Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб - Конофальский Борис (читать книги полные txt, fb2) 📗
– Видите ли, – грустно сказал Пиноккио, – у меня папа пьющий.
– Ох, простите мою нетактичность, мой юный пытливый ум. Наверное, это для вас целая трагедия.
– Да, но я уже начинаю к этому привыкать. Мой папа действительно сильно пьёт, и каждое утро он неважно себя чувствует.
– Ах, какое горе, – всплеснул руками синьор учёный, – как я вас понимаю, наш дворник тоже пьющий. Такой он, когда пьяный, дуролом, простите меня за выражение, недавно забор сломал.
– К тому же мы не очень-то богатые люди, поэтому папа пьёт всякую гадость.
– Это вы о нём говорили, имея в виду стеклоочиститель?
– О нём, – сказал Буратино и тяжело вздохнул, – о нём и о его дружках.
– О, как это прискорбно! – продолжал соболезновать Фарелли.
– К тому же он у меня ещё и инвалид. И здоровье у него очень хлипкое. Поэтому я решил сделать аппарат и производить продукт для домашнего пользования. Это даст мне возможность следить за качеством продукта и сэкономить немного денег на учёбу.
– Какой вы заботливый сын и какой вы дальновидный юноша, – восхитился Дуремар.
– Поэтому я прошу вас, профессор, если у вас, конечно, будет для этого время, начертите мне, пожалуйста, конструкцию аппарата и, по возможности, распишите технологию.
– Конечно, о чём разговор. Только, знаете, я ведь не прикладник, я теоретик.
– Простите, – не понял Буратино, – вы не кто?
– Не прикладник, то есть я не занимаюсь прикладной наукой и практическими вопросами, – пояснил учёный, – аппарат я вам нарисую уже завтра, здесь ничего сложного. А вот с технологиями придётся повозиться недельку.
– Недельку? – спросил Пиноккио, обрадованный таким коротким сроком.
– И не меньше, дружище, не меньше. Вы ведь хотите серьёзное исследование и качественный продукт, а не пойло тётки Джульетты.
– Неделя меня устроит.
– Вот и отлично, сегодня же займусь вашим вопросом.
– Кстати, профессор, если у вас возникнут какие-нибудь затраты, будьте любезны сообщить мне о них.
– Это вы о чём? – не понял Дуремар.
– Я имею ввиду затраты, – пояснил Буратино, – денежные, естественно.
– Вы хотите меня обидеть?
– Нисколько, просто я не хочу вас затруднять.
– Да нет, мой юный друг, вы хотите меня обидеть.
– Нет, не хочу.
– Да нет, хотите, или вы не знаете, что настоящего учёного интересует презренный металл только как носитель определённой молекулярной массы.
Так препираясь, они дошли до двери. И уже на пороге Буратино спросил:
– Кстати, насчёт кнопки электрического звонка, когда к вам прислать подопытных?
– Завтра, ближе к вечеру.
– Хорошо, пришлю парочку, если смогу, то больше. Только обязательно снимите надпись, а то моих друзей она будет смущать, уж больно череп там страшный.
– Обязательно сниму. Всего хорошего, мой юный друг.
– До свидания, профессор.
Так они и расстались. И Буратино побежал домой. И прибежал туда. Находясь всё ещё под впечатлением, которое произвёл на него синьор Фарелли, Пиноккио молча уселся на кровать, вспоминая нюансы разговора с учёным.
– Что? Опять не получилось? – спросил Говорящий Сверчок.
– Нет, всё получилось, – отвечал Буратино задумчиво, – всё получилось даже лучше, чем я предполагал. Через неделю он даст нам чертёж аппарата и технологический паспорт.
– Ай да молодец, – похвалил Говорящий Сверчок, – а сколько он за это с тебя просит?
– Нисколько, он оказался очень интересным, хотя и чуть-чуть нудным человеком. Напоил меня кофе, приготовленным по рецепту нигерийского племени змееедов, и сказал, что настоящего учёного деньги не интересуют.
– Вот видишь, а ты обзывал его интеллигентом, – упрекнул Буратино Говорящий Сверчок.
– Я заблуждался. Признаюсь. Синьор Фарелли обещал меня угостить бульоном из бананов и суматрского таракана-прыгуна.
– Это, наверное, вкусно, – заметил Говорящий Сверчок.
– По-моему, гадость, – поморщился Буратино.
– Ты ничего не смыслишь в деликатесах. Я бы вот никогда бы не отказался от жирного и пузатого таракана-прыгуна с Суматры, даже если б он был без бульона.
– Вы, синьор Говорящий Сверчок, – морщился Буратино, – мне такие гадости не говорите, а то мне плохо будет. А лучше скажите, что делать дальше? Ну, сделаем мы этот аппарат, ну, технология у нас будет, а дальше-то что? Куда я его поставлю? На радость папе посреди комнаты что ли?
– Это верно. Молодец, что ты об этом думаешь, – похвалило насекомое, – умный человек всегда думает на ход вперёд. Если мы его сюда поставим, то твой папаша присосётся к нему похлеще, чем пиявка Дуремара к нежной коже дачницы. И нипочём его отсюда выгнать будет нельзя. Но я был бы не я, если б не подумал обо всей последующей работе.
– Вот и хорошо, куда же поставим?
– Первым делом нам нужны, как ты правильно заметил, производственные площади. Казалось бы, вопрос пустячный, вокруг навалом всяких зданий, выбирай себе любое, плати аренду и работай. Но наш бизнес – дело тонкое, оно не терпит посторонних ушей и глаз. А главное, посторонних носов. Что из этого следует?
– Что? – спросил Буратино.
– Следует, что нам нужно помещение, можно даже сарай, в месте малолюдном, но обеспеченным дорогой и, на всякий случай, рядом с морем.
– Я знаю такой сарай, – сказал Пиноккио, – только вот с дорогами там неважно, зато море рядом. А почему нельзя в черте города?
– А полиция, – напомнил Говорящий Сверчок.
– Так с ними можно договориться.
– С ними и так придётся договариваться. Но одно дело договариваться с ними, когда ты никому не мозолишь глаза, и совсем другое дело – договариваться с ними, когда на тебя каждый день приходят доносы, что от твоего предприятия вонь на весь квартал.
– А что, неужели так сильно вонять будет? – спросил Буратино.
– Особенно сильно будут вонять люди. Дело в том, парень, что люди считают себя достаточно счастливыми, когда не видят кого-нибудь счастливее и удачливее себя. И эти люди становятся страшно несчастливы, когда рядом с ним появляется человек, у которого есть хоть что-то, чего нет у них. Это их злит и бесит.
– А почему? – искренне удивился Буратино.
– Не знаю, это мне неизвестно, но такова человеческая природа. Людям всегда плохо, когда кому-нибудь хорошо. Человеку очень обидно, если кто-нибудь преуспел больше, чем он сам. И очень приятно, когда этот кто-то падает, ломая себе шею. Увидев такого упавшего и, пнув его пару раз, человек приходит домой и говорит своей жене: «А этот-то, слыхала, навернулся так, что и встать не может. А корчил из себя птицу высокого полёта. Я его пнул пару раз». А жена ему скажет: «И поделом ему, дураку, пусть не зазнаётся, а вот ты у меня орёл: наподдал этому задаваке, так ему и надо. И жена у него стерва крашеная».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
