Сестра моя Боль - Ломовская Наталия (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Он все же пошел на кухню и поставил чайник, и, пока тот закипал, думал о своем сне. В нем не было ничего удивительного, разумеется, весь он был оправдан предыдущим днем. И недаром всплыло название поселка Шмелево – поселка, куда уехал жить полковник. Говорил же Семенец на прощание: мол, если что случится… А ведь Руслан давно его не видал, полковника-то. Только по телефону с ним разговаривал. И сейчас он набрал его номер. Половина четвертого. Самая глухая пора. Час смерти. Но полковник ответил сразу же, как будто ждал звонка.

– Василий Семенович, у меня…

– Я знаю, Руслан. Нам нужно встретиться. Сейчас я пришлю за тобой машину. Палантир [2]захвати с собой.

– Что? – удивился Обухов.

– Ты что, Толкина не читал?

– Читал. Давно. В юности. Я вас понял, Василий Семенович.

– Ну, то-то.

Теперь оставалось только ждать. Чайник вскипел, и вдруг Руслан почувствовал, что в квартире очень холодно. Зябкий мрак таился по углам, тянулся по полу… Это заставило его задуматься – а было ли увиденное сном? Никогда раньше не интересовался он подобными вещами, но краем уха слышал, что потусторонним явлением всегда сопутствует понижение температуры. Нет, глупости, глупости… Это был сон, сон объяснимый, только одно в нем казалось непонятным – Эля в этом сне была подростком, а не той красивой, уверенной в себе молодой женщиной, которую Обухов проводил в аэропорт. Что бы это могло значить?

Руслан выпил чаю и вспомнил, что уже очень давно ничего не ел. Следовало подкрепиться. Соорудил себе какой-то бутерброд, но он показался Руслану совершенно безвкусным. К тому же у Обухова ныли все зубы разом, как будто он их долго и сильно стискивал. Скорее всего, так оно и было, просто он этого не замечал. Поэтому хлеб и сыр Руслан брал одними губами и катал во рту. Вдруг ему вспомнилось, как много лет назад видел беззубую обезьяну, и она точно так же ела банан.

Уже почти рассвело, когда в дверь позвонили. Руслан думал, что это пришли от полковника, поэтому открыл сразу. Но на пороге стояла Маргарита. Видно было, что она спала в одежде, да так и пришла. Глаза у нее сухо, горячечно блестели, щеки горели румянцем. Она не поздоровалась.

– Ты что? – спросил Обухов, посторонившись и впустив ее. Она упала в кресло, как будто очень устала, но тут же вскочила:

– Они живы.

– Что? – удивился Руслан.

– Они все живы. Мама… Она смогла мне позвонить. Мама… и другие голоса я тоже слышала. Поэтому все было так странно. От нас что-то скрывают. Поэтому нас не повезли на место катастрофы, хотя собирались, поэтому мы не опознавали тела. Самолет не упал. Его, вероятно, захватили террористы.

Маргарита была вне себя, и Руслан принес ей воды. Она взяла стакан и выпила залпом.

– Давай сначала. Кто тебе звонил? Когда? И, прошу тебя, передай дословно все, что сказала тебе твоя мать.

– Это было вчера… Нет, сегодня. Часа в три ночи. Я приняла лекарство и заснула. И вдруг зазвонил мой телефон. Я насилу проснулась. Я не хотела отвечать, но подумала – вдруг что-то стало известно о них? Смотрю, звонок идет с маминого телефона. Что за ерунда, думаю. И ответила. И со мной заговорила мама. Она сказала, что не понимает, что происходит…

– Что дословно она сказала? Рита, прошу тебя. Говори в подробностях.

– Хорошо. Она сказала: «Маргоша, ты меня слышишь? Я не понимаю, что происходит». Тут я закричала: «Мама, где ты? Ты жива?» А она мне с таким удивлением: «Господи, конечно, жива. Просто я, наверное, заболела. Все вокруг какое-то серое, и я не могу понять, что происходит. Такое странное место…» Я закричала: «Мамочка, возвращайся домой!» А она сказала что-то в том роде, что и рада бы, но… А что «но» – я уже не услышала. Связь прервалась. Я пыталась перезванивать. Просто пустота. Ни гудка, ничего.

– Дай твой телефон, – попросил Руслан. – Последний номер?

– Да.

Только воображение человека, находящегося под воздействием стресса, могло бы увидеть телефонный номер в этом хаотичном наборе символов. Руслан даже не понимал, что это – шумерская клинопись? Египетские иероглифы? Этрусские руны?

Он нажал кнопку вызова, ни на что особенно не рассчитывая. Разумеется, не послышалось даже гудков – ведь такого номера не было, не могло существовать, если только на другой планете, в иной цивилизации. Но если Руслан ждал ответа, любого ответа, то он его получил. Сначала послышался отдаленный шум турбин, затем раздались голоса, слитный гул голосов. В них звучал страх, боль, мольба. Гул нарастал, и внезапно Русланом овладела паника. У него было чувство, что он слышит звуки, доносящиеся из самого ада – ада, где была сейчас и его сестра, которую он любил. Но более всего его ужаснуло то, что поверх человеческих голосов, поверх шума летящего самолета он услышал еще один звук, еще один голос, такой звучный и низкий, что было понятно – он не мог бы принадлежать человеку. Он говорил, словно декламируя, речь его, в которой Руслан не понимал ни слова, была ритмически организована, странно привлекательна и… отвратительна. Словно кто-то рассказывал на чужом языке о чудовищных извращениях, жестоких пытках, о страхе, о смерти, о наслаждении.

И кому бы ни принадлежал этот голос, Руслан уже слышал его раньше. Черная волна паники захлестнула его с головой, и он отбросил телефон в сторону, как ядовитое насекомое.

– Что ты наделал… – прошептала Маргарита.

Хрупкая вещица разлетелась на несколько частей. Но вот странно – в интонациях Маргариты не было упрека…

– Ты тоже это слышала? – спросил Руслан.

Она подняла на Обухова измученные, воспаленные глаза:

– Да. Руслан, что это? Я… Я не верю…

Ее рука взметнулась вверх, нащупала крестик. Золотой изящный крестик на цепочке, больше похожий на украшение, чем на предмет культа…

– …не верю. Не верю в бога. В дьявола. В привидения. В потусторонний мир. Всего этого нет, правда?

Руслан не знал, что ей сказать, и только пожал плечами. В дверь позвонили, и оба вздрогнули от неожиданности, а потом переглянулись и истерически рассмеялись – сказывалось напряжение.

– Не заперто! – крикнул Руслан.

– Веселитесь? – Дверь мягко отворилась, на пороге стоял Казик. – Собирайтесь, поехали.

Он ничего не спросил о Маргарите и совсем не удивился, когда Руслан начал снимать со стены зеркало. Только спросил:

– Подсобить?

– Справлюсь, спасибо, – ответил Обухов.

Упакованное в плед зеркало положили на заднее сиденье, рядом уместилась Маргарита, и Руслан видел, как она на него с опаской косится. Потом она, откинув голову на спинку сиденья, заснула и спала всю дорогу, приоткрыв рот. Казик опять молчал, только насвистывал.

Полковник изменился. Обухов ожидал увидеть его сильно постаревшим, но он, напротив, приободрился и даже помолодел. Что-то новое появилось в его осанке и движениях – раньше он был прям, сух и точен, как и подобает военному, теперь же в его фигуре появилась какая-то вибрация, он даже пританцовывал на ходу. Впрочем, Руслан обратил на это внимание не сразу – так удивил его дом, хорошо и небрежно обставленный. Маргарита тоже озиралась, мало что соображая спросонок. А вот Казик, видимо, был тут своим человеком – он сразу прошел в глубь дома, очевидно, на кухню. Вскоре из нее донесся аромат свежесваренного кофе.

– Проходите, проходите сюда, – бормотал полковник, принимая Маргариту под локоток. – Не желаете прилечь? Тут диван. Давайте я накрою вам ноги. Не беспокойтесь. Вам удобно?

Ого, а полковник-то не такой уж женоненавистник!

– А ты, друг мой, что стоишь, как не родной? Поставь зеркало в угол и присаживайся. Казик сейчас даст нам кофе, и мы поговорим.

– Как вы это угадали? – удивился Руслан, пристроив, куда было велено, завернутое в плед зеркало.

– А, да какая разница. Потом объясню. Ну-с, пришла беда, откуда не ждали?

Невидимая рука сдавила Руслану горло, и он почувствовал, что вот-вот разрыдается. Его выручила Маргарита. С того самого момента, как ее разбудили и все вошли в дом, она была странно притихшая, Руслан думал – еще не проснулась, но у нее были совершенно не сонные глаза, и она смотрела на полковника едва ли не влюбленно, и исполняла все его мягкие указания, и сжимала его руку.