Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич (мир книг TXT) 📗

Ц. ставка. 21 мая 1916 г.

Моя любимая!

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо. Теперь они приходят до 12 часов. Сегодня погода теплая, барометр падает, — возможно, что будет гроза.

Как хорошо, что ты видела Иедигарова и других!

Я принимал Трепова, только что вернувшегося с Кавказа. Он был на фронте и в Трапезунде и видел Николашу. Впечатление он вынес о нем хорошее, как вообще обо всей стране. Тамошние жители говорили Тр., что местные племена стали гораздо лояльнее, чем были прежде, и они это приписывают влиянию высокого кузена [858]. Тем лучше, если это так. Сегодня вечером я приму Штюрмера. Я записал все вопросы. Вчера я принял Наумова, который путешествовал на востоке и юге.

Лагиш уезжает в город, так как он сменен, — точнее он и старый По, — новым генералом Жанэн, любимцем Жоффра. Старый По должен полечиться перед возвращением во Францию. Мы все хотим, чтоб он отправился в Севастополь, но он боится уехать так далеко. Тогда ему остается только Старая Русса.

Теперь пора кончать. Да хранит Бог тебя и девочек! Моя дорогая, моя единственная и мое все, моя нежно любимая женушка, страстно и нежно целую тебя, не отнимая губ.

Навсегдатвой

Ники.

Ц.С. 22 мая 1916 г.

Мой родной, милый!

От всего моего любящего сердца шлю тебе спасибо за твое дорогое письмо, так мне дорого все, что ты пишешь! Я тоже жажду милых ласк моего мужа и его нежных горячих поцелуев!

Тепло, пасмурно, и собирается дождь. Мы были в церкви, затем Иза и Настенька завтракали у нас. Когда кончу это письмо, мы отправимся в Большой Дворец, а в 2 на крестный ход, т.е., на молебен — из Колпина привезли чудотворный образ св. Николая. Вчерашний вечер мы уютно провели в лазарете. Старшие девочки чистили инструменты при помощи Шах-Б. и Равтополо. Младшие болтали до 10 — я сидела и работала, а потом мы вместе раскладывали головоломки (puzzles), позабыв о времени, просидели до 12. Кн. Г. [859] тоже занялась головоломкой! Там я чувствую себя сейчас уютнее, чем дома. Мне неприятно, что приходится докучать тебе письмом от m-me Сухомлиновой. Другую бумагу посылает один раненый, возвращающийся в строй, — ему хотелось бы выяснить насчет его знака отличия.

Силаев уезжает сегодня. Мы вчера пили шоколад с ним, а также с его братом и женой (она отвратительна), с Шах-Баг. и Равтополо.

Позже у меня будут Шуваев и Бетси Ш. [860] Постоянно масса дела.

Сердце обливается кровью при мысли о всех этих потерях на море — столько жизней загублено, это такая трагедия!

Теперь должна кончать. Прощай, мой единственный и мое все. Благословения и поцелуи без счета, мой Ники, шлет тебе твоя

Солнышко.

Говорят, что Китченер 28-го приедет сюда или в ставку

Ц. ставка. 22 мая 1916 г.

Мое любимое Солнышко!

Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо с двумя анютиными глазками один я отдал Бэби. Теперь, наконец, погода стала хорошей и теплой. Вчера вечером, когда Алексей уже был в постели, разразилась гроза, где-то рядом с городом ударила молния, шел сильный дождь, после чего воздух стал чудесный и посвежело. Мы спали с открытым окном, что он очень одобрил. Слава Богу, он загорел и выглядит здоровым.

Я уверен, что ты получила от Григоровича подробности морского сражения, если же нет, попроси его сообщить тебе все, что он знает. Англичане признали потерю “Queen Mary”, “Invincible” и “Warspite” и 6 миноносцев-истребителей. Германцы, должно быть, потеряли, по крайней мере, такое же количество — во всяком случае, больше, чем они до сих пор опубликовали! Разумеется, это печально, — но подумай, сколько мы потеряли под Цусимой 11 лет тому назад!! Почти весь флот!

Сегодня ночью мы начали бомбардировку австрийских позиций несколько севернее Ротю. Да благословит Бог наши войска, которые так рвутся в наступление!

Морская экспедиция в Черном море прекрасно удалась — высадилась новая дивизия к западу от Трапезунда!

Прощай, моя любовь, мое Солнышко, душа моей души! Да хранит Бог тебя и девочек! Нежно целую. Твой навеки

Ники.

Ц.С. 23 мая 1916 г.

Сокровище мое милое!

Крепко благодарю тебя за твое драгоценное письмо. Я всегда получаю твои письма по возвращении из лазарета и сразу прочитываю их, а затем позже перечитываю и целую их с чувством безграничной любви. Мы, наконец, имели возможность позавтракать на балконе — идеальная погода, и, наконец, все зазеленело. Я вчера прокатилась со старшими девочками в Павловск, березы божественно благоухали, — сейчас я снова собираюсь покататься с З., а Татьяна едет верхом (завидую ей). Только что принимала Мишу Граббе. Вчера Бетси провела у меня около часа. Говорят, что ты пожелал включить ее в число сестер, отправляющихся в Германию, и это волнует ее, так как она не владеет немецким языком, — кроме того, она утомлена и ей кажется, что она не подходит для этого дела. Я сказала ей, что убеждена, что ты не выбирал ее, но что ее, вероятно, предложили, а ты дал свое согласие, что ты отлично поймешь ее нежелание ехать и что я обо всем этом тебе напишу. Она этим была чрезвычайно утешена.

Наш Друг очень просит, чтоб ты не назначал Макарова министром внутренних дел. Этого хочется одной партии, но ты вспомни, как он вел себя во время истории с Иллиодором и Гермогеном, — кроме того, он никогда не вступался за меня, и потому было бы большой ошибкой дать ему подобное назначение [861].

Вчерашний вечер провела в лазарете. Жду m-elle Шнейдер с докладом. Теперь должна кончить, мой родной. Бог да благословит тебя, мой единственный и мое все, осыпаю тебя поцелуями.

Навеки твоя старая

Солнышко.

Завтра мне минет 44!!!

Ц. ставка. 23 мая 1916 г.

Моя дорогая женушка!

Сердечно благодарю тебя за твое милое письмо. Я передал Фред. бумаги относительно m-elle Петерсон — она получит эти 2000 р. — Он запросил, почему она была выслана — оказывается, у нее два брата служат в германской армии, и она переписывалась с ними через германских военнопленных и, несмотря на приказание Николаши прекратить это, продолжала все-таки — вот причина!

Вчера вечером в саду я приказал Шавельскому написать, чтоб сюда прислали икону Владимирской Божьей Матери. Я надеюсь, что ее привезут вовремя, перед наступлением для нас страдной поры. Сегодня утром я узнал хорошие новости о начале нашего наступления на юго-западе. До сих пор за вчерашний день мы взяли несколько пушек и более 12000 пленных, большей частью венгерцев. Дай Бог, чтоб так шло дальше!

Из этого ты видишь, что я не могу отсюда отлучиться и, к сожалению, не смогу навестить гвардию. Это весьма неприятно, тем более что может случиться, что их пошлют в дело, а я не делал им смотра с декабря месяца.

Ты получишь это письмо накануне дня твоего рождения. Я в отчаянии, что у меня нет для тебя подарка, моя любимая. Пожалуйста, прости меня за это. Я только могу предложить тебе безграничную любовь и верность и страшно сожалею, что буду в этот день разлучен с тобою. Одно утешение в том, что долг перед отечеством требует этой жертвы! Да благословит Бог тебя и девочек! Нежно тебя и их целую, моя душка-Солнышко, моя маленькая женушка.

Весь твой

Ники.

Царское Село. 24 мая 1916 г.

Мой родной, драгоценный муженек!

Нежно благодарю тебя за твое милое письмо. Я думаю, что Фред. ошибается относительно m-elle Петерсон. Ее сестра замужем за баварцем (кажется его фамилия Монжелас), и это ее сын у нас в плену, так что она посылала подарки (что весьма естественно) своему племяннику-пленному, а вовсе не брату. Они очень дурно с ней поступили; спасибо тебе, голубчик, за то, что ты ее спас.