Авария или В ожидании чуда (ЛП) - Сивер Лавр (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Заглянув в кабинет, Виктор поздоровался с двумя головами, торчащими над конторкой, и робко поинтересовался возможностью увидеть Алексея Витальевича. Как и следовало ожидать, искомый Алексей Витальевич оказался «скоро придущим». Виктор положил на конторку портфель и стал озабоченно выкладывать из него папки с бумагами, складывая их обратно, одну из папок забыл, да еще и незаметно запихнул в штабель, возвышающийся сбоку. Поинтересовавшись, долго ли ему придется ожидать и, получив неопределенный ответ, он сделал расстроенное лицо, сказал, что обождет в фойе и ретировался с чувством выполненного долга.
Выйдя из здания и пройдя быстрым шагом квартал, Виктор с облегчением вздохнул. До последнего момента его не покидало чувство, что он на сцене. Он сообщил Марине об успешном выполнении первой части задания и направился за покупками. Тревожные мысли покинули его, сменившись грустными: он думал о Марине. Только встретил интересную женщину, и на тебе! Ему очень хотелось, чтобы все это дерьмо как-то утряслось, чтобы от них отстали эти сволочи, просто оставили в покое и дали, наконец, пожить.
- Купил все по списку, - крикнул Виктор из прихожей. Он поставил пакеты у стены и заглянул в комнату, где Марина, сидя на кровати, увлеченно тыкала пальцами в планшет, - как там?
- Намного лучше, чем я предполагала. Это не комитет, это были люди из «Рубина». Я пробила номера в системе наблюдения. Какого черта им от меня нужно, не могу понять. У этой конторы длинные руки, хозяин связан с самыми верхами.
- Может быть по работе? Или насолила кому? - заметил Виктор, заглядывая в экран.
- По работе... - рассеянно повторила Марина, - она оторвалась от планшета и посмотрела на Виктора, - кто его знает, может и насолила. Только выяснить это не просто. С «Рубином» у нас напрямую последние годы вообще ничего не было, кто там рулит и чем конкретно они занимаются, не знает никто.
- Да, дело темное, бросай это хозяйство, пойдем, поедим, я тут вкусного накупил.
Марина отложила планшет и пошлепала на кухню вслед за Виктором. Разобравшись с пакетами, Храмов сварганил парочку бутербродов и занялся приготовлением салата, а его гостья колдовала с полуфабрикатами. Вместе они быстро приготовили вполне сносный ужин, сели и уставились друг на друга.
- Ну что, - вздохнула Марина, - в Полосу пойдем батрачить?
Виктор поперхнулся, но промолчал, такой вариант развития событий у него тоже возникал. - Если совсем уж некуда будет деваться. Данное предприятие могло спасти от любого преследования, но требовало предельной внимательности и осторожности.
* * *
Перейти в Полосу просто так, без основательной подготовки, было практически невозможно. Только если через севера, но при нынешнем климате там наверняка можно и сгинуть, потом поминай, как звали. Те же, кто все-таки умудрялся миновать границу, вскоре оказывался в рабстве у мелких царьков Полосы -жрать же что-то надо! И без всякого просвета.
Власти в Полосе не возвращали перебежчиков, но и не приветствовали, всячески поощряя скотское к ним отношение со стороны местных царьков и китайских «арендаторов».
Полосу отдали в аренду китайцам на сто лет. Вернее будет сказать, они ее сами взяли. В аренду. Все началось с обширных приграничных районов, которые правительство сдавало им под вырубку леса, с обязательным условием организации там лесопосадки и строительства производственных мощностей. Чтобы процветающая нелегальная вырубка леса приносила хоть какой-нибудь доход государству, а шатающиеся без дела местные мужики имели возможность заработать свою копейку.
Солдаты Поднебесной заехали в Полосу на танках, якобы защищая обиженных сограждан, усердно осваивающих необъятные лесные массивы, но тормоза работали плохо и остановились зеленые машины с красными звездами на башнях только в лесотундре. А наши хорошо вооруженные, но декоративные из-за малочисленности, войска не смогли добраться до противника, вследствие перегруженности железнодорожных направлений и несвоевременной оплаты аренды платформ и вагонов министерством обороны. И не нашлось ни одного командира, который бы дерзнул поставить к стенке РЖД-овского начальника, - за измену Родине. Буйных не осталось.
Когда-то не очень компетентные в военном отношении деятели решили, что войны не будет, разместили оставшиеся после реформы куцые войска компактно, всего в нескольких местах. Очень удобно для экономии средств. Суворовы на тот момент, к сожалению, кончились, но и Александр Васильевич наверняка не смог бы взять Измаил одним батальоном, совершив при этом за день тысячекилометровый марш. А российские части, находившиеся непосредственно в Полосе, были настолько малочисленны в сравнении с китайскими, что в большинстве своем даже не дерзнули оказать сопротивление. Тем более, что никакого внятного приказа сверху так и не последовало. Пограничникам повезло меньше. Принимая во внимание их малочисленность, нельзя утверждать, что защищая рубежи великой Родины погибло много народу но, как ни странно, китайские танки ехали по дорогам, как раз там, где и кучковалась наша пограничная стража. В живых остались единицы.
Представители китайских властей «паслись» в российских частях до самого их вывода из Полосы. Правительство разрывалось от натуги, грозя китайцам всеми карами - от санкций ООН, до применения ядерного оружия. Но «арендаторы», верно, решили, что раз им не дали в морду сразу, значит применять хозяевам нечего, а посему, можно разрешить конфликт дипломатическим путем, неуклонно следуя экономической целесообразности. И вот, за не очень большую арендную плату, они пристегнули к Китаю изрядный кусок вполне экологически чистой территории.
Местное население тоже повозмущалось маленько и заткнулось, некоторое время тихо радуясь новым порядкам. Началось только через год: из Полосы народ побежал валом, к родственникам, к знакомым, в чистое поле. Кто не захотел уехать, тот был вынужден батрачить день и ночь, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. За заслуги перед страной, разным китайским деятелям раздавали землю в Полосе и они, со свойственной им неутомимостью, в полной уверенности, что это навсегда, принялись обживаться. Местная китайская власть, введя жесткий пограничный режим, опиралась на этих удельных царьков, которые творили, по правде сказать, что в голову взбредет. Стоит заметить, что какой-либо особой дискриминации аборигенов со стороны властей не было, но нашим людям очень не просто было заглянуть в глубины китайской души.
Полоса существовала уже три года, и за этот период стала чем-то само собой разумеющимся. Самое печальное заключалось в том, что эта Полоса была лишь первой...
* * *
Поужинав, Марина принялась разбирать одежду, купленную для нее Виктором. Стоя у зеркала в прихожей она прикладывала к себе и скептически рассматривала обновки. Храмов исподтишка наблюдал за процессом, ожидая какой-нибудь реакции, когда в дверь требовательно постучали.
Виктор подошел к окну, в которое было видно крыльцо, и осторожно выглянул из-за занавески. У двери топтался Палыч в летной меховой куртке с поднятым воротником, накинутой на плечи, красных спортивных шароварах и бутылкой в руке. Секунду помедлив в нерешительности, Храмов пошел открывать.
- Привет, Витя, не ждал? - спросил Палыч, деловито протискиваясь мимо него в прихожую.
- Как же, тебя дождешься, - Виктор протянул руку для приветствия и получил в нее бутылку вина.
- Я тут не один, - искренне радуясь гостю, заметил Виктор, - Марина, знакомься - мой сосед, герой и покоритель огня, Владимир Павлович...эээ...
- Просто Палыч, Мариночка, - широко улыбнувшись, поклонился гость.
Он был младше Храмова. Невысокого роста, жилистый крепыш. Под машинку стриженый затылок, лоб с залысинами, из под светлых бровей смотрели ничего не выражающие светло-голубые глаза. Правильные черты лица, белые зубы. Его ладонь, которой он пожал Марине руку, показалась деревянной с шершавыми металлическими вставками, взгляд был отстраненный, но каким-то образом, если посмотреть подольше, вызывал непонятный ужас. Видимо, догадываясь об этом, Палыч предпочитал почаще улыбаться. Вот и сейчас он расплылся в улыбке, от него уже разило коньяком, что сразу унюхала Марина, но поведение было абсолютно трезвым. Слегка прихрамывая, Палыч прошел в гостиную и опустился в кресло.
