друидов не выношу, но порождение еще большего антагонизма в мои планы не входит.
Планк увел двенадцатый легион, Цезарь остался с десятым. На миг у него возникла мысль пригласить на освободившиеся места Марка Красса с восьмым легионом, который находился лишь в двадцати пяти милях от Самаробривы, но потом он решил оставить все как есть. Нутром он чуял, что кашу заварят не кельты, а белги.
И чутье его не подвело. Покоряемые им народы имели свойство выдвигать людей, способных ему противостоять, и один такой человек появился. Его звали Амбиориг, он был соправителем белгских эбуронов, на чьих землях в крепости Атватука стоял зимний лагерь тринадцатого легиона, состоявшего из неопытных рекрутов, которыми командовали Сабин и Котта.
Длинноволосая Галлия не являлась единой страной, особенно в части согласия между северо-западными белгскими кельтами и южными чисто кельтскими племенами. Такое отсутствие единства было на руку Цезарю, ибо Амбиориг не искал союзников среди кельтов, а обратился к своим соплеменникам белгам. Это позволяло Цезарю воевать поочередно с каждым племенем, а не со всеми сразу.
Атватуков осталась горсть, там было не на кого опереться с тех пор, как Цезарь продал основную массу племени в рабство. Не мог Амбиориг надеяться и на сотрудничество с атребатами, ибо Коммий, их царь, плясал под римскую дудку, замышляя сделаться верховным правителем Длинноволосой Галлии. Были еще нервии, потерявшие, правда, прежнее положение, однако еще способные выставить ужасающее количество воинов. Но к сожалению, пехотинцев, а Амбиориг был кавалеристом. Трудно представить нелепицу поразительнее, чем пешая армия, не поспевающая за всадником-вожаком. Амбиориг нуждался в треверах, отменных конниках и самым многочисленным и сильным племенем среди белгов.
Сам Амбиориг слыл личностью утонченной, что уже было редкостью в тех краях, и к тому же обладал броской внешностью чистокровного германца: рослый, с льняными волосами, распрямленными известью и торчавшими во все стороны, словно лучи, обрамлявшие голову бога солнца Гелиоса. Его светлые усы спускались почти до плеч, лицо с пронзительным взглядом голубых глаз было аристократически красиво. Он носил черные в обтяжку штаны и свободную длинную черную блузу под прямоугольной шафранно-желтой накидкой, на которой черно-алым пятном выделялся клетчатый знак эбуронов. Руки Амбиорига обвивали толстые, словно змеи, золотые браслеты, на запястьях сияли золотые манжеты, инкрустированные для пущей яркости янтарем. Золотыми же были нашейный обруч с замком в виде лошадиных голов, оправа янтарной броши, крепящей накидку, пояс и перевязь из золотых пластин, а также ножны меча и кинжала. Короче, он ослеплял.
Но чтобы убедить другие племена присоединиться к его эбуронам, Амбиоригу нужна была хоть одна победа. И зачем искать эту победу где-то, если прямо под боком у него сидели Сабин, Котта и тринадцатый легион, как подарок судьбы? Но их лагерь — это проблема. Горький опыт научил галлов, что внезапно напасть и захватить хорошо укрепленный лагерь римлян невозможно. Особенно когда он построен на месте грозной галльской крепости, которую римляне сделали неприступной. Длительная осада тоже не поможет, измором Атватуку не взять. Зимний лагерь римлян был снабжен хорошей питьевой водой и продовольствием в достаточном количестве, санитарные удобства гарантировали отсутствие болезней. Амбиоригу надо было как-то выманить римлян из Атватуки, но так, чтобы его эбуроны были вне опасности.
Он совсем не ожидал, что Сабин сам даст ему превосходную возможность, прислав делегацию с решительным требованием объяснить действия царя. Амбиориг поспешил лично ответить Сабину.
— Ты же не собираешься выйти из лагеря, чтобы говорить с этим варваром? — спросил Котта, наблюдая, как Сабин надевает доспехи.
— Разумеется, собираюсь. И тебя приглашаю.
— Ну нет!
Таким образом, Сабин пошел на встречу один, взяв с собой только переводчика и почетный эскорт. Переговоры проходили возле ворот Атватуки. У Амбиорига людей было меньше. Никакой опасности. Котта просто струсил.
— Почему ты набираешь войска? — сердито спросил римлянин через своего толмача.
Амбиориг виновато пожал плечами, изумленно расширив глаза.
— О благородный Сабин, я просто делаю то, что сейчас делает каждый царь и каждый вождь племени во всей Длинноволосой Галлии.
Сабин почувствовал дурноту.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, облизнув вмиг пересохшие губы.
— Длинноволосая Галлия восстала, благородный Сабин.
— При сидящем в Самаробриве Цезаре? Чушь!
Опять пожатие плеч, опять изумленный взгляд голубых глаз.
— Цезаря нет в Самаробриве, благородный Сабин. Ты разве не знал? Он не стал там зимовать и отправился в Италийскую Галлию еще месяц назад. Как только он благополучно скрылся за горизонтом, карнуты убили царя Тасгетия и вспыхнул мятеж. Самаробриву непрестанно штурмуют, она вот-вот падет. Марк Красс убит, Тит Лабиен в осаде, Квинт Цицерон разгромлен и тоже убит. Луций Фабий и Луций Росций ушли в Толозу. Ты остался один, благородный Сабин.
Побелев, Сабин судорожно закивал.
— Я понимаю. Благодарю за откровенность, царь Амбиориг.
Он повернулся и на дрожащих ногах засеменил к воротам, чтобы сообщить ужасную новость Котте. У того отвисла челюсть.
— Не верю ни единому слову!
— Напрасно, Котта. О боги, Красс и Цицерон убиты!
— Если бы Цезарь решил уйти в Италийскую Галлию, он дал бы нам знать!
— Возможно, он так и сделал. Но сообщение до нас не дошло.
— Поверь мне, Сабин, Цезарь в Самаробриве! Тебя обманули, чтобы вынудить нас отступить. Не слушай Амбиорига! Он — лиса, а ты — кролик.
— Мы должны уйти, пока он не вернулся. Сейчас же!
Единственным свидетелем этого разговора был первый центурион первой центурии, известный под прозвищем Горгона — его взгляд заставлял солдат окаменеть. Убеленный сединами ветеран, служивший еще при Помпее, когда тот воевал против Сертория в Испании, имел талант наставника и большой воинский опыт. Цезарь потому и отдал ему под присмотр легион новичков.
Котта умоляюще посмотрел на него.
