В кольце твоих рук - Бристол Ли (список книг TXT) 📗
— В некоторых случаях, — произнес он, стараясь говорить как можно мягче, — действительно так бывает. Но обычно мужчина принуждает женщину, а не наоборот.
Сторм медленно отодвинулась от Саймона. Ее раздражение уступило место лихорадочным раздумьям.
— А-а, — догадалась она, — ты просто боишься, что у тебя не встанет! Я права?
Саймон почувствовал, как краска заливает его лицо, и даже покрылся потом. Что можно было ответить на такой вопрос? Он молчал.
Сторм в волнении заходила по комнате. Ее лоб прорезала глубокая складка. Тем не менее, насколько мог судить Саймон, от замысла своего она не собиралась отказываться.
Она резко повернулась к нему:
— Я кажусь тебе некрасивой?
Саймон заморгал:
— Вовсе нет.
— Больной, нечистой?
— Нет, насколько я могу судить.
— Тогда в чем дело? — Сторм начала вытаскивать из штанов концы рубашки.
Саймон поднял руку, останавливая ее.
— Есть… другие соображения, — произнес он.
Руки Сторм опустились.
— Какие еще?
Саймон перевел дыхание.
— Может быть, — осторожно предложил он, — сядем как цивилизованные люди и все обсудим?..
С замиранием сердца Саймон ждал, пока Сторм обдумывала его слова. Наконец она подошла к столу, ногой выдвинула стул и уселась на него, положив ногу на стол. Скрестив руки на груди, она произнесла тоном диктатора, словно делая Саймону величайшее одолжение:
— Хорошо, фермер. Я тоже могу быть цивилизованной. Говори, что там у тебя.
Саймой сел, не уверенный, однако, что ему удастся чего-нибудь добиться этими переговорами. Он взял бутылку, протянул ее Сторм, и она тут же сделала большой глоток. До сих пор Саймон не мог себе и представить, что женщина может так много пить.
— Говори, — повторила Сторм. На этот раз голос ее звучал сердито. — Отчего у тебя не стоит, черт бы тебя побрал?!
Смущенный такой прямолинейностью, Саймон, чтобы скрыть это, сам отхлебнул из бутылки. Он рассеянно подыскивал слова для ответа. Взгляд его задержался на босой ноге Сторм, лежавшей на столе всего лишь в нескольких дюймах от его лица.
«А ножка, впрочем, ничего! — вдруг отметил он про себя. — Маленькая ступня, аккуратная щиколотка, бронзовая кожа с легким золотистым пушком…» Ему вдруг захотелось подержать эту ножку в руках, помять, повертеть…
Он посмотрел Сторм прямо в глаза.
— Видишь ли, — начал он, откашлявшись, — обычно это не делается так быстро. Должен быть какой-то, пусть небольшой, но период ухаживания, стороны должны получше узнать друг друга…
Сторм нахмурилась.
— Это обязательно? — скептически спросила она.
— Ну… в общем-то… желательно.
На минуту пиратка задумалась, но затем словно решила отложить размышления до другого раза.
— Продолжай, — сказала она.
— Нужна соответствующая обстановка… Сначала, например, хороший ужин…
— По-моему, я предложила тебе неплохой ужин?
— Приглушенный свет…
— Ну, ты и правда фон-барон!
Саймон вдруг разозлился.
— И уж во всяком случае, — он кивнул на дверь, — это должно происходить наедине. Твой раб… Я надеюсь, он все-таки не будет наблюдать?
Взгляд Сторм проследовал за взглядом Саймона.
— Помпи не раб! — резко произнесла она. — Он служит мне по своей воле. К тому же, — добавила она, словно и впрямь не понимая, почему Саймон против присутствия Помпи, — он немой, и он абсолютно предан мне. Тебя он не тронет, если только я сама ему не прикажу. Помпи всегда охраняет меня.
Терпение Саймона лопнуло. Он поднялся из-за стола.
— Черт побери, женщина, — взорвался он, — да тогда у меня действительно не встанет, если твой телохранитель будет дышать мне в спину! Как ты не понимаешь?..
Лишь теперь, когда эти слова вырвались у Саймона сами собой, он догадался, что больше всего пугало его в этой странной сделке. Конечно же, поспешил уверить себя Саймон, он хочет удалить великана вовсе не для того, чтобы тот не мешал ему переспать со Сторм — об этом не может быть и речи, — а для того, чтобы обезоружить ее и сбежать…
Саймон понимал, что в одном Сторм, во всяком случае, права. Ему никогда не приходилось испытывать недостатка в женщинах, желавших переспать с ним, поэтому он и привык быть таким разборчивым. Он никогда не платил женщинам за удовольствие и никогда, даже в самой ранней юности, не прибегал к услугам проституток из какой-нибудь таверны. У Саймона был изысканный, даже, пожалуй, в чем-то необычный вкус. Ему всегда нравились спокойные, тихие брюнетки, умевшие вести утонченные разговоры и искушенные в искусстве любви, нравилась белая шелковая кожа, нежные пальцы, полные бедра, пышные телеса. Блондинки с бронзовой кожей, голубыми глазами, обломанными ногтями и чувственным ртом были просто не в его вкусе. А Сторм О’Малли костиста, простовата, одета в грубые мужские обноски, не умеет вести светских разговоров и ничего не смыслит в любовном искусстве. В ней нет ровным счетом ничего, что могло бы привлечь Саймона Йорка.
И тем не менее… Что-то в глубине души словно подталкивало его попробовать, хотя бы из любопытства.
Саймон решительно отогнал эти мысли, сердясь на то, что они вдруг пришли ему в голову.
— Вижу, — решительно произнес он, — что наш разговор зашел в тупик. Дальнейшее обсуждение бессмысленно. Ваше предложение для меня просто неприемлемо.
Сторм посмотрела на него. В ее взгляде было что-то такое, что Саймон видел в ней в первый раз, — просьба, почти мольба и такая детская ранимость, что молодому человеку даже стало жаль ее.
Сторм тяжело вздохнула. Опустив глаза, она встала и направилась к двери. Плечи ее как-то сжались, и Саймон отметил, что эта предводительница пиратов вовсе не такая уж громила, как показалось ему вначале, — скорее она была похожа на ребенка, который вдруг задумал играть во взрослые игры.
Сторм повернулась, и вид ее — недоуменно поднятые плечи, раскрытые ладони — был такой, словно она сдается.
Она улыбнулась чуть заметной улыбкой:
— Ты прав, фермер, я действительно неопытна. Но я неглупа, я могу всему научиться, и ты будешь моим учителем. Только делай, а я буду повторять, хорошо?
Саймон снова стал обдумывать тысячи причин, чтобы отказаться, — но он был так тронут этой внезапно произошедшей со Сторм переменой, что просто не мог сказать «нет», и рассеянно кивнул.
— Имя-то у тебя есть? — спросила Сторм уже гораздо более дружеским тоном, словно подтверждая свое решение стать его ученицей.
— Саймон… — Он чуть было не назвал своего полного имени, словно был на светском приеме, но вовремя прикусил язык.
Девушка опустила цепь с фонарем и подкрутила фитиль. В каюте воцарился уютный, таинственный полумрак.
Она критически покосилась на фонарь:
— Тебе нравится такой свет, Саймон?
Пленник уже раскрыл было рот, чтобы сказать, что он не собирается играть в ее игры ни при каком свете, но затем вспомнил, ради чего он уступил Сторм. Он должен отвлечь ее внимание и попытаться бежать.
— Пожалуй, еще чуть-чуть темнее, — сказал он.
Сторм послушно убавила пламя, и оно превратилось в едва мерцающий свет.
Переведя дыхание, Саймон решил попробовать еще один ход.
— Я думаю, — произнес он, — мы должны хоть немного доверять друг другу, иначе я просто не гарантирую, что у нас с тобой получится что-нибудь путное. Может быть, ты все-таки отошлешь своего слугу… и снимешь оружие?
Сторм колебалась. Саймон следил за ней с замирающим сердцем. Наконец пальцы Сторм потянулись к кинжалу, висевшему у нее на поясе.
Но Сторм была не столь глупа, чтобы позволить себе хотя бы на миг остаться без защиты. Она подошла к Помпи и вложила кинжал в его руку.
— Встань по ту сторону двери, — приказала она, — и не входи, пока я не позову тебя. И никого не впускай. Подожди. — Наклонившись, Сторм закатала одну из штанин и, вытащив еще один, маленький и довольно опасный на вид, кинжал, который висел у нее там, придерживаемый подвязкой, отдала его Помпи. — Никого, — повторила она, выпроваживая слугу.
