Золочёные горы - Маннинг Кейт (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Новая философия компании, – пояснила она, – создавать социологические отделы во всех городах, где у нас имеются деловые интересы. Благодаря науке мы сможем улучшить жизнь семнадцати тысяч рабочих по всему Западу. Ты об этом знала?
Я ничего не знала.
– У компании «Паджетт» сорок предприятий, а не только здесь, в Мунстоуне. Уголь, медь, мрамор в пяти разных штатах. Мы должны создавать не только прибыль, но и здоровое общество. Тебе знакомо понятие le Département Sociologique [44]?
– Non, мадам.
– Скоро эта идея станет очень известной. Это образец нового мышления для Запада. Для Америки. Ты проезжала городок Руби? Видела красивые дома? Общественный клуб? Все благодаря нашей работе. Ради блага людей. Здесь мы тоже внедрим все эти улучшения. Мы построим здесь детские сады, больницу, библиотеку. Comprenez? [45]
Я кивнула, плененная ее элегантностью и ароматом. Она говорила о компании так, как в церкви говорят про Господа. Мама тоже так говорила о компании, но из страха Божьего гнева. Идеи же мадам по управлению компанией были проникнуты состраданием. И я была готова поверить и войти в число ее паствы, поклоняясь социологии.
– Если мы будем действовать по-доброму, – сказала она, – все эти агитаторы, эти ужасные мятежники уберутся прочь. Никто их не станет слушать. Мы будем все вместе, tous ensemble, чтобы сделать наш городок и штат Колорадо лучше, ради будущего. Ради прибылей. Понимаешь?
Она предложила мне конфетки из лавандовой коробочки. У них был вкус фиалок. Воздух вокруг нее благоухал розовой водой, и ее парфюм действовал как анестезия. Я перестала наблюдать за происходящим с остротой печатного дьявола, потому что мое зрение затуманилось от сладких грез и трепета.
В то утро мадам продиктовала мне три письма для полковника Боулза по вопросам морали, гимнастических классов и предотвращения болезней.
– В рабочем поселке эпидемия тифа.
Давая мне указания, она была терпелива и показала мне стопку брошюр: их нужно было вложить по одной в каждый конверт. Она называлась: «Гигиена для рабочего класса». Этот заголовок вызвал во мне прилив стыда. Графиня наверняка считала меня деревенщиной после всего, что я рассказала о наших туалетах и жестяной лохани для банных процедур.
– Теперь, – объявила она, – напишем указания для миссис управляющей.
Я перевернула страницу записной книжки и приготовила ручку.
Графиня наклонилась ко мне и прошептала:
– Мне не нравится миссис Наджент. Она давно прислуживает мистеру Паджетту и входит в число любимчиков. Уже двадцать лет она служит в этой семье. Но elle me deteste [46], наверное, даже сильнее, чем ненавидит малыша Бизу. Наджент похожа на тюремную надзирательницу. Ты согласна?
– Не знаю, мадам.
– Думаю, ей надо почаще заниматься любовью! – Графиня злобно хихикнула. – Но месье Наджент, ее муж… – она втянула щеки и изобразила рыбий рот. – Ты видела мистера Наджента? Он камердинер моего супруга. Похож на рыбу! – Графиня театрально поцеловала Бизу. – Попробуй, Сильви, поцелуй рыбу! – подначила она.
Мне не удалось сохранить серьезное лицо, но изобразить рыбу я не решилась.
– Ты слишком politique [47], Сильви, – разочарованно протянула графиня. – Отнесешь миссис Рыбе Наджент мои directifs domestiques [48]. Вот список. Готова? – она наклонилась и остановила мою руку. – Пожалуйста, не пиши «poisson». Представь, что она увидит обращение «миссис Рыба». – Смех графини журчал и искрился. – Итак: «Для охотничьего бала и королевского визита на неделе начиная с восьмого сентября нам требуются комнаты для тридцати шести гостей: двадцать для двоих и шестнадцать для одного. Люкс Бигхорн надо подготовить для его величества короля Бельгии Леопольда II».
– Majesté? – Это, должно быть, ошибка. Я неправильно поняла. – Месье – король? Леопольд… le roi? [49]
– Да! Король приезжает поохотиться! – Мадам снова перешла на шепот. – И не только на зверей. Он ищет новые возможности. Инвестиции и все такое прочее. Охотничий бал завершает сезон. Majesté le roi de Belgique Леопольд будет нашим гостем.
– И королева тоже?
– Нет-нет. Она отдыхает в своем замке в Лакене. Вероятно, он привезет с собой свою copine [50].
Я записывала под ее диктовку: только пуховые подушки, простыни стирать и гладить ежедневно.
– Король очень боится микробов. Поэтому предупредите персонал, чтобы использовали специальные перчатки и мыло. Но никакого аммиака!
Она с притворным ужасом зажала нос пальцами, потом перешла к перечислению меню. Запеченный каплун. Truite à l’anglaise [51]. Жаркое из свинины. За этим последовало описание порядка проведения мероприятия: после ужина поставить столы для виста и нардов. Торжественный обед в среду после гранд-тура в каменоломню. Еще один обед в четверг для охотников.
– Музыканты должны приехать в полдень субботы, – продиктовала она. – И Наджент должна составить расписание для экипажей, которые будут забирать гостей с железнодорожного вокзала.
– Вокзала в Руби? – уточнила я, чтобы не ошибиться.
– Нет! Местного! – воскликнула она. – Наша новая железная дорога пройдет прямо через Мунстоун и будет готова к приезду его величества.
Король! В моем испорченном сказками воображении король был не простым смертным, а избранником Бога, помазанником, стоящим выше нас, мелких людишек. Визит короля и возможность дышать с ним одним воздухом возвысит нас, словно мы тоже станем помазанниками. Теперь я понимаю, что все эти идеи – чушь собачья, но в то время мучилась мыслями о собственной никчемности, которые, словно заклятие, лишали меня способности трезво мыслить.
Я рассеянно записала слова мадам. За один-единственный день я стала секретарем графини, живущей в замке. Познакомилась с неграми, пообщалась с сыном герцога и пожала лапу собаке породы шипперке. Если повезет, я скоро увижу здесь, в Колорадо, настоящего короля. И такую удачу принесло мне какое-то школьное сочинение! Размышления девочки о величии США, о нашей великолепной земле, царстве свободы и природных богатств. В тот момент, посасывая фиалковые леденцы, я позабыла про мулов на обочине дороги и представляла, что величие Америки было столь же огромным, как простиравшиеся вокруг шато бесконечные дали, уходившие вверх к высоким пикам и доходившие до Каменоломен, жавшихся к скалистой стене. Госпожа Удача широко улыбалась мне.
– Пока все, – сказала наконец графиня. – Завтра, когда скопируешь продиктованное на английский, принесешь мне, что получится.
Она указала на небольшой письменный стол с откидной крышкой и дала мне распечатанные образцы графиков и писем для копирования. И ушла, взмахнув на прощание рукой, а Бизу семенил за ней.
– A tantôt! [52] Я собираюсь прокатиться вдоль озера. Обожаю здешние горы, l’air pure [53].
Столь же сильно, как ей нравился чистый воздух, мне нравился письменный стол с отделениями для марок, чернил и конвертов. Графиня предоставила в мое распоряжение пишущую машинку, обрадовавшись, что я уже умею ею пользоваться. Я перепечатала ее письма, стараясь не смазать буквы. Окончив работу через два часа, оставила тексты ей на утверждение и пошла через задние помещения к миссис Рыбе Наджент отдать списки по хозяйственным вопросам.
– Мисс Пеллетье, – объявила миссис Наджент. – Мне дали распоряжение нанять вас за пять долларов в неделю. Мадам понадобятся ваши услуги не дольше чем на полдня и не каждый день. Поэтому принято решение, что в те дни, когда вы не будете заняты с ней, мы дадим вам задания на кухне и по уходу за домом. В нем двадцать пять каминов, и все требуют внимания.