Год 1976, Незаметный разворот - Михайловский Александр (книги онлайн полностью бесплатно .txt, .fb2) 📗
А вот этим вопросом следует заняться в первую очередь и как можно скорее, так как нет лучшего способа повышения квалификации, чем на наглядном примере внешне благополучной страны, которой до гибели осталось всего каких-то пятнадцать лет.
– Итак, товарищи, – сказал я, – сегодняшняя операция по наложению на Советский Союз заклинания Мобилизации, помимо желаемых результатов, имела и неожиданные последствия…
– Говоря о неожиданных последствиях, вы, товарищ Серегин, имеете в виду ту дыру, что образовалась в небе в результате вашей волшебной манипуляции? – с интересом спросил Сталин, сидевший от меня по левую руку.
– Эта дыра, – хмыкнул я, – ведет отсюда в мир примерно тридцать пять лет тому вперед по ходу Основного Потока. Слишком много мы собрали в одном месте мотивированных людей, на себе испытавших ужас нацистского плена. Слишком велика оказалась их вера в товарища Сталина, и слишком серьезно они восприняли каждое слово этой песни-заклинания, вкладывая в нее без остатка всю свою душу. В результате в местном локальном пространстве сконцентрировалось чрезмерно большое количество энергии, потому что скорость ее поступления в ходе раскрутки магоэнергетического вихря оказалась в несколько раз выше скорости рассеивания готовых эманаций Мобилизации в ноосфере вашего мира.
– Энергетический пробой случился по линии наименьшего сопротивления, как и в случае с обычным электричеством, – сказал Колдун. – У меня даже возникло ощущение, что тот мир сам притянул на свою ноосферу накопленный нами положительный заряд психической энергии. Есть в нем что-то такое, болезненное, предвещающее в будущем неотвратимую катастрофу, в силу чего он сам стремится соединиться с этим миром, чтобы составить с ним в будущем тесную пару – вроде той, о которой я докладывал вам там, в Бресте.
– Я думаю, мальчик прав, – с нажимом произнесла Бригитта Бергман. – Я прекрасно помню те годы. Смертельный удар коммунистической идее и системе социализма был нанесен двадцатью годами ранее, еще в пятьдесят шестом году. Низвергнув с пьедестала товарища Сталина, ваши доморощенные вожди-временщики тут же пустились во все тяжкие. Сначала они прекратили идеологическое противостояние с капитализмом, объявив о мирном сосуществовании двух систем, а потом стали встраивать Советский Союз в буржуазную мировую экономику в качестве энергетического сырьевого придатка. И в то же время внутри вашей страны принимались разрушительные идеологически мотивированные решения, предопределившие в будущем дефицит товаров народного потребления, в том числе и продовольствия, а также значительный рост цен по всем товарным направлениям. Возникшие диспропорции планировалось покрывать за счет закупок на так называемом мировом рынке за счет денежных средств, вырученных от продажи капиталистам нефти и газа по демпинговым ценам. До поры до времени это работало, но все равно у большого количества ваших людей возникло ощущение бесцельности и бессмысленности такого существования, потому что вожди с высоких трибун говорили одно, а делали нечто совершенно иное. При этом большое количество ваших людей, героев войны с фашизмом, знали прежнюю правильную жизнь и желали ее возвращения, но до их желаний никому не было дела. Ваша партийная номенклатура отделилась от народа и замкнулась в своем собственном кругу, примерно так же, как раньше это делала наследственная аристократия, и это вызывало в советском обществе фрустрацию, за которой должны последовать тотальное неверие в проповедуемые догмы и жажда необратимых перемен, неважно, в какую сторону. Именно эти чувства в большом количестве я ощутила своими способностями мага Истины по ту сторону самопроизвольно возникшего портала.
– Да, все так и есть, – подтвердил капитан Коломийцев. – Я, конечно, моложе товарища Бергман на пару поколений и не обладаю магическими талантами, но середину семидесятых годов, с ее все усиливающимся ощущением бега на месте, помню прекрасно. Идейный тупик, когда самое высокое начальство уже потеряло ориентиры в окружающем пространстве, а народ веру в это самое начальство и во все то, что оно произносит с трибун – он и в Африке идейный тупик. Единственное, чем нам оставалось гордиться, это успехами в космосе и победой советского народа в Великой Отечественной Войне.
– А еще, – сказала Птица, и глаза ее как-то взволнованно блестели, – в середине семидесятых живет и творит Владимир Высоцкий. Спаси его, Серегин, и благодарность народа во всех мирах к тебе будет безмерна.
– Значит так, товарищи, – сказал я, – то, что этот портал открылся не по нашему желанию и разрешению свыше, для меня не значит ровным счетом ничего. Советский Союз в середине семидесятых годов точно так же находится под моей защитой и опекой, как и версии русского государства в других мирах. Советские люди, которые живут сейчас там, под мирным ясным небом, не должны узнать ни Перестройки, ни вызванной ею карточной системы, ни ужаса и бессилия девяностых, ни других негативных последствий гибели разлагающейся советской системы. И про Высоцкого мы, Птица, тоже не забудем. Мне кажется, что место этого человека здесь, перед бойцами и командирами Красной Армии – ему есть что сказать и спеть им. Но об этом после. При этом ответственности за миры восемнадцатого и сорок первого года, стабилизация которых далеко не закончена, я с себя тоже не снимаю. Да, легко и просто не будет, но нам, младшим архангелам и членам ЦК партии большевиков, никто и не обещал ни жизненной легкости, ни простых заданий. Поэтому быть посему, товарищи!
За окнами громыхнул раскат грома, возвещая, что Небесный Отец оценил мою программу положительно. Впрочем, возникло у меня подозрение, что эта случайность никакой случайностью не была. Как бы не так… Нечто подобное было запланировано заранее, и когда тут у нас набух энергетический пузырь, направление прорыва ему было предопределено свыше.
– Ты прав, сын мой, – услышал я у себя в голове громыхающий голос, – тот мир, хоть и находится на грани соскальзывания в сторону инферно, но еще не безнадежен, а потому за него стоит побороться. К тому же тебе следует привыкать вести сражения сразу на несколько фронтов, ибо, чем выше ты поднимаешься, тем сложнее обстановка. Тренироваться же лучше на относительно смирных котятах, и только потом переходить к тиграм.
– Я тебя понял, Отче, – мысленно склонил я голову, – и могу сказать, что выполню все в точности. А сейчас мои уши слышат звук, который никак не может принадлежать этому миру. Скорее всего, у нас нежданные гости, так что мне требуется переключиться с беседы с Тобой на решение сиюминутных проблем.
– Ну что же, Сын Мой, – громыхнул бас Небесного Отца, – я тоже тебя понял. Желаю тебе успеха! Бывай!
И в самом деле, через раскрытые окна слышался стрекочущий свист, какой обычно издают вертолеты нашего времени. С запозданием я догадался, что если в том мире сейчас зима, то столб пара, поднимающегося через самопроизвольный портал, наверняка заметен с большого расстояния, и уж тем более его хорошо должно быть видно из Белостока, расположенного всего в семи километрах от места происшествия. Вот и залетел к нам оттуда вертолет, посланный осмотреть это явление и доложить начальству, что происходит. И вертолет этот, скорее всего, не советский, а польский, ибо сидящий тут товарищ Сталин по итогам войны вернул Белосток с городками так называемой Народной Польше. Но здесь у нас на случай налета люфтваффе в «Шершнях» бдят мои злобные девочки, поэтому проникшую через портал чужую «вертушку» с неизвестными опознавательными знаками тут же взяли в коробочку и повели знакомиться. Ну что же, придется встретиться с панами польскими вертолетчиками, выяснить точную местную дату и поговорить. Но только пока то да се, пройдет полчаса, а то и поболее. Да и разговор с ними стоит вести не при всем честном народе, а в присутствии ограниченного круга лиц: товарища Бергман и местного товарища Сталина. Ну а пока мне требуется вполголоса пообщаться с советским вождем, объяснить ситуацию с миром середины семидесятых годов и заранее заручиться его содействием, так как сюрпризов этот человек не приемлет категорически.
