Пари с морским дьяволом - Михалкова Елена Ивановна (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Да, давайте будем о «Трех мушкетерах»! – подхватила Маша.
Если ее энтузиазм и озадачил Аркадия, тот сумел это скрыть.
– Полклопа, как говорят мои дети, полклопа. Почему бы и нет?
– Лет… м-м-м… лет девять назад вы ставили «Трех мушкетеров» и отказали одному из претендентов на роль Атоса, – напрямик бухнула Маша. – Вы, конечно, этого не помните, но…
– Вообще-то отлично помню, – перебил режиссер.
Маша по-птичьи наклонила голову набок и недоверчиво уставилась на него.
– Помните?
– Разумеется. Еще бы я такое забыл!
Алину Зеленскую считали образцовой матерью. Трое детей, мальчик и девочки-двойняшки, одетые как куклы, и с ними – молодая мама, ухоженная и всегда прекрасно выглядящая. На них приятно было посмотреть.
Алина никогда не играла с детьми, не пекла с ними печенье, не учила песенки и не делала уроки – всем этим занималась няня. Но на общественных мероприятиях она появлялась в компании своих очаровательных погодков, привлекая всеобщее внимание.
Она и в самом деле выглядела идеальной мамой. Мамой-с-обложки.
В действительности Алина Зеленская не любила детей. Своих еще терпела, чужих выносила с трудом.
Однако она очень нравилась себе в роли матери.
Вообще-то говоря, Алина просто обожала себя в этой роли. Когда она, такая элегантная, стройная, с прекрасным маникюром и прической, слышала за спиной восхищенные шепотки («сколько-сколько детей? Не может быть!»), ее охватывало глубокое удовлетворение.
Вызывать восхищение и зависть – разве не это высшее счастье?
У Алины не было ни особых талантов, ни серьезных устремлений. Она не была умна или добра. Если бы ее спросили, чего она хочет на самом деле, для себя, не принимая в расчет окружающих, Алина растерялась бы. Как это – не принимать в расчет окружающих? А кого же тогда принимать в расчет?
Она была из тех, кто начинает курить, глядя на рекламные плакаты «Мальборо». Пьет мартини, потому что в журнале прочитала, будто пить мартини – это элегантно. И рожает детей, потому что это единственное, что у нее получается легко и без усилий.
Дети у Зеленских были чудесные: с льняными локонами, розовыми щечками, здоровенькие и спокойные. Ей пришлось родить троих, чтобы глянцевая картинка, маячившая в ее голове, совместилась с реальностью. В правильной семье должно быть трое малышей – не потому, что родители любят детей, а потому, что это красиво и вызывает восторг.
Без преувеличения можно сказать, что у Алины было сильно развито эстетическое чувство.
Она даже собаку завела – лабрадора, хотя дети просили маленького черного пуделя, щенка от умнейшей соседской суки. Но пудели нравятся не всем. К тому же черный песик невыигрышно смотрится на фотографиях. Алина учла все это – и купила лабрадора. Щенок был глуповат и трусоват, его едва удалось научить простейшим командам. Но зато как гармонично они смотрелись в парке, когда Джек бегал за мячиком!
Четвертого ребенка Алина родила из зависти.
На детской площадке вместе с ними гуляла еще одна многодетная семья. Алина всегда смотрела на мать со смесью брезгливости и любопытства. Это была маленькая остроносая женщина, похожая на галчонка, – нелепая, взъерошенная, одетая в дешевые вещи, как будто с рынка или с чужого плеча. Она с раннего утра появлялась во дворе со всем своим выводком: четверо детей, старшему пять, младшему год. Детишки тоже были одеты, с точки зрения Алины, невесть как. К концу прогулки они выглядели чумазыми оборванцами, потому что мать-галка не только разрешала им плескаться в лужах и возиться в грязи, но и сама с удовольствием принимала в этом участие.
Дети ее обожали. Причем и свои, и чужие. Неопрятная «галка» могла часами играть с ними в «магазин кукол» или варить суп из листьев подорожника. Она заразительно хохотала, показывая плохие желтые зубы, и дети хохотали вместе с ней.
Алина чувствовала, что их сравнивают. Старушки на скамейке чесали языками – конечно, о ней и о «галке», о ком же еще! Проезжавший мимо на велосипеде сосед кивал ей – и, разумеется, отмечал, какие разные женщины перед ним! Алина не могла представить, чтобы кто-то, заметив ее, немедленно не начал о ней размышлять.
Она стала одеваться еще более изысканно. Купила новые игрушки детям. Приобрела им костюмчики в морском стиле – Тимофей, Эльвира и Сюзанна были в них неотразимы! Казалось бы, соревнование должно быть выиграно вчистую!
Однако Алину точил червь сомнения. Ей чудилось, что она улавливает насмешливые взгляды. Та, другая мамаша даже осмеливалась шушукаться за ее спиной с такими же маргинальными тетками, разве что наплодившими меньшее количество оборванцев.
И вдруг Алина поняла, в чем дело. Она проигрывает, потому что у нее всего трое детей. Кого в наше время удивишь тремя малышами! Тем более, что старший уже довольно большой, он не вызывает у людей того умиления, что раньше. Да и девочки растут. Неудивительно, что интерес к ней падает!
И вскоре Алина забеременела четвертым.
Родился Стефан. День первой прогулки с коляской был подпорчен тем, что мать-галка, пока Алина лежала в роддоме, собрала весь свой выводок и переехала в неизвестном направлении. Подумав, Алина нашла причину. Несомненно, оборванка убоялась страшной конкуренции с идеальной матерью четверых крошек и предпочла позорно сбежать.
Но горький осадок все равно остался. Что интересного в том, чтобы быть победителем на пустом поле, то есть в пустой песочнице…
Второй удар нанес Алине собственный младенец, и этот удар был куда страшнее. Стефан, единственный из всех ее отпрысков, пошел в дедушку по отцовской линии. Он не то что не был красивым – на взгляд Алины, он был откровенно уродлив! Чернявый, косоглазый, с мерзкими припухлостями под глазами… С таким ребенком было попросту стыдно гулять! Она хотела белокурого ангела, как предыдущие дети, а получила чертенка.
Добила Алину соседка, старая сплетница с третьего этажа. Заглянув в коляску, протянула злорадно:
– А малышок-то у вас национальный, как я погляжу!
Алина даже не сразу поняла. Национальный? И вдруг до нее дошло. В школе старшего сына «национальными» называли детей узбеков, таджиков и прочей, как она считала, неруси, поналезшей в Москву со своих одичалых аулов.
Какой позор! Алина подхватила коляску и, глотая слезы, бросилась прочь от удивленной соседки.
С этого дня она возненавидела Стефана. Этот ребенок ее раздражал уже одним своим видом. Он порочил ее! Могли подумать, что она нагуляла его от какого-нибудь, господи прости, дворника или продавца в зеленной лавке.
Она сплавила мальчика няне и облегченно выдохнула.
Но ребенок рос. Садик, школа… Везде нужно было присутствовать. И повсюду он разрушал ее идеальный образ! Алина пыталась найти хоть что-то, чем можно было бы гордиться, но Стефан не оправдывал ее ожиданий. Не был отличником. Не завоевал первое место на шахматном турнире. Не смог даже получить роль в паршивом спектакле!
Он безнадежно портил образ прекрасной матери, который она с наслаждением выстраивала всю жизнь.
– Ты ни на что не способен, – холодно сказала сыну Алина. И, не удержавшись, добавила, мстя за свою многолетнюю обиду на мироздание: – Пустое место!
У Стефана были все шансы вырасти обозленным невротиком. К седьмому классу он таким и был: злым, нервным, мучительно страдающим от нелюбви родителей, судорожно боящимся чужих оценок. И страшно самолюбивым. Именно самолюбие не позволяло ему показывать свою слабость. Для учителей он был чрезмерно самоуверенный школьник, для одноклассников – задавала и косоглазый придурок.
Для Аркадий Бура он оказался посредственностью.
Вслух режиссер этого не сказал. Но мальчик так неуклюже двигался, так плохо читал роль, что Аркадий отказал ему – мягко, однако без малейших колебаний. В конце концов, этот нагловатый юноша был даже не из его студии!
Стефан не верил своим ушам. Он жаждал играть в пьесе! Ему казалось, что стоит всем увидеть его в роли Атоса – и все поймут, что он настоящая звезда!
