Гости съезжались на дачу - Нестерова Наталья (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
У дяди Саши и тети Оли была навязчивая идея купить соседский участок. То есть приобрести его должны Алёна с мужем, не совсем ведь они лопухи, поймут, пусть со временем, что земля – это вечное богатство. Их же, дяди Саши и тети Оли, задача уломать Дуню и сбить цену. Дядя Саша даже выучил выражения, не свойственные его речи, вроде: «сейчас предложение опережает спрос».
– За бесценок отдают. В деревне три дома на продажу выставлено.
– Вот пусть ваш сын их и покупает.
– Как ты не понимаешь! – Дядя Саша смотрел на нее так, будто Дуня сморозила несусветную глупость. – Землю-наследство надо объединять! Прирезывать! Как ты на Языке прирежешь?
Тещиным Языком или просто Языком назывался своего рода полуостров в излучине реки, отрезанный от деревни Вырубки почти на километр. На Языке стояло четыре дома; дяди Саши, Дуни, Кирилла Сергеевича, крупного шумного патриарха-главы большой семьи. Его все почему-то называли Ангел, даже внуки – «дедушка Ангел». Крайний четвертый дом был несчастливой судьбы, уже лет десять его все время продавали и покупали. Нынешняя хозяйка дома – симпатичная Алла Дмитриевна – из бизнес-леди, не потерявших простой человеческой доброты, которая сквозила в улыбке – без натуги щедрой. Кроме дяди Саши все были дачниками, то есть приезжали только на лето. Дуня и Алла Дмитриевна с семьей урывками, Ангел-патриарх почти на все лето. Спелся с дядей Сашей, осенью относил к нему в сарай технику и инструменты, телевизор и прочие ценные вещи. Уже не воровали лет пятнадцать, но все помнили, как чистили дачи, как лопаты и вилы надо было хоронить или возить в город.
Дядя Саша зарился на соседний – Дунин – участок. Ангела не сковырнешь, у него наследников что моли, последнее домовладение несчастливое, там черти поселились. А самое главное: Дуню можно прирезать. Не в смысле душегубства, а участок к своему присоединить.
Его уговоры шли по двум направлениям: Дуня не знает своего счастья избавления от дачи, и она как добрая душа должна сделать хорошо для наследников дяди Саши. Последний мотив был трогателен. Словно к тебе домой заявился сосед и на чистом глазу укоряет: «Два телевизора имеешь, а у меня ни одного нету. Не будь жадиной, прояви благородство, отдай мне один из телевизоров».
Дуня знала, что этот разговор состоится, и ей придется юлить, отнекиваться, говорить, что подумает. Однако аргумент, который дядя Саша привел в конце своей «уговорительной» тирады, Дуню шокировал, потому что, применительно к телевизорам, он означал: «Отдай по-хорошему!»
– Случись что? – с прищуром и притворной скорбью говорил дядя Саша. – Пожар, например. Проводка-то в доме старая. Останутся одни головешки, пока пожарные приедут, их еще и дозовись. Сама просить станешь, чтобы купили погорелье. И цена будет плевая.
«Спалит, старый черт! – мысленно чертыхнулась Дуня. – Свихнется окончательно, маразм победит, и спалит».
Восьмидесятитрехлетний дядя Саша был поджар, жилист и вынослив в работе. Про свою жену-ровесницу, полную женщину, он говорил: «Три моих объема сметаны с медом». Она тоже была трудягой, каких поискать. Но с головой в последнее время старики не дружили.
Год назад Дуня, совпав по времени с приездом Алёны, мягко, деликатно и «научно» ее спросила:
– Тебе не кажется, что у бабушки с дедушкой наблюдаются когнитивные нарушения?
– Поехала крыша и чердак протекает, – согласилась Алёна. – Что три дня назад было, не помнят и постоянно рассказывают одни и те же истории из своей героической молодости. То маразм погоняет склероз, то склероз маразм. Но они хорошие! – Алёна уставилась на Дуню с готовностью защищать деда с бабкой.
– Замечательные! Для меня – как родные.
– Не приведи господи! – сказала Дуня дяде Саше и для усиления эффекта перекрестилась. – Случись такая беда, вы уж не обессудьте. Продам олигарху. Три года назад мы с компанией приезжали, был школьный приятель Степана, ныне жутко богатый, и его супруга. Помните?
– Ну, – с показной уверенностью кивнул дядя Саша.
Он часто сталкивался с обвинениями детей и внуков, что не помнит ни черта, произносил многозначительное нейтральное «ну» – мол, говорите, послушаю, я ничего не забываю.
– Олигарху очень понравился наш участок. Его жене еще больше. Постоянно предлагают продать. В их планах прикупить всю землю до реки, там личный пляж устроить, а на месте дедушкиного дома, конечно же, отгрохают замок-коттедж.
На идею про несуществующего олигарха и его грандиозные планы Дуню натолкнуло воспоминание о том, как ловко Степан разрулил ситуацию с квартирой, которую сдавал. Вялый пофигист не означает недоумок. Когда возникала ситуация, грозившая нарушить его комфортную жизнь, Степан напрягался и проявлял завидную изобретательность. И его преподавательская и Дуни, реставратора, зарплаты были скромными. Безбедно существовать, модно одеваться, хорошо питаться и отдыхать на заграничных курортах позволяла рента от большой четырехкомнатной квартиры, доставшейся Степану от деда-генерала. Квартиру на первом этаже сталинского дома сдавали под хостел. Если бы сдавали семье или покомнатно гастарбайтерам, выходило бы в два раза меньше. Владелец хостела проблемы с участковым и прочими властями «закрывал» самостоятельно, но через год стали проявлять недовольство соседи. Дверь подъезда постоянно хлопает, шляются неизвестно кто, и надо выяснить, платит ли налоги Степан за сдаваемую площадь и контролирует ли ситуацию участковый. Прикормленный участковый сказал владельцу хостела: «Разрули!» Тот позвонил Степану: «Разрули, не могу же я еще и всем твоим соседям каждый месяц отстегивать».
Закончив говорить с арендатором, Степан несколько минут сидел молча, уставившись в потолок. Потом по городскому телефону набрал номер старшей по подъезду и заворковал, вставляя реплики в ее суровый монолог:
– Да, да, Клавдия Дмитриевна… Конечно, конечно… Ах ты господи! Клавдия Дмитриевна, дорогая, на вашем месте я бы точно так думал и действовал…
У Степана был потрясающий голос, то есть не просто голос, бархатный баритон, но и доверительные интонации, какое-то мурлыканье, угуканье в паузах – казалось, что ты говоришь с самым человечным из человеков. Если добавить визуальное общение: ласковые глаза, сочувствующие гримасы, то просто погибель, какой красивый, сильный, понимающий и добрый мужчина. Когда Дуня с ним познакомилась, она была сражена психологически и эстетически, как от гениального художественного произведения, вроде скульптуры или оперы. Желание обладать этим уникальным творением она приняла за любовь.
– Клавдия Дмитриевна, – заговорил Степан, когда женщина выдохлась. – Я вас очень понимаю! Но и вы нас поймите. Мы с женой «бюджетная пара» во всех смыслах. Зарплата из госбюджета, и на нее только «бюджетно», с большим трудом можно существовать. Но ведь должен кто-то и на страну трудиться. Это не означает, что ситуацию нельзя изменить. Есть вариант, меня давно к нему подталкивают. Перевожу дедушкину квартиру в нежилой фонд, продаю коммерсантам. Они хотят открыть магазин. Клянутся, что книжный плюс канцтовары. Но кто их знает. Сегодня книжный, а завтра секс-шоп. Наша дверь в квартиру станет технической, а вход в магазин прорубят с фасада. Сам не хочу! Но что бы вы на моем месте делали? Что? Конечно, подумаю. Никакой спешки. Спасибо! Очень признателен!
– Милый лжец, – сказала Дуня, когда Степан положил трубку.
Их разговор она слушала, скрестив руки на груди.
– Почему лжец? – пожал плечами Степан. – Вариант с переводом в нежилой фонд вполне реальный, но хлопотный. «Милый лжец» – это произведение в письмах, верно? Так адресатка, актриса, не помню имя, называла Бернарда Шоу. Спасибо за сравнение. Мне всегда нравился сарказм Шоу, который многие принимают за легкий юмор.
– А тебя многие принимают за пластилинового мальчика, не подозревая, что ты замешан на граните.
– Хочется почесать об меня коготки? Не надо. Коготок увязнет, всей птичке пропасть.
Дядя Саша выглядел как золотоискатель, который долго рыл лопатой к богатой золотой жиле, а потом узнал, что с другой стороны идет шахтный комбайн.
