Прыжок - Коул Мартина (электронная книга txt) 📗
Это воспоминание и сейчас ранило Донну. И все же эта мелочь не шла ни в какое сравнение с тем, что ей довелось узнать о муже за несколько последних дней. Она многие годы не обращала внимания на подобные мелочи: «Неужели я настолько сильно любила его, что позволяла господствовать над собой даже в житейских мелочах? Он всегда указывал мне, что надевать. И как носить ту или другую одежду. Он «настоятельно советовал» мне, какую роль следует выполнять и, более того, как мне надо говорить, как вести себя, — и я со всем этим мирилась! Никогда не осмеливалась задавать ему вопросов, потому что, если Джорджио спросить о чем-то, он обязательно заставит тебя потом об этом пожалеть. Заставит почувствовать тебя дурой».
Это все было, по сути, очень неприятно. Но она на самом деле наслаждалась этим. Ей нравилось жить в этом доме. А теперь он и вовсе ее дом. Джорджио все переписал на нее: дом, бизнес, бордели… Она тихо засмеялась, смущенно прикрыв рот рукой: «Донна — гордая собой владелица строительного бизнеса, автомобильной площадки и борделя. И не борделя для взрослых, а детского притона! Джорджио всегда обещал мне, что он меня обеспечит, будет за мной ухаживать — вот он и сделал это… О, да, он прекрасно присмотрел за мной!»
Донна взяла пепельницу и быстро прошлась по комнате, рассыпая и разбрасывая пепел и сигареты во все стороны. После этого демонстративного поступка ей стало как-то легче. Хотя она оставалась на грани того, чтобы немедленно разнести этот иудный дом вдребезги.
— Возьми себя в руки, — прошептала она себе. — Сдерживай себя, женщина! Все, что здесь есть, — твое. Джорджио Брунос ничего не сможет забрать.
«Что это за старая пословица на этот случай, которую я слышала от Кэрол Джексон? А, вот она: если хочешь нанести удар по мужчине, ударь его по карману. Что ж, Джорджио никогда не получит ни пенса от меня, ни кусочка от этого дома. Никогда! Я лучше сожгу все и получу удовольствие от этого… Она снова легла на кушетку и закрыла глаза. — Кончится ли когда-нибудь сегодняшний день? Мне надо как можно скорее узнать, что и как происходит, иначе я потеряю остатки рассудка».
Кэрол закричала через дверь пронзительным голосом:
— Уходи, Дэви, я предупреждаю тебя!
Он стоял на ступеньках собственного дома, зная, что на него смотрят женщины, возвращающиеся из школы после того, как отвели туда детей.
— Кэрол, дорогая, открой дверь! Мне просто нужно с тобой поговорить. Нам надо разобраться с тем, что происходит.
Она нарочито громко рассмеялась.
— Меня это не касается, Джексон. У тебя больше шансов попасть на прием к епископу Даремскому, чем снова вернуться в этот дом… А теперь убирайся, пока я не позвонила в полицию.
— Если ты не откроешь дверь, то, клянусь Богом, я вышибу ее ногой!
Она плотно запахнула халат на груди.
— Можешь выбить дверь, гад, но я сделаю так, чтобы тебя арестовали. Ну, давай пинай дверь! У меня достаточно оснований, чтобы засадить тебя в тюрьму до судного дня, приятель.
Дэви расслышал откровенную издевку в ее голосе. И зажмурился от огорчения.
— Послушай, Кэрол, дорогая… — Голос его теперь его звучал спокойнее, добрее.-…Мне нужно кое-что забрать из этого дома. Всего несколько вещей, и все.
— Например? — встревоженно спросила Кэрол.
— В спальне, на шкафу, лежат ключи. Мне они нужны, Кэрол. Это очень важно.
— Я уже избавилась от них, Дэви, — сощурив глаза, произнесла она.
— Что ты сделала? — Он не верил своим ушам.
— Я отдала их Большому Пэдди. А что, он разве не отдал их тебе?
Дэви провел ладонью по лицу.
— Скажи мне, что ты шутишь, мать твою, Кэрол! Если ты и вправду отдала ключи Большому Пэдди, я сломаю тебе твою проклятую шею!
Из-за двери раздался злорадный смех Кэрол, который едва не свел Дэви с ума.
— Сначала тебе надо поймать меня, Джексон. И у меня такое ощущение, что я знаю слишком многое насчет тебя, чтобы волноваться, что ты причинишь мне вред. Есть еще Донна Брунос и старушка Долли. Ты ведь наслаждался, запугивая пожилую женщину, не так ли? Вместе с Пэдди? О, он был страшно рад, когда я передала ему ключи, Дэви. Он был просто на седьмом небе!..
Она смотрела ему в спину, когда он бросился бежать по дорожке и потом с грохотом захлопнул за собой ворота. Одна часть ее души подталкивала к тому, чтобы открыть дверь и позвать мужа назад. Зато другая часть постоянно напоминала о мерзких фотографиях в журналах, которыми торговал ее муж. Дэви и ее втягивал в эту торговлю… Сердце Кэрол ожесточилось.
Она чуть ли не бегом бросилась вверх по лестнице, пошарила рукой по верху шкафа и нащупала ключи, о наличии которых на шкафу и понятия не имела, пока о них не упомянул муж.
Кэрол посмотрела на ключи и сразу догадалась, что это ключи от замка на складе: видимо, там заперт товар. И именно это ей и было нужно. Она взвешивала ключи на руке, подбрасывала их в воздух, жонглировала ими… И пыталась решить, что с ними делать.
Приняв, наконец, решение, она быстро оделась и вышла из дома, не накрасившись, не заколов на затылке волос, в общем, не сделав ничего со своей внешностью.
Соседка из соседнего дома тайком наблюдала за ней через окно, слегка нахмурившись: «Эти Джексоны не должны жить на респектабельной улице с приличными домами — вот мое мнение. Они должны жить в приватизированной квартире многоквартирного дома: это им больше подходит. У этой женщины ужасный язык. Такой же ужасный, как туго облегающая тело одежда, которая обтягивает ее пышные формы. И еще эти жуткие обесцвеченные волосы, какие-то кудряшки у нее на голове. Но самое страшное — это машина Кэрол Джексон, которую она сама себе выбрала. Отвратительный розовый «Гольф»: вряд ли к такой машине благосклонно относятся жители нашей улицы».
Джорджио молча завтракал. Он чувствовал, как вокруг него накаляется атмосфера. Ему уже казалось, что все заключенные ждут, когда же, наконец, совершится прыжок.
Левиса нигде не был видно, но это не беспокоило Джорджио. Он знал, что Левис любил наслаждаться вкусным завтраком в своей камере, причем настоящим, прекрасно приготовленным. Дональд такой завтрак поглощал каждое утро — яйца, бекон, жареное мясо и грибы. Джорджио не смог удержаться от улыбки, подумав о том, как вытянется лицо у Левиса, когда он выяснит, что Джорджио выпрыгнул на волю у него из-под носа и из этой вонючей тюряги. И прихватил с собой деньги Левиса!
Брунос оторвался от еды, почувствовав чей-то взгляд и заметив, что за ним следит Рикки. Джорджио подмигнул ему, и Рикки сделал то же самое в ответ. Однако негр не улыбнулся. Джорджио продолжил с аппетитом есть, понимая, что этот завтрак может оказаться его единственной едой в течение последующих нескольких часов…
Бивис и Батхед, то бишь Харви Холл и Бернард Деннинг, исподтишка за всеми приглядывали. Прибыв в «Парк-херст», они быстро поняли, как много здесь для них таится опасностей. Им было не на шутку страшно прислушиваться к разговорам мужчин, часто вслух ругавших извращенцев, тем более что они оба были осуждены за надругательство над детьми и педофилию. И к тому же наверняка убивали своих жертв. Постепенно Холл и Деннинг сделались крайне осторожными: их ужасало то, что с них сорвали маски. Теперь, по их мнению, любой среднестатистический прохожий, не сомневаясь ни минуты, напал бы на них. За пределами зала суда женщины кричали им в лицо обвинения, оскорбляли их, пытались напасть на них — и это были обычные домохозяйки. А что могли бы сделать заключенные — эти сильные мужчины с суровыми лицами, — если бы догадались, кто эти двое на самом деле? И Холл, и Деннинг понимали, что со временем все про них станет известно всем.
Ожидание было для них ужаснее всего. Они чутко прислушивались к тому, что мужчины говорили о педофилах. Заключенные принимали в свою среду трансвеститов и гомосексуалистов до тех пор, пока те имели дело со взрослыми. Но насильники, растлители детей и особенно те, кто торговал детьми, были всеми ненавидимы и презираемы. В то же время Джорджио, который был торговцем детьми, поставлял живой товар, пользовался здесь авторитетом. Очевидно, никто об этом просто не знал. Для заключенных он являлся таким же обычным преступником, как они, — своим парнем, бандитом.
