Тайна России - Назаров Михаил Викторович (книги онлайн полные txt) 📗
Поэтому в первые века существования христиане не имели своей государственности. В языческих римских императорах апостолы уважали лишь принцип власти, ограничивающей действие сил зла, в противоположность принципу анархии. Огромной духовной победой христиан стало появление христианского Императора Константина (причисленного Церковью к лику святых), который перенес столицу империи в Византию и основал там "Второй Рим" — столицу первого православного Царства.
В нем материальная сила государства и духовная сила Церкви объединились на принципе «симфонии» этих двух властей. В преамбуле к Шестой новелле Императора Юстиниана говорится: "Величайшие дары Божии — человеку, дарованные Вышним человеколюбием — священство и царство: одно служит вещам Божественным, другое управляет и заботится о вещах человеческих; и то, и другое происходит от одного и того же начала и благоукрашает человеческую жизнь… Если то (священство) будет во всем безупречно и причастно дерзновения к Богу, а это (царство) будет правильно упорядочивать врученное ему общество, то будет благая некая симфония…. Выразители этого учения — Император Юстиниан и Патриарх Константинопольский Фотий — также почитаются Православной Церковью как святые. Общая цель Церкви и государства тут не ограничивается мерками земного мира, а ставит целью спасение людей для вечной жизни в Царствии Божием; при венчании на Царство Царь дает в этом обет перед Богом.
Как определял симфонию Л.А. Тихомиров: "Верховная власть христианская, безусловно подчиненная Богу в целях и духе правления, сохраняет полную свободу в способах осуществления этих целей, сообразно политическим и социальным условиям, среди которых получила миссию действовать… под единственным условием, чтобы эти комбинации были сообразны с волей Божией, то есть были проникнуты нравственно религиозными началами, достойными христианина". Церковь же "есть хранительница этого нравственно-религиозного указания и проверки нашей общественной жизни… Отношение двух властей напоминает отношение души и тела" ("Монархическая государственность", 1905).
Даже такой «парижский» историк Церкви, как А.В. Карташев (начавший свою деятельность как либерал-февралист) в зрелом возрасте преодолел свои заблуждения и писал в защиту симфонии, что в неслиянно-нераздельном соединении православной Церкви и государства был по аналогии применен принцип неслиянно-нераздельного соединения Божественного и человеческого во Христе ("Воссоздание Св. Руси", Париж, 1956).
Соответственно, основополагающее место в симфонии занимает Церковь, совершающая над Царем таинство Миропомазания. Это не делает его автоматически праведным, но наделяет его — через обряд возложения рук Патриарха (что означает возведение в священный сан), помазание св. миром и через причащение по священническому чину — особым даром Святаго Духа, правом и обязанностью Помазанника служить выполнению Божией воли вместе с Церковью как ее особенный член. Это убеждение, что православный Царь принадлежит к числу священных лиц, было общепринятым в Церкви; его высказывали и Константинопольские Патриархи, и папа Лев Великий, и многие святые, как западные (св. Ириней Лионский), так и русские (св. Филарет Московский, св. прав. Иоанн Кронштадтский).
В Византии с самого начала Император Константин, по его же выражению, стал исполнять функции "епископа внешних дел Церкви", он имел право созывать Вселенские Соборы и председательствовать на них, издавать церковные законы, и было принято, что ни один государственный закон не имеет силы, если противоречит церковным канонам. Такова юридическая основа православной симфонии (отраженная позже и в русских законах).
Несомненно, что после появления православного Царства именно к нему святые отцы относили слова апостола Павла об «удерживающем» (2 Фес. 2), который препятствует воцарению антихриста. После сокрушения Византии турками эта миссия была перенята Русью, что выразилось в понятии "Москва — Третий Рим".
Монархическая идеология на Руси окончательно созрела с признанием всеми поместными православными Церквами русского Великого Князя — Царем, особо поминаемым во время богослужения во всех странах, то есть покровителем всего вселенского Православия (коронование Иоанна Грозного в 1547 г.; признание Константинополем в 1561 г.), и в результате канонического установления русского Патриаршества (1589 г.). При этом в России не столько подражали Византии (где идеал православной государственности лишь вырабатывался и в реальной жизни нередко нарушался), сколько восприняли этот идеал в готовом виде и создали монархическую власть в более совершенной форме.
В чине православного коронования читаются молитвы с прошением, чтобы Господь вселял в сердце Царя страх Божий; сам монарх в коленнопреклоненной молитве смиренно просит Бога: "Вразуми и направи мя в великом служении сем… Буди сердце мое в руку Твоею…. После литургии Царь поклоняется праху предков в Архангельском соборе, что должно напоминать ему о конце жизни; в Византии Императору при коронации давали платок с землей, напоминая о тленности земного величия. Корона же — символ тернового венца. (Сравним все это с самоуверенной клятвой демократических президентов "перед народом"…)
Западные же монархии развивались вне принципа симфонии. Сопротивляясь притязаниям папства на подчинение себе и государственной власти, они склонялись в другую крайность: к дохристианскому образцу ничем не ограниченного абсолютизма, подчиняющего себе и власть духовную: "Государство — это я". Такая монархия часто выводила свою власть не от Бога, а из самой себя или позже — из якобы переданных ей народом «прав» (которых народ сам по себе тоже не имел: право на законную власть может быть получено только от Бога). Такой король в своем правлении полагался на принудительный бюрократический аппарат, а не на идею служения всей нации высшей Истине.
В стремлении к ограничению обеих крайностей (папистской и королевской) и возникла западная демократия, в конце концов отделившая Церковь от государства (что подобно отделению души от тела) и сделавшая монархию декоративной. (Так, недавно в Бельгии король был против закона о разрешении абортов, но, не в силах его запретить, — "покинул трон" на один день, необходимый для принятия закона парламентом, после чего продолжил "правление"…) Недоверие к грешной человеческой воле выразилось в либеральной демократии уже не в обращении за помощью к Богу, а в недоверии к верховной власти как таковой. Отсюда — западный принцип "разделения властей" на независимые законодательную, исполнительную и судебную (конечно, денежная власть в демократиях легко обходит это чисто формальное препятствие, контролируя все три ветви назначением своих ставленников). Тогда как в русской традиции верховная власть должна быть едина и в своем служении зависима от единой Божественной Истины.
Поэтому западническая критика монархии и католической Церкви к русской монархии и Православию неприменима. Такие критики обычно не знакомы с православной монархической идеологией и судят о ней по западному абсолютизму, который "повсюду скомпрометировал монархическую идею и испортил самые династии", — писал Тихомиров. — Русская же монархия "неограниченна, но не абсолютна. Она имеет свои обязательные для нее начала нравственно-религиозного характера, во имя которых и получает свою законно-неограниченную власть. Она имеет власть не в самой себе, а потому и не абсолютна… Тут монарх властвует не для себя, и даже не по своему желанию, а есть Божий Слуга, всецело подчиненный Богу… Такой власти народ подчиняется безгранично, в пределах ее служения, то есть пока монарх не заставляет подданного нарушить воли Божией и, следовательно, перестает сам быть слугою Бога".
Почему же пала русская монархия, не удержавшись на своей высоте? Причины были внутренние и внешние.
Внешняя причина заключалась в том, что удерживающая роль православной России становилась все более очевидной помехой глобальному натиску антихристианских сил — "тайне беззакония" (2 Фес. 2), питаемой международными еврейскими финансовыми структурами. Помимо агрессивно антихристианской сути самого иудаизма, у этих банкиров была и прагматическая причина: их деньги могли стать главной властью только в том обществе, из которого вытравлены те самые духовные ценности, защитниками которых призвана быть христианская монархия в союзе с Церковью. Для дехристианизации мира с этой целью еврейским капиталом было создано масонство, (?!?) сделавшее из западной цивилизации то, что сегодня называется демократией: общество, в котором истина определяется арифметическим большинством голосов населения, лишенного знания абсолютной Истины и манипулируемого средствами информации.
